Бледный гость

Джек и я посмеивались над отсталыми вкусами жителей этого городка. И если бы не на удивление достойная игра актеров, мы бы уже давно ушли и присоединились к нашим ребятам в гостинице «Ангел». Но профессионалу обычно доставляет удовольствие (порой схожее с завистью) наблюдать за другим профессионалом, даже если тот работает с плохим материалом. В общем, это был как раз тот случай.
Поскольку стоял июнь, запад еще хранил остатки дневного света. Я вспомнил, что в город мы въехали с востока, со стороны, где располагался «Ангел», так что я изменил направление и свернул на другую улицу, а затем еще раз, пока не обнаружил, что вернулся к рынку.
Похоже, боль от побоев помутила мой разум. Я обошел площадь стороной. Драка, кажется, прекратилась, но люди все еще бродили вокруг в темноте. Я сплюнул кровью. Лицо саднило там, где было оцарапано о булыжную мостовую. Особой боли я не ощущал, но был бы рад поскорее присоединиться к своим товарищам и забраться в кровать. Однако не прежде чем сделаю выговор Уилсону за бегство с поля боя.
К счастью, был один верный способ установить мое приблизительное местонахождение. В Солсбери есть большая церковь, больше любого подобного сооружения в Лондоне, действительно самая большая церковь, какую я когда-либо видел. Высокая, как Вавилонская башня, она выглядит достаточно просторной, чтобы вместить половину городского населения. Ее шпиль врезается в небо, словно стрела. Последние две мили нашего дневного путешествия среди холмов мы не сводили глаз с этой сверкающей на солнце иглы, указывавшей нам путь к нашему ночлегу. Церковь расположена в южной части города. Так что я подумал, если держаться моей правой руки, то можно отыскать путь к гостинице «Ангел». На улицах мне попалось несколько местных, но, помня свой недавний опыт их уважительного отношения к приезжим, – и в частности к приезжим, которые говорят какие-либо неприятные вещи, – я не решился спросить дорогу…
Неожиданно я понял, что стою на коленях посреди большой дороги, корчась от рвоты. Желчь и кровь.
Все же мне надо было решить, каким путем, вперед или скорее назад, следовало идти к «Ангелу», иначе предстояло блуждать по Солсбери до самого утра. Недалеко находился открытый дверной проем с крытым крыльцом. Я на четвереньках добрался до проема и спрятался там.
Было темно и тихо, и я, вероятно, на несколько минут уснул, потому что следующее, что я помню, был свет, паривший в воздухе прямо передо мной.
Заслоняя глаза, я вытянул руку, но чужая, крепкая рука убрала ее. Светильник сдвинулся в сторону.
– Дайте-ка взглянем на вас.
Сквозь полуприкрытые веки я разглядел серьезное лицо.
– Вы не местный, – произнес незнакомец.
– О господи, неужели и вы собираетесь избить меня?
Впрочем, открыв глаза полностью, я понял, что мой вопрос был абсурден. Надо мной склонился одетый в ночную сорочку человек средних лет с седеющей квадратной бородкой и спокойными серыми глазами. Я смог увидеть так много, поскольку, несмотря на то что светильник он опустил на землю, дверь в дом была распахнута, и на пороге стоял еще один человек в белом, державший в руке свечу.
Я направлялся в гостиницу «Ангел». Возможно, вы укажете мне направление?
Я попытался встать, и незнакомец, подхватив меня под руку, помог мне подняться на ноги.
– «Ангел» находится на Гринкросс-стрит. Совсем недалеко отсюда.
– Благодарю вас. Тогда я, пожалуй, пойду.
Но я не смог и с места сдвинуться.
– Будет ли ваша компания переживать, что вы задерживаетесь? – спросил он.
– Компания?
– Ваши друзья актеры.
– Нет, только не они, – ответил я. – До завтрашнего утра они и не подумают озадачиться тем, где я пропадаю.
– В таком случае вам лучше пройти в дом и отдохнуть.
– Да, благодарю вас.
– Следуйте за мной.
Человек со свечой к этому моменту уже исчез.
Хозяин провел меня в гостиную, задержался на миг в прихожей и крикнул:
– Мартин!
На столе, где горели свечи, были аккуратно разложены бумаги и несколько перьев. Хозяин указал мне на стоящее рядом кресло. Сев, я издал невольный стон.
