Плод воображения

Тут его осенило: вовсе не обязательно следить лично. И не нужно ничего выдумывать: у него появилось первое задание для «креатуры».
 
17. Оксана и Каплин пьют вино
 
После вторжения скандального журналюги у Оксаны начисто пропало настроение делать любовь. Когда Каплин вернулся в спальню, она уже оделась, налила себе еще вина и теперь цедила его микроскопическими глоточками. Он всё понял правильно, набросил рубашку, взял бутылку и, забравшись на кровать, отхлебнул прямо из горлышка. Заточенный в мини-системе Гроувер Вашингтон-младший выкладывал очередную дорожку поверх четкого пунктира ударных Льюиса Нэша.
– Как думаешь, это он оставил? – Она постучала ногтем по бокалу.
– Похоже, что да.
– Он следил за нами.
– Вряд ли. Всех запускали с разных концов и в разное время.
В самом деле, Оксана и Каплин встретились час назад только потому, что заранее договорились найти друг друга. Ей пришлось изрядно пошататься по незнакомому городу, ориентируясь при помощи солнца и здравого смысла, прежде чем она вышла к условленному месту. Каплину, как всегда, повезло: от КПП, через который его «запустили», к центру города вел прямой, как стрела, проспект Героев Чего-то-там.
– Тогда что ему здесь нужно?
– Возможно, присмотрел себе хату заранее, а мы его обломали.
– Вообще-то, это он нас обломал… А если присмотрел, то почему не признался?
– Вот это действительно интересно. Что бы ты сделала, если бы попала сюда до того, как выставили охрану на Периметре?
– Что бы сделала блондинка… Сейчас прикину. Припрятала бы в разных местах пару мобильников – на всякий случай. А еще взяла бы ящик вина, три альбома «Ночных снайперов», нет – четыре… Что у нас дальше… косметику, лекарства, прокладки, презервативы… – Она перечисляла, загибая пальцы.
– Ладно, я серьезно. Всё это, кроме мобильников, ты и сейчас могла захватить с собой. Без проблем.
– Кое-что захватила, хочешь посмотреть?.. Короче, если серьезно, то оружие.
– У тебя было оружие? Я имею в виду – там?
– Да нет. Но здесь, может, и пригодилось бы.
– Но ты не думала об этом заранее, верно ведь?
– Потому что знала, что без вариантов.
– Видишь, а он подумал.
– Он мне с самого начала не понравился.
– Женская интуиция – великая вещь.
Она бросила на него подозрительный взгляд:
– Издеваешься?
– Ни в коем случае, правду говорю. Насчет меня ты не ошиблась.
– Это мы еще проверим.
– В любое время. Кстати, о времени. До темноты нам придется разбежаться. Если хочешь, оставайся здесь.
– Вот они, мужчины. Значит, бросаешь девушку?
– Ни в коем случае. Но мы же не собираемся нарушать правила, по крайней мере сразу?
– Ладно, шучу. Не нравится мне этот отель. Одной мне тут было бы не по себе, особенно ночью. Еще этот заявится…
– Да, этот может, хотя как раз ночью – вряд ли. Надо будет спуститься, выяснить, что с ключами…
– Ты все-таки решил остаться здесь?
– Не вижу причин уступать «люкс» новому другу семьи.
После паузы он спросил:
– А ты где думаешь остановиться?
– По-моему, с этим проблем нет – выбирай любую хату. Ну почти любую…
– Утром придешь?
– Приглашаешь? – Она прищурилась и соблазнительно потянулась.
– Конечно.
– Тогда приду. Только рано не жди, хочу хорошо выспаться.
– У меня это вряд ли получится на новом месте.
– Есть швейцарское снотворное, могу поделиться.
– Спасибо, пока не надо.
Они помолчали. Потом она спросила:
– Ты сейф видел?
– Конечно. Думаешь?..
– Заперт, я сразу проверила. Пустые не запирают.
– Разве что для порядка… А может, просто завалялись бумаги, которые уже никому не нужны.
– Ага, например, деньги. Старые.
– Деньги?.. Хм. Кстати, ты не вспомнила о деньгах, когда перечисляла свой эм-дэ-эн.
– Что еще за «эм-дэ-эн»?
– Малый дамский набор. Прокладки, презервативы, «Ночные снайперы», что там еще?..
– А на фига тут деньги?
– Ну, мало ли. Охрану подкупить.
– Чтобы выпустили на волю?
– Всякое может случиться.
– Не пугай слабую женщину… В общем, сейф самое подходящее место. Если этот, как его…
– Розовский.
– …туда что-то положил, он вернется, чтобы взять.
– Значит, тем более стóит за ним присмотреть. Я имею в виду, за сейфом.
– И как думаешь присматривать? Будешь сидеть тут безвылазно?
– Ближайшую ночь, по крайней мере. Кстати, невредно было бы узнать, где этот Розовский теперь остановится…
Она покачала пустым бокалом, давая ему знак налить. Вино показалось ей слишком слабым.
– Еще и дня не прошло, а уже какая-то херня начинается.
– Иначе это было бы никому не интересно. И ничего бы не стоило.
– Эх, почему я не какая-нибудь Джоан Роулинг…
 
