Город любви

— И ты поверила ему? — Его возмущение было очень убедительным, но она видела, как он вздрогнул при упоминании имени ее сестры. — Разве можно верить тому, что говорит этот кретин? У него есть только один способ выставить себя в выгодном свете — это очернить кого-то другого!
Вероника знала, что Люк был прав, но она также знала, что ложь часто основывается на правде.
— Нет дыма без огня.
Это было последней каплей, переполнившей чашу.
— Ну, если ты веришь ему больше, чем мне, то тогда — давай, вперед! — взорвался он и широкими шагами направился к двери.
Вероника осталась одна, и в голове у нее звенело так, будто рядом взорвалась граната. Ведь Люк ничего мне толком не объяснил, беспомощно подумала она, но при этом страшно разозлился на то, что я прислушалась к словам Росса.
И Вероника облегченно вздохнула оттого, что смогла устоять перед мощным притяжением, побуждавшим ее забыть о своей гордости и своих принципах ради случайной любовной связи.
  
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
 
Вероника вбежала спальню, стащила с себя мокрый бюстгальтер, прилипший к телу, и небрежно бросила его на пол возле кровати. Оглядевшись вокруг себя, она нахмурилась.
— Ищешь вот это?
Вероника резко повернулась. Сморгнув досадную влагу, появившуюся на ресницах, она увидела Люка, вошедшего в комнату с полотенцем в руках.
— Извини, я забыл, что держал его, когда спорил с тобой, — усмехнулся он криво. — Я подумал, что оно понадобится тебе.
Вскрикнув, Вероника схватила первую попавшуюся вещь с кровати, чтобы прикрыть свои обнаженные груди. К несчастью, это оказалась маленькая декоративная подушка, едва ли пригодная для подобной цели.
Люк не сводил глаз с ее бледного лица, улыбка его исчезла.
— Боюсь, что заставил тебя расплачиваться за чьи-то грехи. В этих обстоятельствах ты имела полное право задавать те вопросы, которые задала, и ожидать честного ответа, даже если он не слишком внятный. Иногда поцелуй бывает всего лишь поцелуем: ни больше, ни меньше.
— Ч-что?
— Я говорю о Карен, — резко сказал он. — Я поцеловал ее единственный раз — на том праздничном ужине, сразу после их приезда в Лондон. Если быть более точным, то не я поцеловал Карен, а она меня. Твоя сестра выпила лишнего и стала ко мне приставать. Мелани была шокирована, поэтому я пытался превратить все в шутку, чтобы не создавать неловкую сцену за столом, но Карен посчитала, что я серьезно поощряю ее. Следующие несколько недель она преследовала меня — звонила мне, поджидала меня возле офиса и дома… Она стала просто невыносимой, и поэтому я попросил Мелани поговорить с ней. С тех пор я ее не видел.
— О… — Веронике стало немного легче, но в горле по-прежнему стоял комок, и ей было трудно говорить. Похоже, Люк стал очередным увлечением Карен. Она постоянно влюблялась в мужчин, которые были либо гламурно недоступны, либо могли принести реальную пользу. Люк, скорее всего, был и тем, и другим.
— Карен очень хорошенькая девушка, но совсем не в моем вкусе, — продолжал Люк, медленно обходя кровать. — Она думала, наверное, что я не смогу устоять против ее очарования…
Теперь он был уже совсем близко, и Вероника увидела, что в его взгляде мелькнуло что-то необузданно-дикое.
— Такое вполне возможно, Люк, — подтвердила она, — я знаю, на что способна Карен, поэтому тебе не надо…
— Я обнаружил, что мои деньги являются неким афродизиаком для некоторых женщин, — тихо продолжал он, останавливаясь перед ней. — А мне не нравится, когда меня рассматривают как некую богатую сексуальную особь. Поэтому я стараюсь избегать тех мест, где собираются изысканные прелестницы, охотящиеся за мужчинами с детьми и положением. — Он взглянул на нее сквозь густые черные ресницы. — Тот факт, что я спал с тобой в Париже, совсем не свидетельствует о том, что я сексуально распущенный сатир…
Вероника почувствовала, что краснеет.
— Извини… — она чуть не прикусила язык. Он так ее запутал, что она теперь извиняется перед ним!
