Вечная жизнь

Угу, знать бы еще, что это значит!
Покивав из вежливости, я с тоской уставилась на маленькие кучки еды, разместившиеся на моей тарелке. Горстка бобов, какая-то крупа (похоже, киноа, которую я на дух не выношу), кучка оранжевого батата и лужа каких-то квелых зеленых листьев, по вкусу напоминающих комок старой жвачки.
Вот бы мне сейчас подносик суши! И бутылочку подогретого сакэ к ним. Я обшарила стол в поисках винных бутылок, но ничего не нашла. Пожалуйста, ну пожалуйста-препожалуйста, ну предложите мне вина!
— Я Солис [5], — сказал похожий на телохранителя мужчина, сидевший рядом с Ривер. Я чуть не поперхнулась своим бататом. Мне показалось, что он перегнул палку, но потом я узнала, что это была настоящая фамилия, и писалась она совсем не так, как мне послышалось.
Солис был смуглым атлетом с короткими светло-каштановыми волосами и густой рыжеватой бородой. Единственным изъяном в его мужественном облике были очень красивые ореховые глаза с длинными ресницами.
Как и сказала мне Ривер, в этом заведении было четыре преподавателя: сама Ривер, Солис, Эшер (близкий друг Ривер) и Анна. Остальные были учениками. В отличие от большинства учебных заведений, где учителей можно отличить от студентов хотя бы по возрасту, здесь все было намного сложнее. На вид Ривер казалась самой пожилой среди учителей, но ученик по имени Джес выглядел еще старше. Это был сморщенный усталый человек, выглядевший совершенно пресыщенным своим долголетием.
Преподавательнице Анне на вид было около двадцати лет, у нее была бледная фарфоровая кожа, круглое лицо, прямые темные волосы и голубые глаза, рассматривавшие меня с дружелюбным интересом.
Мои сотрапезники по очереди называли свои имена, а я кивала, изо всех сил стараясь не подавиться своим силосом. Неужели трудно было добавить в еду хоть немного масла или хотя бы сливок? Вряд ли они умерли бы от лишней порции жира! Ха-ха-ха, очень смешно. Ясное дело, что не умерли бы.
Скандинавский бог сдержанно кивнул мне и сказал:
— Рейн.
— Рейн, как дождь? — невинно переспросила я с полным ртом батата.
Сидевшая рядом со мной девушка очаровательно улыбнулась. С нее можно было писать портрет классической английской девушки — сияющая чистотой и здоровьем нежно-розовая кожа, ярко-голубые глаза и мягкие каштановые локоны до лопаток.
Она тихонько рассмеялась и пояснила:
— Рейн — это немецкое имя.
И она любезно произнесла его по буквам.
— Ах, немецкое, — многозначительно протянула я, давая понять, что возлагаю на носителя этого имени персональную ответственность за развязывание Второй мировой войны. Рейн заиграл желваками — он был таким напыщенным олухом, что меня так и подмывало его поддразнить. Теперь я была абсолютно уверена, что никогда в жизни его не встречала. Скорее всего, он просто напомнил мне какого-то случайного знакомого или типа того.
— Я голландец, — коротко выдавил он. — По рождению.
— Вот как? — промычала я, пытаясь проглотить очередную порцию бобов с крупой. Пришлось запить это дело двумя большими глотками воды. Да-да, здесь за ужином подавали простую воду. Честное слово, «Доктор Пеппер» тут был бы куда более уместен.
— А меня зовут Нелл, — сообщила мне английская роза. — Добро пожаловать, Настасья. Надеюсь, тебе здесь понравится. Если тебе что-нибудь понадобится, я с радостью тебе помогу.
— Ладно, — буркнула я. — То есть, спасибо.
За этим столом я чувствовала себя неуклюжей, нелюбезной, невоспитанной, неприятной — и сотни других разных «не». Ну и ладно, завтра утром я все равно сделаю им ручкой, так что не стоит особо расстраиваться. Сама как-нибудь справлюсь со своими проблемами, что бы там ни говорил голос разума, нашептывающий: нет, не сможешь. Откуда ему знать, верно?
Все новые и новые имена звучали над столом, но я их уже не запоминала. Мужские и женские лица — белые, желтые, черные и латиноамериканские, сливались у меня перед глазами. Я даже не пыталась отличить их одно от другого — зачем париться, если я завтра уезжаю?
Интересно, что привело их всех сюда — неужели их жизни тоже оказались никчемными? Или они приехали учиться у Ривер мудрости? Кстати, любопытно бы узнать, чему она тут учит. Магии? Как оставаться бессмертным и сохранить разум? Или она делится с ними секретами органического земледелия? Если я правильно помню, Ривер назвала это место домом для заблудших бессмертных, но из всех сидевших за столом только старина Джес был похож на того, кто давно или недавно сбился с пути истинного. Все остальные выглядели до отвращения здоровыми, счастливыми и довольными жизнью. Любопытно, что они подумали обо мне?
Итак, подведем итог: я сижу в холодной, по-сиротски обставленной столовой и ем здоровую несъедобную пищу в компании бессмертных, которые изо всех сил стараются быть паиньками. Это все не для меня. Но и Лондон, а вместе с ним и моя прежняя компания, включая Инки и Боза, тоже стали не для меня. При одной мысли обо всем этом меня охватывал приступ удушья.
Единственная жизнь, которую я могла бы назвать своей, осталась в далеких, разноцветных и прекрасных шестидесятых, где все меня любили, и я была красавицей. Уже не надеясь на десерт, я мрачно уставилась в свою тарелку, прекрасно понимая, что здешняя пища никогда не будет приправлена никакими наркотическими радостями.
Зачем я сделала с собой все это? Хороший вопрос. Главное — оригинальный. Я задавала его себе тысячи раз, в разное время и в разных ситуациях. Похоже, он стал основной темой моей жизни.
  
