Кукольный загробный мир (СИ)
Рядом, ворча на пешеходов, проехала машина. Снежные брызги из-под ее колес весело заискрились в лучах фонарей.
— А у вас в школе учителя строгие? — впервые она проявила какую-то инициативу в беседе, даже, кажется, поглядела на него украдкой.
— Откровенных тиранов нет, все думают, что несут нам добро. Нам ведь коммунизм еще строить, если ты не забыла. Директрисе, правда, на глаза поменьше надо попадаться. Не зли ее, и Кобра не пустит я… ой, я хотел сказать: Кобаева Маргарита Павловна останется доброй.
Она негромко засмеялась, потом сказала, что уже почти дома. Он на прощанье хотел рассмотреть ее вблизи насколько это возможно. Сделал два шага навстречу, хотел взять за руку, но остерегся непредвиденной реакции.
— Скажи, мы еще увидимся?
— Если в трех этажах школы не заблудимся…
— Нет, я имел в виду встретиться, погулять вместе… в кино когда-нибудь сходить. Такое возможно?
Сердце замерло в ожидании ответа. Даша поправила шарф и пристально на него поглядела:
— В твоей вселенной, населенной культурными инопланетянами, думаю, и не такое возможно.
* * *Этот сон был подстать приключенческому роману: Алексей искал спрятанные где-то в лесу сокровища, твердо пообещав себе, что как только их найдет, сразу бросит школу и уедет жить за границу. Факт, что в лесу, помимо деревьев, росли еще железнодорожные рельсы с резиновыми ветками и колесными шинами вместо плодов, наяву смотрелся бы несколько диковато. Но во сне повернутая против часовой стрелки логика воспринимала это как нечто само собой разумеющееся. Раздался загадочный звон, и по небу проехал трамвай. Снова звон, и вот…
И вот Алексей уже в своей постели слушает дребезжание психованного телефона. Он протер глаза, кинув взгляд на светящееся электронное табло: половина третьего ночи. Телефон снова зарычал в оглохшую темноту. Может, это отца с работы? Его только пушкой… Сонный, вялый да раздраженный он поплелся в коридор, снял трубку и услышал всего два слова:
— Здесь и сейчас!
Парадов чуть не разбил аппарат о ближайшую стенку. Выпустив на волю свой псих, он нервно принялся одеваться, шаря в потемках по всем углам. Откуда звонил Клетчатый? Из будки? Ну да, откуда ж еще. Уже спускаясь по лестнице, он тщательно обдумывал свою месть. О, она будет ужасна!
Ночь встретила его прохладным ветром, одичалым светом грязного фонаря и язвительными взглядами двух ненормальных. Литарский и Клетко стояли, укутавшись в теплые куртки. Готовились, заразы такие. А он все смотрел вокруг, не находя достойных слов для излияния чувств.
— Чего озираешься, Парадокс? Мы до сих пор на той же планете, что и прежде.
— Скажите, вы идиоты каждый по отдельности? Или эта способность ума проявляется, только когда вы в паре? А может, на лабораторной по химии кислоты какой надышались? И ведь не поленились встать в два ночи, как партизаны!
Алексей еще раз огляделся. Спящие в уютной тишине пятиэтажки походили на огромные кости домино, лежащие на боку: то там, то здесь в их окнах горел редкий свет. Клетчатый был на год старше остальных, учился уже в десятом, но по развитию его мозгов это вряд ли докажешь. Вечная улыбка, казалось, вообще никогда не сходила с его лица: не смывалась ни водой, ни мылом, ни другими обеззараживающими средствами. Он вообще слышал, что люди иногда грустят?
— Конверт не забыл взять? — спросил Стас.
Алексей нехотя достал из кармана запечатанное откровение и вынул оттуда записку. Прочитал: «ты должен прямо сейчас пойти на кладбище, взять с могилок цветы и на земле выложить ими слова: «боги, я сошел с ума», мы завтра проверим».
— Вот такой китайский иероглиф видели? — он скрутил фигу. — Никуда я не пойду!
— Гони червонец, какие проблемы?
— Да подавитесь вы…
— И где брать будешь? Опять у предков воровать?
— Как будто вы не воруете! Не ваше дело… И вообще, это кощунство какое-то! Задание невыполнимо! Я требую заседание Триумвирата!