– Мой дорогой сэр, вы ранены.
– Вовсе нет, – поспешил ответить я, – пара пустяков. Наказание за болтливость.
– У вас кровь на лице.
– Только моя.
На пороге показался коренастый человек.
– Могу предложить вам сидр, – сказал хозяин. – Впрочем, очищенное пиво было бы для вас сейчас лучше всего.
– Сидр, – ответил я тотчас. Я не имел понятия, что такое очищенное пиво, но то, как это звучало, мне определенно не понравилось.
Седобородый джентльмен отдал приказ слуге и сел за стол. Он придвинул несколько свечей ближе ко мне, вроде бы для моего удобства, но на самом деле я думаю, чтобы составить более подробное представление обо мне.
– Вы, кажется, собирались поинтересоваться, с кем имеете честь говорить, – сказал хозяин.
Конечно, я собрался, но его стремительность застала меня врасплох, так что я просто кивнул.
– Меня зовут Адам Филдинг, гражданин Солсбери.
На этот раз я кивнул медленнее.
– Ник Ревилл, – заявил я официальным тоном. – Я… – Я замолчал, потому что хозяин поднял руку.
– Подождите.
Он подался вперед и, прищурившись, посмотрел на меня. Мне сделалось не по себе под его испытующим взглядом, буравящим мою физиономию. Мне хотелось стереть кровь с лица, но я не шевельнулся.
Улыбнувшись, хозяин откинулся в кресле.
– Не волнуйтесь, мастер Ревилл. Это просто моя причуда.
– Какая?
– Смотреть, что собой представляет мой собеседник, прежде чем он сам расскажет о себе.
– И что же вы увидели, сэр? – спросил я, желая подыграть такому славному джентльмену.
В этот момент Мартин вернулся с кружками сидра для хозяина и меня. Филдинг дождался ухода слуги, а я сделал первый глоток. Я и не понимал, насколько устал и измучился от жажды, пока не попробовал сидра.
– Изготовлен из моих яблок. Хороший сорт Но вы, кажется, спрашивали, что я увидел.
Я кивнул, вдруг вспомнив, что он упомянул мою «компанию» еще на крыльце. Откуда он о ней узнал?
– Что ж, мастер Ревилл, вы актер, один из вновь прибывшей лондонской труппы, расположившейся в гостинице «Ангел» на Гринкросс-стрит.
Я чуть кружку не опрокинул.
– Не беспокойтесь, – сказал мой хозяин. – Об этом я знал заранее. Я мировой судья этого города. Давать разрешение на въезд подобным гостям и наблюдать за ними – одна из моих обязанностей.
– Но мы не даем здесь представления, ваша честь, – заявил я, желая показать собеседнику, что мне известна подходящая форма обращения к джентльмену его положения. – Мы тут проездом.
– Это так. Единственная труппа, получившая право играть здесь за многие недели, – это «Братья Пэрэдайз». Они ставят библейские сюжеты и прочие нравоучительные истории.
– Да, я видел их на рыночной площади.
– Полагаю, вы бы управились с их репертуаром гораздо быстрее, раз вы из слуг лорд-камергера.
– «Братья» достаточно профессиональны, – заметил я. – Но почему вы думаете, что наш патрон именно лорд-камергер?
– Все просто, – сказал Филдинг, но я почувствовал, что ему льстит мое удивление. – В городке, подобном этому, а по вашим лондонским меркам просто в деревне, мировой судья считает своим долгом быть в курсе абсолютно всего, что происходит. Кроме того, сестра Мартина замужем за хозяином «Ангела».
Гак вот в чем дело. – Я был слегка разочарован.
Тем временем дверь в гостиную вновь отворилась. На пороге показалась та самая фигура, которая держала надо мной второй светильник, пока я приходил в себя на крыльце. Это была девушка. С подносом в руках, она направилась через комнату прямо ко мне. Лицо ее дышало свежестью, милой прелестью юности, этого не мог скрыть даже рассеянный свет свечей. Но очертания ее фигуры умело скрывала ночная рубашка. На подносе девушка несла чашу с водой и какие-то склянки.
Филдинг сидел к ней спиной, но улыбнулся, заслышав ее шаги: