Буду твоим единственным
Первая подсказка – «Преклонив колени на лугу, священник остается один на один с Богом» – оказалась не слишком сложной. Саутертон попросил Элизабет проводить его в библиотеку, где сообщил, что им нужно найти «Векфильдского священника» Оливера Голдсмита. На сто первой странице книги они обнаружили следующую подсказку.
В коридорах Баттенберна звучали веселый смех, оживленные возгласы и шепот. Встречаясь на пути от одной подсказки к другой, гости обменивались информацией, а иногда и партнерами. Леди Хитеринг наконец удалось загнать в угол лорда Аллена, и они, перестав делать вид, что ищут сокровище, уединились под лестницей, ведущей в винный погреб. Мистер Радерфорд, обнаружив, что леди Пауэлл обратила свои чары на новый объект, начал упорное преследование мисс Карузерс, завершившееся возней и тисканьем в кладовке для ламп.
Всех слуг на это время отпустили, и они веселились в деревне, проводя время за выпивкой и танцами.
Получив замок в свое полное распоряжение, гости Баттенбернов могли обследовать кухню, прачечную, кладовые и даже комнатки на чердаке, куда можно было добраться по узкой лестнице. Перспектива совершить путешествие по хозяйственным помещениям огромного дома была встречена с воодушевлением, смешанным с ужасом. Многие из гостей никогда не видели собственных кухонь. Тем не менее, находя подсказки в корзинах с яблоками, бельевых кладовках и под соломенными матрасами, все сошлись на том, что это замечательная идея.
Далеко не каждый мог отыскать узкие коридоры, тянувшиеся вдоль галереи и между гостиными, лестницы, скрытые в тесном пространстве около дымоходов, и стенные панели, за которыми открывались проходы в другие помещения. Кое-где можно было услышать голоса, раздававшиеся по ту сторону стены, без каких-либо видимых признаков, как туда можно попасть.
– Знаете, леди Элизабет, – вдруг заговорил Саутертон, когда они присели на ступеньки задней лестницы, размышляя над следующей подсказкой. – Норт не так уж плох.
– Я его плохим и не считала, – осторожно заметила Элизабет после короткой заминки.
– Честно говоря, я его высоко ценю. Мы были закадычными друзьями в Хэмбрике.
– Он упоминал об этом… я имею в виду Хэмбрик-Холл.
– Что касается остального, похоже, это взаимно.
– Еще бы! Мы были чертовски сплоченной компанией и не терпели чужаков. Назвали себя Компас-клуб и провозгласили Рыцарей своими заклятыми врагами.
Элизабет слышала о Рыцарях. Они давно стали легендой. Но первое название было незнакомым.
– Компас? – Она нахмурилась, затем сообразила. – Ах да. Норт, Саут, Ист, Уэст. Хотя насчет мистера Марчмена не совсем понятно.
Саут пожал плечами:
– Он просто еще не дорос.
– Лорд Нортхэм говорил то же самое. – Она бросила взгляд на виконта. Свеча, которую он держал в руке, освещала его красивое лицо, смягчая резкие черты. – Он просил вас что-то сказать мне?
Удивление Саута было неподдельным. Он даже выругался. Впрочем, тут же спохватившись, он извинился и заявил:
– Вы не знаете Норта, если думаете, что он способен на такое.
– Это верно, – признала Элизабет. – Я не знаю его. Мы всего лишь несколько раз разговаривали с момента его прибытия. Так, ни о чем особенном.
Не считая бурной сцены в ее спальне, о которой он, похоже, никому не рассказывал.
– Так что у меня не было возможности прийти к какому-то мнению. Но он, наверное, составил обо мне суждение?
Саутертон приподнял брови.
– Не знаю. Норт очень скрытный. И никогда не распространяется о женщинах – в отличие от Иста.
Строго говоря, Истлин тоже этого не делал, но Саут считал необходимым представить Нортхэма в наилучшем свете. К тому же таково было поручение полковника, которое не слишком нравилось виконту. Он пытался убедить Блэквуда, что заставит его изображать купидона – это не самая лучшая идея, но полковник не желал его слушать.
