Железный регент

Потом я взял клинок, запустил болвана и тренировка началась.
Тело двигалось как заведенное, привычно и уверенно, а вот мысли в этот момент были далеко. Впрочем, относительно: всего-навсего в Верхнем дворце.
Рина, улыбчивая девочка-бард. Когда забирал ее из того гостевого дома, я думал, что это отличная идея, но тогда даже Райд не особенно возражал. Ворчал, да, но ему она тоже понравилась.
А сейчас я и сам признавал, насколько глупо и опасно мне с ней общаться. Не для меня опасно и даже не для наследника, а в первую очередь для самой девушки. Мало того, что опасность ей грозила со стороны противников кесаря — та, о которой говорил Райд, — и прочих обитателей Нижнего дворца, так еще и мое общество не шло на пользу.
Ей не стоило обманываться, не стоило привязываться и привыкать ко мне, не стоило видеть во мне то, что я всеми силами старался ей показать. По-хорошему, Рине следовало бежать без оглядки, вот только шансов у нее не было. Потому что одновременно с пониманием всей неправильности своего поведения я сознавал, что никуда ее не отпущу. Даже если это в конечном итоге ее убьет.
Эгоистично и лицемерно? Более чем. Но стремление видеть эту девочку рядом не поддавалось логике и не слушало голоса рассудка. Долг, совесть, честь, ответственность — все эти понятия и чувства, которые я старательно взращивал в себе последние годы, чтобы не скатиться в пропасть, меркли перед этим единственным сокрушительным желанием.
Наверное, если бы в припадках я осознавал себя и потом мог вспомнить свои мысли и поступки, та бесконтрольная ярость очень походила бы на это стремление.
Манию.
Стоит называть вещи своими именами, а другого имени у подобного навязчивого желания не было. Новый симптом? Спрашивать у данов-целителей я не спешил, вряд ли они сумеют с уверенностью ответить на этот вопрос. Они никогда ни на что не могут ответить. А боги… да плевать им на такие мелочи!
Я совершенно точно знал, что не оставлю этой девочке шансов. Она наивна, она уже мне верит, а много ли надо, чтобы удержать? Оберегать, поддерживать, быть ласковым и заботливым… Это совсем не сложно, особенно тогда, когда подобные действия доставляют удовольствие и можно совсем не бояться случайного срыва. А самое главное, это очень просто, если конкретное ее отношение ко мне совершенно не интересует, важно только, чтобы оно было хорошим.
Влюбится в меня? Я смогу сделать так, чтобы безответное чувство не переросло в неприязнь.
Посчитает другом? Опекуном? Да хоть домашним животным! Мне просто нужно было видеть ее, знать, что она недалеко, и иметь возможность греться ее Искрой. Все.
Вдруг влюбится в кого-то еще и захочет выйти замуж? Благословлю, лишь бы согласилась не уезжать далеко. Она не откажет, она добрая девочка, а я ради этого готов на все. Рассказать жалостливую историю своей жизни, упрашивать на коленях хоть перед всем дворцом — плевать.
Эта девочка должна быть рядом, потому что я так хочу. Не на цепи и не в клетке, потому что в неволе такая птичка петь не станет, а по собственному желанию.
И если кто-то посмеет забрать ее силой, я найду способ уничтожить его, сохранив при этом Вирату и жизнь наследника.
Эти мысли рождали смутное отвращение, желание дать себе самому в морду, но это противоречие не играло никакой роли, без труда задавленное фанатичным «хочу».
— А я, между прочим, соскучилась, — прозвучал в полумраке звонкий девичий голос, когда я, окончив очередной поединок, решил, что согнал с себя достаточно пота, и отправил болвана на заслуженный отдых.
— Хочешь, я задам один-единственный вопрос, и ты поймешь, как рада была моему отсутствию? — со смешком поинтересовался я в ответ, утираясь специально для этой цели прихваченным из комнаты полотенцем.
— Я догадываюсь, о чем ты, но продолжай.
— Ты определилась с кандидатурой? — послушно продолжил я, находя взглядом собеседницу.
Тия сидела в углу зала на скамейке, скрючившись и зажав между коленями сложенные ладони.