Глава 5
 
Наконец ужин закончился. Не успела я вскочить из-за стола, готовясь на спринтерской скорости рвануть в «свою» комнату, чтобы свернуться на кровати в позе эмбриона и от души пожалеть себя, как одна из студенток спросила, не хочу ли я принять участие в ежевечерней прогулке.
Видимо, на моем лице отразилось такое откровенное отсутствие энтузиазма, что барышня прыснула со смеху и продолжала смеяться, натягивая ветровку и обматывая шею шарфом.
— Мы выходим на прогулку почти каждый вечер, после ужина, — сообщила Ривер своим глубоким, хорошо поставленным голосом. Она надела красный берет на свои седые волосы и улыбнулась мне. — В этом тоже проявляется наше внимание к миру — мы смотрим на звезды, на луну, на тени деревьев.
— Ночные птицы совсем не похожи на дневных, — сообщил мне красивый парень, похожий на итальянца. Как его звали? Кажется, Лоренцо или что-то типа того. — Мы изучаем их голоса и образ жизни.
Издевается он, что ли? На всякий случай я серьезно покивала, не пускаясь в расспросы.
— В это время года деревья почти полностью облетают, — сообщила Нелл, выглядевшая совершенно сногсшибательно в своем аккуратном тренче от «Барберри». — Ежедневные наблюдения позволяют узнать, какие деревья сбрасывают листву первыми, а также определить время раннего или позднего листопада. Ты узнаешь столько всего интересного!
«Только через мой труп!» — подумала я про себя. Да, бессмертные тоже используют это выражение. В наших устах оно приобретает особую пикантность, не находите?
— А в полнолуние снаружи светло, как днем, — вставил Солис. Его ореховые глаза смотрели на меня так пристально, словно он пытался понять, кто же я такая на самом деле. — Сегодня луна находится в фазе между второй четвертью и полнолунием, что тоже по-своему очень красиво.
Поверю тебе на слово, дружок.
— Не хочешь сходить за курткой и присоединиться к нам? — спросила Ривер. В глазах ее плясали веселые искорки. Это что, проверка? Если так, то я буду рада ее провалить.
— Нет, спасибо, — вежливо ответила я.
— Вот и замечательно! — радостно воскликнула Ривер. — Те, кто остаются дома, помогают убирать со стола и мыть посуду. Кухня вон там, — она указала рукой вбок.
Я молча уставилась на нее.
Так и есть, она почти откровенно смеялась, выходя в широкую дверь, выкрашенную зеленой краской.