Саут даже застонал вслух, подумав о том, до чего он докатился. Бросив пристыженный взгляд на сидевшую рядом Элизабет, он запустил пальцы в свои темные волосы и углубился в изучение клочка бумаги, который держал в руке. Они не пожалели времени, чтобы скопировать последнюю – как они надеялись – подсказку, оставив оригинал на месте. Это был длинный и довольно сложный для запоминания отрывок.
– Есть какие-нибудь мысли? – спросил он. – Куда нам теперь: вверх или вниз?
Элизабет не услышала его. Нортхэм ничего не рассказал своим друзьям. Ничего! Ей хотелось плакать от благодарности. Но она ограничилась тем, что взяла листок у виконта, с удивлением заметив, что ее пальцы почти не дрожат. После страха, терзавшего ее столько дней, облегчение было так велико, что по телу прокатился легкий озноб.
– По-моему, нам следует идти вниз, – неуверенно проговорила она.
– Вы не уверены.
– Нет. – Она смущенно рассмеялась. – То есть да. Я хочу сказать, что не уверена.
– В таком случае давайте еще немного подумаем. Должно же что-нибудь прийти в голову. До сих пор нам это отлично удавалось.
Элизабет кивнула, впервые почувствовав себя непринужденно в обществе лорда Саутертона. Когда Луиза сообщила, кто будет ее партнером, Элизабет хотела отказаться от участия в игре. И не потому, что не умела разгадывать загадки, как она сказала виконту, а потому, что не хотела отбиваться от его приставаний в укромных уголках замка. Едва ли ее краткая дружба с его сестрой, не пережившая одного сезона, удержала бы Саутертона в рамках приличий, если бы Нортхэм поделился с приятелями тем, что произошло между ними.
Он не обязан был держать это в тайне. По правде говоря, уверенность, с какой Элизабет назвала себя шлюхой, должна была натолкнуть его на мысль, что она просто озвучила мнение остальных. Так оно и было, только число этих «остальных» было весьма ограничено, и каждый из них имел свои причины для молчания.
Саутертон вопреки ее опасениям оказался внимательным и приятным партнером. Он не только не позволил себе никаких вольностей, но и защищал своего друга, извинялся за невольную брань и проявлял надлежащий энтузиазм в игре, исход которой его вряд ли интересовал.
Элизабет увидела своего спутника в новом свете.
– По-моему, вы очень добры.
Саут искоса взглянул на нее.
– Надеюсь, вы не собираетесь рассказывать об этом каждому встречному? Это погубит мою репутацию.
Она торжественно перекрестилась.
– Отлично. – Он протянул Элизабет руку и помог встать. – Впрочем, я бы не возражал, если бы все узнали, какой я умный.
– Для этого вам нужно найти сокровище.
– Сюда, миледи. Уверен, мы почти у цели.
Галерея представляла собой величественное помещение, спроектированное Иниго Джонсом во времена Якова I. Это произошло в 1615 году, за пять лет до того, как он был назначен главным архитектором Англии. Почти такая же в высоту, как в длину, галерея служила хранилищем произведений искусства, собранных несколькими поколениями Баттенбернов, а также семейных портретов, начиная с портрета первого барона, написанного в 1535 году.
Остановившись на пороге, Саутертон процитировал подсказку:
– «Создатель церкви и часовни приветствует вас в своей обители». Как по-вашему, могла леди Баттенберн иметь в виду это место?
Они уже побывали в часовне, но не нашли ничего такого, что привело бы их к сокровищу или к следующей подсказке. Церковь находилась в деревне, а следовательно, вне очерченной бароном области поисков.
– Не знаю, – пожала плечами Элизабет, – что здесь может быть связано с церковью и часовней. – Она помолчала, изучая портреты на дальней стене. Ни один из баронов не производил впечатления богобоязненного человека. – Признаться, я всегда считала галерею самым неуютным и самым безбожным местом в доме.
– Пожалуй, – согласился Саутертон, критически поглядывая на портреты. – Но не думаю, что ссылка на создателя в этой подсказке подразумевает Всевышнего. Кстати, вы, кажется, говорили, что галерея спроектирована Иниго Джонсом?
– Ну да, – задумчиво протянула Элизабет. – Но при чем здесь…