Интуиция (ЛП)

— О, ты должен был пойти с ними, вместо того, чтобы сидеть и ждать, пока я проснусь, — говорю я, подходя к дивану и садясь перед огнем. Беру одну из диванных подушек и обнимаю ее, смотря на огонь, потрескивающий в камине.
Рид садится на диван напротив меня.
— Зачем мне это делать, когда ты здесь? — серьезно спрашивает он. — И так, ты расскажешь мне об этом, или мне вытаскивать слова из тебя клещами?
— Сегодня другие — не такие как у меня были раньше, — отвечаю я.
— Кто такие игроки? — спрашивает Рид, наклоняясь вперед.
— Я не уверена. Я никого не узнала — только я и они… — я замолкаю, потому что не хочу ему говорить.
— Кто? — коротко спрашивает он.
— Войны, — нехотя говорю я.
— Падшие? — тут же спрашивает он.
— Возможно, но я не уверена, но… у них не было смердящей вони, ты знаешь, как бывает, когда они мне обычно снятся. Нет, это было по другому, — говорю я, думая, как лучше ему это описать. — Это было, словно пчела летит в осиное гнездо. Ты знаешь, что ты умрешь; просто не знаешь с какой стороны тебя ужалят.
Когда я сказала это, он немного отпрянул.
— Там есть я? — напряженно спрашивает он.
Я качаю головой и вижу, как он хмурится, и его челюсть напрягается.
— Опиши мне то, что происходит вокруг. Что за местность? У тебя есть обзор? Тебя удерживают? — быстро спрашивает он.
— Ресепшен в стиле ренессанса, все в хрустале и позолоте. На блестящем мраморном полу лежит изысканный ковер и тяжелые парчовые шторы. Потолки напоминают Сикстинскую капеллу, разрисованную пальцами. Я не могу вспомнить никакого оружия. Меня не удерживают, — говорю я, очень стараясь вспомнить. — И…
— И? — резко спрашивает он.
— И, конечно, я испугана, я просто в ужасе, и даже более того, я очень злая, — отвечаю я, и чувствую в своем голосе остаточный гнев после сна.
— Зла? — спрашивает он, словно не зная, что это означает.
— Да, как карающий ангел, — пристально глядя на него, говорю я. — Как будто вижу, сколько я могу забрать с собой на обратном пути, — говорю я, снова ощущая гнев.
— Да, я знаю, о каком виде гнева ты говоришь, — задумчиво говорит он.
Кстати, серьезный тон, с которым он это сказал, даже несмотря на такую страшную тему, взывает у меня улыбку.
— От этого можно отключиться? — спрашивает он. — Где там выходы? Они охраняются?
Я снова пытаюсь вспомнить картинку из моего сна.
— Там везде ангелы… не думаю, что выход возможен. Вокруг меня была охрана, агрессивно настроенный эскорт.
— Эскорт? — цепляясь за слово, спрашивает он. — Они тебя куда-то ведут?
— Они скорее, как сопровождающие, потому что я полна своей собственной силы, — отвечаю я.
— Куда ты идешь? — спрашивает он.
— Я не знаю, но…
— Но? — спрашивает он.
— Но я хочу идти — мне нужно быстро передвигаться. Я чувствую, что они слишком медленные, потому что они смотрят на меня так, словно на крушение поезда или что-то в этом роде, и не могут отвести взгляд, — говорю я, пытаясь воспроизвести в голове выражения лиц ангелов.
— Почему ты там? — спрашивает Рид, и я вижу, что он больше не может сдержать в голосе злость.
— Не знаю, — честно отвечаю я.
— Эви, этот сценарий совсем не похож на нашу стратегию, — обвиняюще говорит он.
— Нашу стратегию? И какая у нас стратегия? — в замешательстве спрашиваю я.
— Уклонение. Ты убегаешь со всей скоростью на какую способна, ото всех видов ангелов, — медленно говорит он, так, чтобы я четко слышала каждое слово.
— Ну, конечно, моя ошибка, ты имеешь ввиду ту стратегию, в которой я ставлю себя при выше других — такая стратегия? — с сарказмом отвечаю я.
— Эви, — говорит Рид, его тон был суровым, словно он не мог остановить себя от произнесения моего имени. Я не хочу с ним ссориться, так что вместо того, чтобы повернуться к нему, сползаю по дивану и опираюсь на него. В то же мгновение он обнимет меня, притягивая ближе к себе. — Ты должна будешь убежать, тогда у тебя появится шанс. Пока ты находишься на безопасном расстоянии от всего происходящего, я смогу позаботиться обо всем, — говорит он, а я закрываю глаза, думая обо всем, что он сказал.
