Ты дал мне все

– Шесть месяцев? – Полли в изумлении открыла рот. – Не может быть, чтобы так долго.
За шесть месяцев Маркус и Сюзи успеют пожениться, и Сюзи будет вынашивать их ребенка, а она, Полли, находясь здесь, станет свидетелем их любви. Шесть месяцев! От наступившей слабости она закрыла глаза. Она не сможет это пережить. У нее навернулись слезы, которые ей едва удавалось сдерживать.
Наблюдая за ней, Маркус горько отметил, что когда он помещал этот пункт в их контракт, то делал это, чтобы обезопасить Полли, а не себя. Он думал о том, что если дела в отеле пойдут, не очень успешно, то Полли из гордости уйдет отсюда и будет искать себе другую работу, заподозрив, что Маркус платит ей жалованье из своих денег, что он и собирался делать. Но все пошло хорошо, и не было необходимости поступать так, а теперь это условие, которое он поставил, чтобы финансово защитить Полли, как он надеялся, позволит защитить ее эмоционально.
Бернстайн, конечно, убедил Полли, что любит ее и что у них впереди устойчивое будущее. Маркус знал Полли очень хорошо, он знал, что нет способа заставить ее уйти из «Фрейзер-Хауса». Но, кроме того, от Сюзи Маркус знал, что есть другая сторона Фила Бернстайна, кроме той, которую видела Полли. Он человек безжалостный в жизни так же, как и в бизнесе. Но было бесполезно говорить об этом Полли сейчас, когда он так вскружил ей голову.
Маркус знал гораздо больше, чем другие. Когда ты беззаветно любишь человека, то логика и рассуждения бессильны.
– Почему ты так относишься ко мне, Маркус? – задыхаясь, проговорила Полли. – Какие у тебя на это причины?
– Ты забыла, сколько сил и средств я вложил в отель, и ты тоже, и… должен признать, что во «Фрейзер-Хаусе» тебя будет очень трудно заменить. Сама по себе твоя половина дела, и…
– Я собираюсь продать свою долю, – осторожно сообщила ему Полли. – Если ты хочешь… Маркус… Маркус… избавиться от меня. – Она стала вырываться, когда он внезапно схватил ее.
Он затряс ее, боясь поверить в то, что она сказала:
– Что ты хочешь сделать?
– Я собираюсь продать свою долю, – повторила Полли, чувствуя охватившее ее напряжение, пока он держал ее за плечи. – Я знаю, что сначала должна предложить их тебе и…
– И ты легла со мной, Полли… чтобы я отказался?
– О! – Полли была потрясена. – Я не… разве ты не… – попыталась она объяснить, защититься, но он протестующе затряс головой.
Маркус отлично знал, что она собирается сказать. Полли ничего не подстраивала. Она не хочет его. Она хочет Бернстайна. Просто Маркус оказался там, воспользовался ее слабостью. Но он был единственным, кто обнимал ее, ласкал, любил ее. Он был единственным, кто вызвал ее крики, кому она ответила. И внезапно Маркус устал играть роль «хорошего парня».
Она ответила ему однажды. Он может доказать ей, как у них все будет отлично… как они подходят друг другу. Он может показать ей, насколько она будет счастливее с ним, чем с Бернстайном. Маркус может показать ей, как сильно он ее любит, он способен защищать ее и дать ей ребенка, о котором она мечтает.
Маркус больше не владел собой! Да, он сошел с ума, решив воспользоваться ее слабостью… Его взгляд жадно ласкал очертания ее тела, острые контуры ее груди, как будто…
– Полли… – пробормотав сквозь зубы проклятие, Маркус попытался дотронуться до нее, проведя рукой по ее груди, лаская ее сквозь ткань халата…
– Нет, – едва слышно произнесла Полли, но слово это прозвучало как призыв, а не как возражение. Неудивительно, что Маркус не обратил внимания. Неудивительно, что он стал ласкать ее еще настойчивее. – Нет, – запротестовала Полли во второй раз, но она знала, что ее протест звучит еще менее слышно, чем в первый.
– Что такое есть в Бернстайне, что заставляет тебя уйти отсюда, Полли? Ты сказала мне однажды, что после Брайони «Фрейзер-Хаус» представляет для тебя наиболее важную вещь в жизни, потому что это часть Ричарда.
Говорила ли она это? Возможно, но Полли такого не помнит.