— Он весь перед тобой, — произнес Стас, натягивая спортивную шапку на окоченевшие уши. — Лично я не считаю задание невыполнимым.
Легкий морозный ветерок был незрим и неслышим, но доставлял хлопот неприкрытым частям тела. Старое заброшенное кладбище находилось всего в четырех километрах отсюда. В принципе, добежать недалеко… ради спортивного интереса. Исполнить это дурковатое поручение — по сути, тоже не проблема. Алексей нехотя с этим согласился.
— Я ведь буду мстить!
— В душе каждого из нас, — Клетчатого вдруг пробило на лирику, — живет неуловимый мститель.
Легкой трусцой Парадов преодолел лабиринт улиц, потом окунулся в заснеженный лес, где лишь неправильный овал луны спасал от полного забвения. Черные духи деревьев недвижимо стояли повсюду, их заостренные вершины целились прямо в звезды, а ветви уныло щупали что-то в ночи. Осень сбрила с них всякую листву, лишая не только наряда, но и хоть какого-то напоминания о далеком лете. Вот и первые могилы. Большинство из них стояли давно заброшенными, кладбище старое, говорят — еще дореволюционное. Где-то сквозь тьму проглядывались покосившиеся кресты, где-то небольшие памятники, окутанные мистическим мраком, на которых ничего невозможно было разобрать. Алексей от души поежился… В силу возраста он, конечно же, не верил в призраков, но детские страхи, как инфекционные болезни: годами дремлют, пока организм не столкнется с враждебной ему средой.
Вот несколько относительно свежих захоронений. Демидов, шофер-дальнобойщик, похороненный лет пятнадцать назад. Нелепая смерть на дороге… гололед, кажется, был. Мать рассказывала, она с ним вроде как со школы знакома. Рядом могила деда Харитона, не родного, а так — знакомого. Здесь вообще ужасная история: в лесу, спасаясь от голодного медведя, он залез на дерево, но медведь уж очень настырный попался, все бродил рядом. Так и замерз там, окоченев как сосулька. Не смерть, а мечта мазохистов.
Великий Триумвират хотел бы иметь многовековую историю, которой можно гордиться, но он был основан всего год назад или около того. Все началось с телевиденья: там как-то показали фильм «Приключение принца Флоризеля», в котором присутствовала тайная организация «Пиквинский клуб». Людям, решившим покончить жизнь самоубийством, но не осмеливающимся сделать этот шаг, в клубе оказывали благотворительную помощь. Их убивали. Причем, выглядело все как игра: раскладывали карты, и кому из счастливчиков выпадал туз пик, тот больше не жилец. Остальные в отчаянии хватались за головы, недоумевая, почему даже здесь им так не везет. В целом хорошая картина, почти всем понравилась. Воодушевленные самой идеей фильма, три оболтуса — Парадов, Литарский и Клетко — решили организовать собственный клуб интеллектуальных самоубийц, пафосно прозванный Великим Триумвиратом. Смерть для них была еще слишком недостижимой мечтой, поэтому решили играть на Желания. Каждую пятницу оболтусы раскладывали карты, кому доставался пиковый туз — тот считался почетным исполнителем Желания, у кого туз червей — тот его заказчиком. Последний писал что именно следует сделать, вкладывал записку в конверт, тщательно его запечатав. Исполнитель обязан был постоянно носить конверт в своем кармане. Существовали два кодовых слова для осуществления Желания: «здесь и сейчас», заказчик мог произнести их в любое время, даже среди ночи. Так что Клетчатый действовал вполне в рамках правил. Кстати, он и псевдоним-то взял из этого фильма. В принципе, исполнитель мог отказаться от поставленной цели, но тогда — штраф десять советских рублей. Бывали ситуации, когда задание казалось невыполнимым или очень сложно выполнимым. В таком случае для решения вопроса собирался Триумвират (в полном составе) и, если это так, что штраф в три рубля взыскивался уже с заказчика. Все деньги поступали в общий банк. Правда, банк был какой-то тряпочный и хранился на квартире у Клетко, под его матрацем. Копили на некую великую цель, но еще не определились — какую именно. В данный момент на счету лежало аж восемьдесят три рубля, честно наворованных у родителей. Предложение Литарского разделить все поровну пока висело в воздухе.