— Рид, — говорю я, — единственный способ который для меня приемлем, это если мне не придется оставлять тебя с носом.
— Что ты имеешь ввиду, под «оставлять с носом» — в замешательстве спрашивает он.
— Если я сбегу и оставлю тебя разбираться с угрозой, это будет означать, что я оставила тебя с носом — я оставлю тебя, чтобы столкнуться с тем, что мне предназначено, — торжественно объясняю я.
— Я Воин, я живу с опасностью — я жажду этого. Это у меня в крови. Вот почему я для тебя идеально подхожу. Тебя привлекает опасность, а я разбираюсь в этом, — серьезно говорит он.
Я вздрагиваю.
— Ты любишь меня, потому что я магнит для опасностей? — спрашиваю я.
— Нет, я люблю тебя за то, что ты есть — самая необычная из всех, кого я когда-либо видел. Опасность, это только бонус, — отвечает он.
— Это действительно больно, и это не лучшая болезнь, я имею ввиду, это плохое заболевание, — отвечаю я.
— Почему это плохо? Я только сейчас начинаю понимать, что я действительно мог бы быть тем, кто действительно создан для тебя, по крайней мере сейчас, потому что я такой. Я способен защитить тебя, — прижимая меня к себе, говорит он.
— А как мне защитить тебя? — прижимаясь к его груди, спрашиваю я.
— Я думал, что объяснил тебе, что не нуждаюсь в защите, — напрягаясь, говорит он.
— Ладно… блин, не обижайся. Ты самый ужасный ангел, которого я когда-либо видела, и которому никогда не нужна ни чья защита. Теперь ты счастлив? — с раздражением спрашиваю я.
— Да, спасибо, — целуя меня в макушку, отвечает он.
— Итак, значит ты привык к опасностям? Это интересно, поскольку меня тоже привлекают опасные виды, — говорю я, водя пальцы по узору на его футболке.
— Видишь, мы отлично подходим друг другу, — с удовлетворением в голосе, отвечает Рид.
От него исходило тепло, и я сонно улыбаюсь, когда понимаю, что мне больше не нужно его убеждать в том, что он предназначен для меня. Он поднимает меня на руки и идет в мою спальню.
— Теперь ты должна поспать. Если я хоть что-нибудь знаю о Булочке и ее мании празднования, нас ждет длинный день.
— Новый год! — пораженно говорю я.
Так как я больше не подвластна времени, оно для меня больше ничего не значит. Узнав, что бессмертна, я поменяла свои принципы и приоритеты, которые раньше были для меня важны.
Он опускает меня на большую кровать в моей комнате, и я сразу сдвигаюсь в сторону, чтобы он мог лечь рядом со мной.
— Если ты останешься со мной, я засну быстрее, — наблюдая за ним, улыбаюсь я, а он поддается на мою просьбу и залезает ко мне в постель. Я прижимаюсь к нему.
— Только если ты обещаешь заснуть. Когда дело доходит до вечеринки, Булочку не удержать. Ты должна быть готова ко всему, — улыбаясь говорит он.
Так что, я как хорошая девочка — заснула.
— Конфетка, просыпайся и спускайся на кухню. Принесли завтрак, и я должна выбрать тебе наряд на сегодняшний вечер, — заходя в мою комнату, говорит Булочка.
— Булочка, о чем ты говоришь, — спрашиваю ее я, потирая глаза.
— Увидишь, — говорит она и, прежде чем покинуть комнату, вручает мне чашку кофе.
Я вылезаю из постели, иду в душ, привожу волосы в порядок и выхожу из комнаты. На кухне меня ждут легкие закуски из фруктов и круассан. Пока я ем, смотрю, как Булочка раскладывает платья. Вопросительно смотрю на стойку, а затем на Булочку. В соседней комнате хихикает Зефир, в то время как все ангелы смотрят на меня с любопытством.
— Что это? — спрашиваю я, отталкиваясь от столешницы чтобы рассмотреть одежду.
Десятки дизайнерских платьев потоками висели на вешалках, словно шелковое произведение искусства.
— Тебе нужно выбрать одно платье на вечер. В лоджии будет вечеринка-тост с шампанским в полуночном стиле. Не настолько захватывающе как фейерверк на пирсе, но сейчас это единственное что можно сделать, — мягко говорит Булочка.