Мечта тигра (ЛП)

Она поежилась. Мне было не по себе, когда такой воин, как она, дрожала от слов мужчины.
— Я не хочу говорить об этом, — тихо сказала она, отвернувшись от меня.
В дверь постучали, хозяин гостиницы поклонился и вошел, принес с собой две свечи и накрытую тарелку. Он опустил тарелку, комнату заполнил запах еды. Он от факелов в коридоре зажег свечи. Закончив, он принес кадку, ведро воды и пару тряпок и опустил их.
— Отдыхайте, — сказал он. — Дайте знать, если нужно что-то еще.
Я слышал звон монет в его кармане, пока он спускался по лестнице.
— Ты голодна? — спросил я.
Анамика покачала головой, глядя на темное небо снаружи. Ее отражение казалось мне не такой, как богиня, которую я хорошо знал. Она выглядела… уязвимой. Я нахмурился, но оставил это. Как и она меня, я оставил ее своим мыслям. Мы почти легко вернулись к обычному поведению.
Мы были связаны почти интимно, но умудрялись упрямо держаться в стороне друг от друга. Казалось, мы были двумя людьми с общим врагом, которые договорились поддерживать друг друга, ради своей выгоды.
Дождь стучал с силой по окну, стекал ручьями, проникающими в комнату. Анамика издала недовольный звук и отошла, создала Шарфом полотенца, чтобы впитывать дождь, и заткнула ими щели в окне. Комната стала душной, влажный воздух подчеркнул гнилые и кислые запахи, схожие с таверной. Это эффективно подавляло аппетит.
Я попробовал лишь немного еды, встал и сказал ей, что побуду внизу, если она хочет смыть с лица запахи разложения. Я хотел обернуть это шуткой, но вышло плохо. Боль в ее глазах ударила меня, как кулак в живот. Обычно она вытолкала бы меня за дверь и захлопнула ее перед моим лицом, но что-то в этом месте тревожило ее.
Ледяная принцесса с расправленными плечами и смелым блеском глаз пропала. На ее месте бела женщина, эмоции которой натянули лицо так, что вырвались бы из нее, коснись я щеки. Я видел Анамику в слезах лишь раз, когда ушел ее брат. И дрожь ее красной, как ягода, губы сломила меня.
Я закрыл за собой дверь со стуком. Густые темные тени следовали за мной, пока я спускался. Внизу я не мог терпеть присутствие мужчин, хоть они притихли, и многие рассеянно смотрели на свои напитки. Я вышел наружу. Ночь была тяжелой и теплой, дождь раздражал, стекая за воротник рубашки. Я расхаживал, мышцы были напряжены и просили боя.
Запах земли был знакомым и должен был успокоить меня, но я испортился, пока жил на сладкой траве в доме богини. Запах роз и жасмина щекотал там мой нос, пока я спал, и сны почти всегда были приятными. Даже сны о Келси были счастливыми, а не кошмарами, как раньше.
Кадам хотел, чтобы я принял роль тигра Дурги, принял проклятие как дар. Но для меня это было наказание, еще и заслуженное, ведь я позволил Локешу убить Джесубай. Когда Келси ушла, тигр ощущался оковами.
Скрыв запах и став невидимым, я пошел к зданию, где они держали Рена. Я открыл дверь, и он поднял голову. Он ощущал лишь запах дождя и сотен тел людей и зверей неподалеку, но склонил голову, и я понял, что он заметил мои влажные следы.
Я стоял там, смотрел на него, а потом принял решение и сделал тело видимым. Он дернулся в клетке, что не давала ему удобно двигаться. Рен тихо зарычал, прижав уши к голове.
Мои золотые глаза смотрели в его синие. Я так много хотел рассказать ему. Ему нужно было столько услышать, но я не знал, с чего начать, и этот Рен не поймет. Вдруг я посочувствовал Кадаму. Глубоко вдохнув, я сжал губы и медленно выдохнул, а потом шагнул вперед и отпер его клетку.
Он осторожно вышел на землю, через миг передо мной стоял мой брат. Он был босой, в своей белой одежде. Его глаза пронзали меня иглами. Рен заговорил первым, пока я пытался придумать, с чего начать.
— Кто ты? — сказал он.
Я опустил голову.
— Твой брат, — ответил я.
Он обошел меня по широкому кругу, нюхая воздух, как осторожная собака.
— Ты не пахнешь, как мой брат, — сказал он. — Глазам я доверяю меньше, чем носу.
