Ты станешь моей

еле-еле себя сдерживал, кусал губы до крови, пока дрожащими руками стягивал с неё платье. Залюбил бы до изнеможения. Любил бы до самого утра, горячо, страстно дико. С таким напором, что от усталости потом продрых бы неделю, как сурок.
Это шикарное тело скоро станет моим! Она уже моя. С самой первой нашей встречи. Вопрос времени. Я могу взять ее прямо сейчас, но эта петарда нужна мне целиком и полностью лишь по взаимному желанию. Так вкуснее и острее. Не могу. Я охренительно сильно её хочу!
Когда я раздевал Нику, она ворочалась из стороны в сторону, забавно морщила носик, нечто невнятное бубнила себе под нос. Укусил бы! Проучил паршивку! Не сейчас. Кошмарная жалость дерёт изнутри мою душу. Места себе не нахожу. Я ведь практически насмерть забил того урода. И довел бы начатое до конца, если бы Ника не потеряла сознание. Пришлось отвлечься. Её обморок меня притормозил.
Я не выпускал её из объятий до самого утра. Прижимался к ней всем телом, гладил нежные, как атлас, щёки, зарывался носом в волосы. Ника спала в моей рубашке. Её голые ножки будили во мне зверя. Я два раза бегал под холодный душ, лишь так мог сдерживаться, чтобы не взять своё. Каким бы всемогущим я себя не считал, но я прекрасно понимал, что не имею право брать её без согласия. Не могу. Да и совесть что-то протестует. Очень странно. Старина Волкан, ты сломался? Завтра снег на улицах столицы превратится в песок. Грядет засуха, как в Эмиратах.
Она проснулась. И куда делся тот невинный котёночек? Тигрица. Вот сейчас Вероника превратилась в рычащую рысь, когда пришла в себя после пьянки и поняла, где находится. Главное, в чем. В моей рубашке, с голыми ножками. Я не могу думать ни о чём, голова раскалывается. Я вспоминаю её соблазнительный плоский животик, аппетитную грудь под тонким кружевом красного белья, эти манящие тугие соски, которые зазывно вырисовывались под нежной тканью достаточно откровенного комплекта, и сатанею, как чёрт в аду. А когда она начинает острить и возмущаться, я вообще взрываюсь, как снаряд.
В меня летит подушка. Перья, как снег, кружатся по всей комнате. Я теряю контроль. Валю её на кровать и мечтаю укротить буйную рысь своим пылким, подчиняющим поцелуем. Этот момент мне снился тысячу раз подряд. Цель достигнута. Слаще губ Вероники лишь сахар. Она реальный кайф в чистом виде. Я готов её сожрать. Мне её мало, мало, мало. Эта девчонка — моя чёртова зависимость. Я почти получил свой десерт, но как обычно судьба вместо желанного пирога подсунула мне дулю с маком. Это не жизнь — это пытка. Я опять оказался в пролёте.
***
Красивее девушки я не видел нигде. Все пропало. Мир застыл. Среди скопления людей я видел лишь ее. В элегантном черном платье из блестящего бархата в пол, которое держалось на тонких бретельках. Оголяя плечики и идеально ровную соблазнительную спину, оно выгодно подчеркивало изгибы ее шикарного тела. Куколка. Она девушка с обложки. Чистый секс, но в тоже время сама невинность. Вот чёрт! Невинность… Я вдруг вспомнил наш инцидент недельной давности, весь закипел от жажды поиметь её. Девственница. Она дерзко выплюнула мне в лицо свой сокровенный секрет и убежала. Болван. Я её напугал. Не надо было так резко… Да просто опять закипел, разозлился, когда вспомнил, как она перед другими мужиками хвостом вертела. Звонил ей, будто больной на голову психопат, но она не отвечала. Гордая, знаю. И в офис не приходила. Спустя два дня я нажрался.
А потом Ирочке позвонил, затеяв новый план.
Пышные длинные волосы вились волнами по изящной спине Вероники. Выразительные глаза блестели краше звёзд на ночном небе, пухлые губы, накрашенные ярко-красной помадой, сводили с ума, а серьги с крупными камнями делали мою Нику королевой. Богиня. С королевской осанкой. Так изящно двигалась, что у меня пот по затылку катился крупными каплями. В горле пересохло. Я хватал у официантов один бокал за другим. Один за другим. Пытался затушить пожар в венах. Моё влечение к ней — сплошное мучение. Внезапно позади Ники объявился уже знакомый мне блондинистый хмырь. Я увидел его и сжал стакан с шампанским с такой силой, что тот треснул. Осколки стекла вонзились в руку. Я вообще не чувствовал боль, лишь звериную ярость.
— Волканчик, что с тобой? — Ирина в шоке бросилась мне на помощь. — Поранился?
— Пустяк. Фужер был треснутым. Чуть сжал, и он лопнул, — я говорил машинально, смотрел лишь на Нику, у меня дергался глаз, когда я видел, как тот белобрысый урод лапает МОЁ. Хотелось сломать ему руки и выбросить пидора в окно.
— Я сейчас! Сейчас позвоню в скорую... — она бегала передо мной, как ужаленная пчелой. Раздражает ее писклявый вой. Дура. Затрахала меня всего. Осточертела. Истеричка! Но я не могу вышвырнуть её вон, она мне нужна. Чтобы заставить Нику ревновать. Сейчас больше всего на свете я бы хотел, чтобы о моей ране позаботились нежные ручки Вероники.
—Ты спятила? Какая скорая? Платок дай!
— Котик, у меня нет, — она попятилась назад, когда я всё-таки не сдержался, рявкнул на нее и решительно направился к Нике. В наглую подошёл к девушке, окатил ее грозным взглядом, а она вздрогнула, находясь под прицелом моих чёрных глаз. Мы не виделись больше недели. Да, я был зол, девчонка игнорирует мои звонки и специально не приходит в офис. Конечно, я бы извинился за то, что ерунды наговорил про беременность.
Но она тоже хороша. Ни намёка на благодарность. Я ведь ей жизнь спас, а сам едва в тюрьму не загремел. И снова злость взяла верх над чувствами. Я знал, что Ника не может не прийти на корпоратив. Хватит за ней бегать. Пусть ревнует, бесится, злится. Соскучится – сама прибежит. Наверное.
Подошел к ним. Ника аж вздрогнула. Замолчала. Широко распахнув глаза, с явным испугом уставилась на меня. Без спроса я рывком сорвал с плеч гордячки шелковую шаль. С вызовом, взглядом хищника глядя в её гипнотизирующие зелёные омуты, я начал наматывать шаль на свою раненую ладонь.
— Это как понимать? — вмешался белобрысый.
— Рот закрой, — нагло гаркнул я, по-прежнему буравя насквозь малышку Ники.
— Волкан! — возмутившись, девчонка топнула ногой.
—Что, Вероника? Позволишь мне истечь кровью и умереть?
Она хмыкнула.
— Я одолжил на время, — фыркнул. — Может быть, — развернулся и направился обратно к Ирине.
— Эй, ты! — вдруг я услышал крик в спину.
Сопляк что, бросил мне вызов?
— Не тыкай мне! Или я тебе тыкну,