18. Нестор в «Эпицентре»
 
Он второй час, как завороженный, бродил по супермаркету, охреневая при виде открывающихся возможностей. Поначалу он даже не поверил своим глазам. Думал, тут какая-то подстава. Ну не могло такого быть – всего этого добра не оставишь на полках без присмотра, если отвечаешь за безопасность и при этом хоть что-нибудь смыслишь в химии. Потом он сказал себе: стоп, а с чего ты взял, что их интересует безопасность вообще и, в частности, безопасность каких-то там «креатур»? И всё сразу стало на свои места. Нестор осознал, где он находится. В некотором смысле это был Дикий Запад, место беззакония, в том числе Божьего. Мечта анархиста, сладкий сон бомбиста.
Было бы глупо и нерационально покидать… склад, назовем это так. Хотя название супермаркета – «Эпицентр» – тоже казалось ему вполне подходящим. Нестор осмотрел подсобные помещения – всё обстояло даже лучше, чем он ожидал. И все-таки стоило призадуматься, почему интересующий его товар лежал нетронутым. Правда, с точки зрения обывателя, тут осталось мало полезного и ничего ценного. Возможно, тот случай, когда транспортировка обошлась бы дороже самого барахла. Продуктов не было совсем, если не считать консервированного собачьего и кошачьего корма в соответствующем отделе. Ни мебели, ни компьютеров, ни кассовых аппаратов. В торговом зале не сохранилось даже лампочек, а в подсобках лишь кое-где включались тусклые зарешеченные светильники.
Случайному человеку всё это могло показаться картиной убожества и разрушения. По мнению Нестора, убожеством был весь мир и поэтому не следовало обращать внимания на несущественные мелочи. Все составные части сложного механизма износились до крайности, требовали срочной замены… или уничтожения, ибо свихнувшаяся машина, которая пошла вразнос, куда опаснее сломанной и мертвой.
Такова была теория, а к практике Нестор не переходил только потому, что он не был сумасшедшим. Он понимал, среди кого он живет: среди ослепленных, обманутых, перепрограммированных, инфицированных рабов тотально искаженной «реальности». А кроме того, он знал и помнил уроки истории: как и сотни лет назад, тех, кто слишком рьяно брался насаждать истину, ожидало заточение в тюрьме или в психушке или даже смерть. Государство со всей своей структурой подавления и было той свихнувшейся машиной, которая продолжала впустую лязгать, но при этом и тупо дробить в пыль всё живое, а особенно то, что угрожало в перспективе нарождением прекрасного и свободного нового мира.
Однако Нестор отдавал себе отчет: никакая замкнутая система не может до такой степени изуродовать самое себя – и мало-помалу для него становилось очевидным наличие негативного внешнего фактора, поначалу совершенно загадочного. И хотя львиная доля причин покоилась под многослойными отложениями следствий, он не только интуитивно чувствовал присутствие, но и находил этому веские подтверждения.
Вскоре он проникся полнейшей уверенностью, что земные беды не случайны и кем-то инспирированы. Правда, в отличие от большинства озадаченных теми же проблемами, Нестор не искал виноватых среди, например, жидомасонов – подобные ссылки, апеллирующие к примитивным инстинктам, всегда вызывали у него тихий смех: всё равно как если бы крысы назначили виноватым в наводнении самого умного, хитрого и жирного собрата.