– Если тебе нужно всего лишь физическое удовлетворение, – хрипло выдохнул Маркус, – тогда можешь рассчитывать на меня.
Полли с трудом поверила своим ушам – услышать такое от Маркуса!
– Я не хочу… – начала она неуверенно, но он не дал ей закончить.
– Нет, ты хочешь, – резко поправил он ее, – и я хочу, Полли; я очень, очень хочу.
Пока она не отошла от шока, вызванного его явными домогательствами, Маркус нагнул голову и стал целовать ее кожу в вырезе халата, добрался до торчащего соска и стал нежно ласкать его.
На этот раз все было по-другому. Ее тело теперь знало Маркуса, знало и хотело, жаждало его как любовника, помнило и отвечало на каждое прикосновение.
Она попробовала сопротивляться, но здравый смысл и воля отступили перед ее желанием. Полли казалось, что они дышат одним воздухом, что у них стало общее кровообращение.
Маркус начал сбрасывать с себя одежду.
– Ты выглядишь, как будто приехал из отпуска, – с восхищением сказала Полли, не в силах отвести взгляд от его тела.
– Загар со времен работы на Среднем Востоке.
– А у меня такая бледная кожа, – со вздохом пожаловалась Полли. – Я так ненавидела ее, когда была молодая. Я выгляжу как…
– Ты выглядишь прекрасно, – сказал ей Маркус. – Нежная и хрупкая, такая женственная, что…
Под ее рукой, лежавшей на груди Маркуса, стучало его сердце. Стучало быстро-быстро… как будто его переполняли эмоции…
Но Маркус не испытывает к ней никаких эмоций. Маркус любит Сюзи…
– О, Полли, Полли, – вздохнул он и обнял ее так крепко, что ей стало тяжело дышать.
Полли тянуло к Маркусу все долгие годы ее вдовства, но она сдерживала свои чувства, каким бы трудом ей это ни давалось. Теперь же все изменилось, теперь она хотела его так яростно, что ее пугала сила этого желания. Она машинально отмечала, с каким бесстрашием стремится к Маркусу, как ей хочется прикоснуться к нему, исследовать его тело. Дыхание Полли прерывалось, когда она видела, как у него под кожей перекатываются мускулы, как они твердеют под ее руками…
– Ты так нежно и чувственно гладишь мое плечо! Я возбуждаюсь уже от одного твоего прикосновения, – пробормотал Маркус, глядя в ее широко раскрытые глаза.
– Нет! – воскликнула Полли.
– Что «нет»? – спросил он. – Ты не будешь больше меня так ласкать? Но Полли, я не могу забыть ту ночь, когда мы были вместе!
– Я не это имела в виду, – запротестовала она. Ей не хотелось, чтобы он напоминал ей, какой раскованной она тогда была. – Я… я имела в виду…
– Что? – потребовал Маркус ответа. Он прижимал ее к себе все теснее, гладя по обнаженной спине.
– Я… я не верю тебе, не верю, что ты… можешь… будешь…
– Ты пытаешься сказать, что не думала, будто я могу возбудиться от простого прикосновения, так? А почему нет? Я способен сделать с тобой то же самое…
– Нет, – прошептала Полли. – Нет, я хочу…
– Ты хочешь? – насмешливо поинтересовался Маркус. – Знаю, ты хочешь Бернстайна, но сейчас с тобой я и твое тело отвечает мне.
– Нет, – повторила Полли.
– Ты настаиваешь, чтобы я прекратил? Тебе не нравится то, что я делаю? – допытывался он.
Полли попыталась, сказать, чтобы он перестал, но вместо слов с ее губ сорвался протяжный стон удовлетворения.
Она бурно выражала удовольствие и видела, что Маркус мгновенно реагирует на это. Он поднял ее и понес, покрывая все тело медленными горячими поцелуями. Поцелуями, становящимися все требовательнее и настойчивее с каждым шагом, с которым Маркус продвигался к кровати. Ласкает ли он Сюзи так же? Заставляет ли ее испытывать то же?..
Полли больше не могла сдерживаться сама, не могла остановить его. Она хотела его слишком сильно, любила его слишком горячо. Почему он так хочет ее? Чтобы сделать ей больно, показать ей, как она уязвима, как слаба? Или им просто движет обычное мужское желание, он берет ее вместо другой, которой нет сейчас здесь?
– Нет! – вырвалось у Полли из груди, но было уже поздно: ее тело приветствовало Маркуса и рвалось навстречу ему.