Король терний

— Я серьезно спрашивал, — обиженно сказал Кент и отъехал в сторону.
И все эти дни в воздухе висел запах серы. Местами мелкая черная пыль покрывала молодые листочки, кое-где еще не успевшие полностью распуститься, молодая поросль стояла мертвой, акр за акром — пустая коричневая земля, ждущая летних пожаров.
По каменным истуканам было понятно, что мы въехали на территорию Дейнло. Они стояли на перекрестках дорог, у рек и ручьев, в круг на вершинах холмов. Огромные каменные глыбы покрывали руны, древние скандинавские руны, которые помнили давно умерших богов — громовержца и одноглазого старика, который видел все, но словами не разбрасывался. Говорят, создавая истуканов, дейнцы ставили один камень на другой, потому что так они делались похожими на троллей. Получается, что тролли внешним видом мало чем отличаются от каменных глыб.
Истуканов попадалось не так уж много, пока мы не встретили на дороге путника. Лошадь резво несла его откуда-то с юга; завидев нашу компанию, он придержал коня.
— Доброго здравия! — крикнул путник, вставая в стременах. Это был местный житель: волосы заплетены в две косички, на конце каждой — бронзовый колпачок, увитый змеями, круглый железный шлем плотно сидел на голове, тонкие усики переходили в короткую бородку.
— Доброго здравия, — не остался я в долгу, когда он поравнялся с головой нашей колоны. За плечами у него виден был лук, на бедре — кинжал с костяной рукояткой, к седельной сумке пристегнут ремнем топор с односторонним лезвием.
Не приближаясь к Горготу, он сказал:
— Ты должен последовать за мной.
— Зачем?
— Мой господин, лорд Маладона, желает тебя видеть, — сообщил он. — С проводником удобнее, разве нет? — Он ухмыльнулся. — Меня, между прочим, Синдри зовут.
— Показывай дорогу, — сказал я. Из леса за нами, скорее всего, наблюдали солдаты, а если нет, то Синдри за свою отчаянную дерзость заслуживал наивысшей похвалы.
Пару миль мы ехали за Синдри, количество людей на дороге постепенно увеличивалось: пешие, конные, в повозках. Время от времени издалека доносился звук, похожий на рык льва, подобного тому, которого Тэпрут держал в клетке, только гигантских размеров, от чьего рыка содрогалась земля.
Следуя за Синдри, мы проехали две серые унылые деревушки и оказались у вытянутого в длину озера. Когда в горах грохотало, волны рябью колыхались от одного берега к другому. У дальней кромки озера стояла крепость, построенная из бревен и дерна, и лишь один камень каким-то странным образом попал в основание этого сооружения.
— Крепость герцога Дейна, — пояснил Синдри. — Аларик Маладона — двадцать седьмой в династии.
У меня за спиной фыркнул Райк, я не счел нужным затыкать ему рот. Внутри меня едва слышно зазвучал голос, похожий не то на стон, не то на тихий вой… перед внутренним взором мелькнуло каменное лицо, лицо горгульи.
У крепости сновали люди: одни работали, другие готовились к патрулированию, у каждого топор и копье и большой круглый щит из расписного дерева и кожи. Подбежали помощники конюха и взяли наших лошадей. Как всегда, Горгот приковал к себе всеобщее внимание. «Сущий Грендель», — шелестело вокруг нас, когда мы шли за Синдри к ступенькам главного входа. Крепость лишь с большой натяжкой можно было так именовать — убогое строение, сплошь покрытое мелкой черной пылью. От пыли першило в горле. Лошади патруля были тощие и неухоженные.
— Герцог желает видеть нас в дорожной пыли? — спросил я, надеясь на горячую воду и кресло после стольких миль, проведенных в седле. И немного времени, чтобы подготовиться, тоже не помешало бы. Я хотел вспомнить, откуда я знал это имя.
Синдри широко улыбнулся. Несмотря на бороду, он был ненамного старше меня.
— Герцог не из тех, кто следует всяким церемониям. Мы тут на севере не очень-то привередливы. Лето у нас больно короткое.
Я пожал плечами и стал подниматься по ступеням. У дверей стояли двое высоких и крепких солдат, их руки, как на посохи, опирались на черенки двусторонних боевых топоров.
— Возьми еще кого-нибудь из своей компании, и хватит, — предложил Синдри.