— Не сутулься, — велел я, надевая короткую тунику, до этого лежавшую на скамейке. Узкие штаны для тренировок позволяли соблюдать некоторое подобие приличий в обществе девушки, и я порадовался, что не пренебрег ими. Но одеться до конца все равно следовало.
Не обязательно было смотреть в сторону Тии, чтобы увидеть, как она скривилась, показывая язык, но потом все же разогнулась.
Она всегда так делает.
— Не определилась, — проворчала она недовольно. — Почему я должна выбирать именно из этого списка?
— Назови того, кто в него не входит, и мы подумаем, возможно ли подобное, — спокойно отозвался я. Этот вопрос тоже обсуждался неоднократно.
— А ты не подходишь? — вздохнула она тоскливо.
Я замер в растерянности и вопросительно уставился на собеседницу.
— Это что-то новенькое. Чем обязан такой чести? Только не говори, что это результат большого и светлого чувства, успевшего родиться в мое отсутствие!
— Ну… нет, — нехотя признала она. — А все-таки, чем плоха идея? И род хоть малоизвестный, но вполне себе старый, и опыт, и…
— Тия, — резко окликнул, обрывая эти глупости. — Прекрати.
Она осеклась и, кажется, слегка обиделась, а я тяжело опустился рядом на скамью.
— Ты сама понимаешь, насколько глупа эта идея. И, пожалуйста, впредь постарайся…
— Извини, — тихо перебила девушка, осторожно коснувшись кончиками пальцев моего локтя. — Я просто хотела пошутить, но получилось неудачно. На самом деле… — она осеклась, видимо, подбирая слова или не решаясь сказать то, что собиралась, а потом все же продолжила: — На самом деле я просто ревную. К этой девушке, Рине.
— В столице что, других новостей не осталось? — я насмешливо покосился на Тию. — Грядущее представление и необходимость до него определиться с будущим мужем тебя больше не заботят? Гораздо важнее дана, которую я привез?
— Важнее? Нет. А вот про новости ты зря. Я уже несколько лет знаю то, о чем ты говоришь, и только тем и занимаюсь, что подготовкой к этому светлому событию и дальнейшей самостоятельной жизни. А эта дана появилась здесь внезапно и только сегодня. Зачем она тебе?
— Ты не находишь, что я имею право на небольшие слабости? — огрызнулся я резко. Наверное, излишне резко, но обсуждать этот вопрос не хотелось. Достаточно того, что Рина стала навязчивой идеей для меня, а теперь, выходит, и для всех окружающих.
— Не имеешь, ты железный, — тихо хмыкнула девушка. — Не сердись, я правда немного ревную. Это очень по-женски, недостойно и все такое, но я привыкла, что мир кружится вокруг меня, что я для тебя и остальных самая особенная, а тут появляется невесть кто, над кем ты трясешься намного сильнее. Логично ведь, что мне хочется узнать о ней побольше.
— Логично, узнавай, — согласился я с Тией. — Только сделай одолжение, не причиняй ей вреда и не обижай из своей ревности.
— Ничего не обещаю, это от нее зависит, — задиристо возразила девушка, и я не стал настаивать.
Пусть практикуется в интригах, в чтении людей, в сборе информации и умении предсказывать последствия своих поступков. Ничего по-настоящему плохого она Рине не сделает, на это нет причин, а со всем остальным они разберутся сами.
— Кстати, у нас сейчас будут гости, — предупредила Тия через несколько мгновений.
— Я так понимаю, это свои?
— Даор, — коротко сообщила наследница. — Спорим, он тоже желает спросить о твоей Рине?
— И не подумаю. Он уже грозился обсудить этот вопрос наедине. Вот только, в отличие от тебя, Алый Хлыст не станет разыскивать меня по дворцу среди ночи ради такой ерунды. Полагаю, у него есть еще какие-то новости.
Появления Даора мы дожидались в молчании. Мне совсем не хотелось с ним разговаривать, сейчас было самое время вернуться в постель: я чувствовал, что начинает накатывать дремота, и этой удачей стоило воспользоваться. Но спрятаться от Алого Хлыста, когда ему от тебя что-то нужно, еще никому не удавалось. Он при желании умудряется отыскать во дворце даже Тию.