Я рассмеялся, но почти как маньяк, Келси в таких случаях намекала на смирительную рубашку.
— И все же я скучал, Рен.
Его рот раскрылся, но он быстро скрыл реакцию.
— Так… брат… ты все же решил меня спасти?
— Не совсем… — сказал я, потирая щетину на челюсти. — Я надеялся поговорить.
— Поговорить?
— Да. Разговор будет долгим, может, тебе стоит изменить облик. У тебя мало времени.
Рен нахмурился.
— Как и у тебя.
— Да. Насчет этого… — я нашел место почище, сел и прислонился спиной к стене. Дождь был достаточно сильным, чтобы скрыть мой голос от прохожих, и мы видели достаточно хорошо, чтобы различить друг друга. Рен с неохотой превратился в тигра и лег. Но не близко. И он был между мной и дверью, словно хотел уйти. Это меня не беспокоило.
Я глубоко вдохнул и начал.
Я часами изливал ему свою историю. Я рассказал ему все — о Келси, проклятии, Дурге, Локеше, Кадаме, наших родителях, его становлении смертным, даже его свадьбе. Он все время смотрел на меня. Если бы его хвост не подрагивал, я принял бы его за статую. Когда я закончился, буря прошла. Солнце поднимется через час.
Я поднял колено и уперся локтем в него, прижался головой к ладони.
— Эгоистично обременять тебя всем этим, знаю. Просто… я не знаю, что делать.
Рен изменил облик, а я даже не заметил. Он сидел напротив меня и медленно потирал ладони, глядя на них, пока подбирал слова. А потом он сказал:
— Ты всегда был сильнее.
Моя рука опустилась. Я пораженно уставился на него.
— О чем ты? Ты вообще слушал?
— Конечно. Твоя история… поразительна. Она дает мне надежду. Ты дал мне надежду.
— Я не это хотел сделать.
— Нет. Просто…
— Что? — спросил я.
Он взглянул на меня.
— Ты знаешь, почему будущий я искал тебя в джунглях?
— Да. Ты хотел, чтобы я помог тебе разрушить проклятие.
— Да. Конечно. Но часть меня точно боялась делать это без тебя.
— Это звучит странно.
— Но так и есть. Ты всегда был смелым, Кишан.
Я покачал головой.
— Ты — лидер, Рен. Не я.
— Ошибаешься. Да… да… я был дипломатом. Очаровывал богачей, сплетая красивые слова, но ты был воином. Для тебя Джесубай была давно, а для меня недавно. Я понял, почему она любила тебя. Она смотрела на тебя, как я. Тебе всегда было удобно в своей шкуре. Любимец мамы. Любимец Кадама.
— Это не важно. И ты смелый. Ты бился рядом со мной, одолел Локеша и спас мир много раз. Я не видел тебя таким сосредоточенным на битве.
Он опустил голову.
— Тогда я любил ее. То есть, полюблю.
Я хмыкнул.
— Любил. И полюбишь.
— Как и ты.
— Да.
После напряженного момента он спросил:
— Ты сделаешь это?
Я знал, о чем он.
— Устроишь проклятие?
Он кивнул.
— Не знаю.
— Тогда… — Рен встал и отряхнул руки о белые штаны, пачкая их. — Думаю, тебе лучше понять это, — он пошел к двери, посмотрел на чистое небо. Рен глубоко вдохнул и сказал. — Если это поможет, я знаю, что ты примешь правильное решение.
— Как ты можешь быть в этом уверен?
Он оглянулся через плечо и ослепительно улыбнулся.
— Потому что ты — Сохан Кишан Раджарам, — Рен вернулся в клетку и провел рукой по пруту. — Ты не должен принимать решение сегодня. Похоже, в моем будущем достаточно неприятностей, что хуже пребывания в клетке.
Я встал, схватил его за плечо и развернул.
— Ты говоришь, что хочешь, чтобы я продал тебя завтра? Чтобы ты оказался в плену на триста пятьдесят лет? Стереть тебе память, чтобы наш разговор не остался, чтобы дать тебе покой?
Рен покачал головой и знакомо сжал мою руку.
— Я говорю, что я твой в жизни, брат, и твой в смерти. Ты поймешь, что делать.
Его уверенность во мне была непоколебима. Мои глаза щипало от непролитых слез. Он хотел отдать себя так, зная, что его будущее было пыткой, избиениями и жертвами, каких было больше, чем должно быть у человека. Это заставило меня уважать его сильнее.