Их тайный гость (СИ)

- Как кто? – удивился Константин. – Человек. Взрослый дядька. Твой сосед.
- А работаешь ты кем?
- Работаю… - он растерялся. Как назвать свою работу, чтобы поняла пятилетняя девочка, он не знал. Подумав немного, загадочно улыбнулся и сказал правду:
- Я – тайный гость.
- Кто-о-о? – протянула до нельзя изумлённая Марта, и глазки её округлились.
- Тайный гость, - улыбнулся Константин и помешал кашу.
- Вор, что ли? – неодобрительно уставилась на него девочка.
- Почему – вор? – опешил он.
- Ну, а кто ещё ходит в гости тайно? – резонно рассудила соседка. – Честным людям скрывать нечего.
- Действительно, честным людям скрывать нечего, - хмыкнул Константин, - но я не вор. А работаю кем-то вроде инспектора.
- ГИБДД? – серьёзно уточнила Марта.
- Почему ГИБДД? – снова удивился он, напрочь забыв, что перед ним всего лишь пятилетний ребёнок.
- А какие ещё инкс… икс… экспекторы бывают?
- Ну, я, например, проверяю работу гостиниц. Ты знаешь, что это такое?
- Гостиница? – насмешливо сморщила носик Марта. – Конечно! Наша мама работает в гостинице.
- Да? – в очередной раз удивился Константин. В его понимании девушка с невероятно длинной косой, которую он видел на соседнем участке, меньше всего походила на сотрудницу отеля. Хотя и на мать двух дочерей, впрочем, тоже. Она вообще была какая-то совершенно особенная…
Мысли его так далеко ушли от темы разговора, что он не сразу понял, о чём опять толкует ему его маленькая собеседница. А она настойчиво повторила:
- Да, в гостинице. В Москве.
- Ну, тогда ты должна понимать, - с трудом поймал упущенную нить разговора Константин. – Я приезжаю в отель и проверяю, как там относятся к гостям.
- А-а-а, ясно, - кивнула Марта, - ты – комиссия! К нам в садик весной комиссия приезжала. И наша Анастасия Ивановна очень переживала, что мы ударим в грязь лицом. Поэтому на прогулке не разрешала нам бегать и прыгать. Чтобы мы в неё, в грязь, то есть, лицами не попадали.
Константин, который в этот момент половником разливал получившуюся чересчур жидкой кашу, по тарелкам, хрюкнул и поинтересовался:
- Она что, плохая, ваша Анастасия Ивановна?
- Нет, хорошая. Нас любит, не ругает почти. Мама говорит, нам с ней очень повезло. Только она комиссию боялась. Потому что не хотела, чтобы комиссия ругалась. Она злая – эта комиссия, наверное. Была бы добрая – Анастасия Ивановна не боялась бы. Вот мы же её не боимся. Даже Петька Данилин не боится, хотя он у нас трусишка.
- Ты знаешь, комиссия – это не всегда плохо. – Назидательно пояснил Константин. – Люди, которые проверяют ваш садик, хотят, чтобы вам в нём лучше было. Чтобы вас хорошо кормили, чтобы игрушки у вас были чистые и целые, чтобы с вами занимались и не обижали вас. Вот и я тоже хочу, чтобы в гостиницах людям хорошо жилось, чтобы к ним относились по-доброму и заботились о них. Понимаешь?
- Понимаю, - серьёзно кивнула Марта, - то есть ты тайно ходишь в гостиницы, чтобы там всё делали как надо. Правильно?
- Правильно, - поразился детской догадливости Константин.
- То есть ты добрый тайный гость? Пришёл – и научил всех работать? Как фея?
- Ну, примерно. Я очень стараюсь быть добрым и после того, как поживу в гостинице, подсказываю их хозяевам, что и как нужно исправить. А за хорошее отношение к гостям всегда хвалю и прошу как-то наградить работников гостиницы.
- Тогда ты точно – добрый, - удовлетворённо вздохнула Марта и принялась за кашу, - и кашу варишь вкусную. Я бы тебя тоже похвалила, если бы ты работал в гостинице, а я была тайным гостем. А так я тебя могу только маме похвалить. Хочешь?