Не трудно доверять малознакомому человеку, особенно если у тебя нет выбора.
— Макин, — позвал я.
И мы вслед за Синдри вошли в полутемный и прокуренный парадный зал. Вначале он показался пустым. Длинные столы на козлах из темного полированного дерева, на них ничего не было, если не считать большого кувшина для напитков. Запах древесного дыма и эля смягчал резкую вонь псины и пота. В самом конце зала на шкурах в высоком дубовом кресле сидел человек. Синдри направился к нему, мы — следом. На ходу я провел пальцем по столу — очень гладкий.
— Йорг и Макин, — сообщил Синдри своему лорду. — Столкнулся с ними на вашей дороге, ехали на север, герцог Аларик.
— Добро пожаловать в Дейнлендз, — сказал герцог.
Я молча наблюдал за ним: высокий, широкоплечий, со светлыми, почти белыми волосами и бородой до середины груди.
Молчание затянулось.
— С ними монстр, — растерянно произнес Синдри. — Не то тролль, не то Грендель. Такой, глазом не моргнув, и лошадь задушит.
Внутри меня завыла горгулья.
— Ты привез нам стеклянный шар, — решил я ему напомнить.
Герцог нахмурился.
— Юноша, разве я тебя знаю?
— Ты привез стеклянный шар, в котором поднималась пурга, — игрушку древних. А я этот шар разбил. — Подарок был редкий, и он должен был его помнить — или, возможно, он запомнил жадность, с которой мальчик смотрел на шар.
— Анкрат? — Герцог еще больше нахмурился. — Йорг Анкрат?
— Он самый. — Я поклонился.
— Это было так давно, юный Йорг. — Аларик топнул ногой, и несколько солдат вошли в зал из примыкавшей комнаты. — Наслышан о твоих подвигах. Спасибо, что не убил моего дурака-сына. — Он кивнул в сторону Синдри.
— Уверен, все рассказы о моих подвигах слишком преувеличены. Я не жестокий человек.
Макину пришлось промолчать при этих словах. Синдри нахмурился, быстро переводя взгляд с меня на Макина, потом на герцога.
— И что же привело тебя в Дейнлендз, Йорг Анкрат? — спросил герцог. Время шло впустую, ни вина, ни эля не предлагалось, обмена подарками не предполагалось.
— К друзьям на север еду, — сказал я. И сказал не совсем то, что думал. Лишь единожды в жизни человек понравился мне с первого взгляда. Восемь лет назад, когда Аларик Маладон привез моей матери подарок, я сразу проникся к нему симпатией. И он нравился мне сейчас. — У вас, похоже, года два урожая не было. Возможно, на юге вам нужен друг?
— Как откровенно и скромно говорит, а? — Аларик улыбнулся в бороду. — А где ж все ваши южные песни и пляски?
— Должно быть, потерял по дороге, — ответил я.
— Так что ж тебе на самом деле нужно, Йорг Анкрат? — спросил Аларик. — Не проехал же ты пять сотен миль ради того, чтобы научиться северной пляске с топором.
— Может быть, я просто хотел познакомиться с викингами, — сказал я. — Но я прошу, скажите мне, что беспокоит эту землю. Умоляю вас.
При этих словах Аларик громко рассмеялся.
— У настоящих викингов соль в бороде и лед на шкурах, — сказал герцог. — Они называют нас fit-firar, людьми суши, и никакой симпатии к нам не испытывают. Мои предки, Йорг, поселились здесь очень, очень давно. Но я бы предпочел, чтобы они остались у моря. Может быть, в моей бороде и нет соли, но она в моей крови. Я чувствую ее вкус. — Он снова топнул ногой, и дородная женщина с вьющимися волосами вынесла нам эль: наполненный рог — герцогу и две большие кружки — нам. — Когда мое бренное тело предадут земле, моему сыну придется купить драккар и отплыть из Ошима. Так попробовали сделать мои соседи, но из бухты выйти не успели, затонули. Так и не увидели океана.
Мы пили эль, на вкус горький и соленый, словно здесь все должно было напоминать народу о некогда покинутом море. Я поставил кружку на стол, и земля сотряслась сильнее, чем прежде, словно я ее этим расшатал. С балок посыпалась пыль, заиграла, попав в потоки солнечного света, струившегося сквозь высокие окна.