— Я не такой уж порочный человек, — пробормотал Люк. — Я не вступаю в случайные связи и всегда забочусь о тех, кто вошел в мою жизнь. И я способен по достоинству оценить такую редкую женщину, как ты…
Ресницы его взметнулись вверх, когда он увидел, что рыбка клюнула на столь заманчивую наживку.
— К-как я?
— Женщину, которая обладает умом и не боится быть самой собой, отвечает за свои поступки и отстаивает свои убеждения… — Он нежно провел пальцами по ее руке, как бы в подтверждение своих слов. — Женщину, которая обладает хорошим чувством юмора, проявляет терпимость к ошибкам других людей…
Она с подозрением взглянула на него, и глаза ее сузились. А его вкрадчивый голос понизился и стал чарующе сексуальным…
— Женщину, внутри которой таится глубокая страсть… — Он сделал к ней порывистый шаг. — Ты вся мокрая, дай я вытру тебя.
— Я сама вытрусь, — слабо возразила она.
— Но я хочу это сделать, — непреклонно сказал Люк и стал медленно и тщательно вытирать ее обнаженные груди, на которые с волос все еще капала вода. — Ты вся дрожишь, — заметил он, нежно вытирая ее сосок.
— Не от холода, — выдохнула Вероника, и ноздри его победно задрожали, когда он почувствовал запах ее мгновенного возбуждения.
Он склонил голову, поймал дрожавший сосок губами и стал согревать его языком.
— Люк… — Руки ее прижались к его скользкой груди, заскользили по влажной коже.
— Ты можешь вытереть меня потом, — пообещал он и покрыл поцелуями ее левую грудь. — Я чувствую, как бьется твое сердце, — хрипло произнес он. — Ты хочешь, чтобы оно забилось еще сильнее?
Ее содрогнувшееся тело беспомощно выгнулось. Люк обнял девушку за гибкую талию.
— Я… Ч-что?… — Вероника судорожно пыталась глотнуть побольше воздуха.
— Ты хочешь, наверное, поблагодарить меня за то, что я вызволил тебя из бассейна. Тогда я не мог принять благодарности, а сейчас — могу.
Девушка неподвижно застыла в его руках, вспомнив слова Росса о том, что ей приходится расплачиваться за чьи-то грехи. Разве стоит впутываться в чьи-то сложные отношения? Или хуже того?
— Росс завидует тебе, — сказала она. — Он хочет быть таким же, как ты, но понимает, что никогда не будет.
В темно-шоколадных глазах Люка мелькнул страстный порыв.
— Рад, что ты так думаешь. — Руки его скользнули по ее бедрам, затем он повернул ее спиной к кровати. — А теперь позволь показать тебе, что та ночь в Париже была лишь крошечной частью того, что мы можем подарить друг другу…
Вероника отдалась восхитительному ощущению, охватившему ее, и тихо вскрикнула, когда спина ее коснулась матраса.
Он засмеялся, уложив ее, и рука его потянулась к застежке брюк. Она услышала металлический звук раскрывшейся молнии и в то же время — стук во входную дверь и высокий звонкий голос.
— Вероника? Ты здесь? Бабушка говорит, что она уже готова ехать к Джардитрайну.
Люк замер, затем с тихим ругательством вскочил на ноги. Он поспешно натянул на себя влажные брюки и, поморщившись, с трудом застегнул молнию.
Взглянув на девушку, неподвижно лежавшую на кровати, он склонился над ней и властно поцеловал.
— Отложим это на вечер, милая! — тихо прошептал он и направился к двери.
— Дай ей пять минут, Софи. Ты ведь знаешь, как долго женщины возятся с прической, — услышала Вероника его холодный тон.
Майлс вызвался ехать с ними, признавшись, что с детства испытывал интерес к игрушечным железным дорогам. А Люк, как узнала Вероника, в детстве увлекался моделированием. С двенадцати лет он стал конструировать мини-роботы и продавать их друзьям. Между роботами устраивались бои, которые стали чрезвычайно популярны в окрестностях.
— Чем больше роботов выходило из строя, тем больше была моя прибыль. Я был маленький акула-капиталист даже тогда, — признался он, когда они покупали входные билеты.
— Он продал свои идеи компании, занимавшейся производством игрушек, и потратил деньги на образование, — добавила Зоя. — К тому времени, когда он поступил в Оксфорд, у него было достаточно денег на обучение.