Константин думал уже было смутиться и отказаться от благодарности, но тут глянул в окно и увидел, как в калитку входит мама Марты собственной персоной. Неожиданно для себя он растерялся и принялся суетливо снимать белый фартук в весёлый красный горох, который зачем-то повязал вокруг талии. Но за узел дёрнул неловко и вместо того, чтобы развязать его, лишь затянул. Поэтому вошедшая Арина застала его за тем, что он, передвинув узел вперёд, на живот, судорожно пытался его распутать. Константин тут же вспыхнул, представив, как выглядят его пассы руками в районе молнии джинсов, торопливо вернул фартук в первоначальное положение и поздоровался:
- Здрасьте…
- Дядя Костя, это моя мама Арина... Мама, это мой дядя Костя, - чинно представила их друг другу догадливая девочка Марта, до этого сосредоточенно уплетавшая кашу, потом, выполнив обязательный в её понимании ритуал, радостно взвизгнула и кинулась на шею маме:
- Мамочка! А у нас тут пожар был! А мальчишки, тётя Майя и дядя Илья уехали на море! И меня взял к себе дядя Костя! Он меня кормил и мне книжки читал! И даже причёсывал!
- Спасибо вам, простите, что я вас нашими проблемами загрузила, - безжизненно, но вежливо улыбнулась соседка, не выказавшая ни какого удивления тем, что о её маленькой дочери вместо уехавших друзей заботится посторонний мужчина. На слова дочери о пожаре, как и на раскинувшееся на соседнем участке пепелище, она и вовсе не отреагировала. Впрочем, на его двусмысленную возню то ли с фартуком, то ли с молнией – тоже. Константин оторвался от кастрюльки и половника, к которым вернулся, чтобы выскрести остатки каши для вернувшейся Арины, и с тревогой посмотрел на неё.
- Мамочка! – тем временем громко вопила темпераментная Марта, будто у соседки были проблемы со слухом. – А где Мира, мамочка?!
Константин, который всё смотрел на свою загадочную соседку, готов был поклясться, что, услышав имя старшей дочери, Арина вздрогнула.
- А… она не звонила? И не приходила?
- Мамочка, ну ты что?! – куда же она позвонит?! Твой мобильник был с тобой, а у меня пока нету! А дяди Костин номер она не знает!
- А… да-да, конечно… - по Арине было видно, каких титанических трудов стоили ей попытки сосредоточиться и адекватно подавать реплики в ответ на слова Марты. - Она уехала в гости, доченька… Но скоро вернётся, - отрешённо покивала её мать.
Глядя на неё, Константин решил, что стоит позвонить по номеру, который дал сердобольный медбрат, навязавший ему Марту, и узнать, выписали ли его соседку или она сама сбежала из больницы, потому что её поведение меньше всего походило на поведение здорового человека. Да и внешний вид тоже. Невероятно длинная коса её была растрёпана, на лице виднелись ссадины и кровоподтёки, руки разбиты, под глазами – бледно-голубые полукружья. Встретишь такую на улице, подумаешь, что помирать собралась, и срочно вызовешь скорую. Да и милицию, пожалуй, тоже. На всякий случай.
Он заботливо поставил напротив Арины тарелку с овсянкой, в которой плавал кусочек сливочного масла, и положил чистую ложку. Но соседка этого не заметила. Она вытащила из сумки мобильный телефон и посмотрела на него с явной надеждой. Но, видимо, ничего хорошего для себя на экране не увидела и с еле слышным полустоном-полувздохом сунула его в карман джинсов.
- Ну, я пойду, пожалуй, - негромко то ли сказал, то ли спросил он.
- А? Да… Да… - кивнула соседка и совершенно точно не поняла, о чём он говорил…
Константин с тревогой посмотрел на неё, махнул Марте и вышел. Девочка кинулась за ним, сильно потянула его за руку, принуждая нагнуться, и ласково поцеловала в щёку. Константин в ответ погладил её по голове. Ему почему-то было невыносимо грустно. В распахнутую дверь он посмотрел на соседку. Та по-прежнему сидела над нетронутой тарелкой каши и в их сторону даже не повернула головы.
Ещё утром он собирался уехать в свою городскую квартиру, как только сдаст Марту на руки матери. И очень надеялся, что это произойдёт как можно скорее. Но теперь вместо того, чтобы срочно покинуть пепелище, вышел в Интернет, нашёл там то, что было ему нужно, сделал несколько звонков и пошёл ещё раз осматривать то, что осталось от его гибрида дома и бани.
Несколько дней назад… да что там, ещё даже позавчера ему казалось, что его жизнь устоялась и идёт своим чередом. Но события последних двух суток заставили его усомниться в этом. И надо было с этим что-то делать.