Пленница дракона (ЛП)

— Я должна ради Ксиа, зевъена, — говорит она тоном, лишенным каких-либо эмоций.
Я должен быть счастлив, что она наконец-то ведет себя так, как предполагается, но я далек от этого. Темная неприятная субстанция разливается в моей груди. Разнообразие эмоций, которые являются опасными, чтобы раскрыться для них, поскольку они идут, непосредственно, вопреки моих идеологий.
Вина, потому что человек, привязанный к столбу выше на платформе, умрет, отчасти из-за меня.
Гнев, что, несмотря на всю мою силу, я все еще не могу положить конец тому, что должно произойти.
И хуже всего, холодное понимание того, что, когда этот человек потеряет свою жизнь, Сила больше никогда не сможет смотреть на меня так, как делала это накануне.
Что должно быть хорошо. То, что мы почти сделали, было ошибкой огромных масштабов. То, что мы почти сделали, не должно даже рассматриваться.
Мои мысли возвращаются к настоящему, когда Ронан поднимается на платформу. Высоко наверху, на одном из балконов Андрака стоит Афат со своей стражей, контролируя происходящее внизу.
— Сегодня я научу вас всех ценному уроку, — начинает Ронан, обращаясь к людям. — Этот человек был признан виновным в воровстве и способствовал групповому нападению на нашего самого превосходного Най Терона Висклауда. За эти преступления Конай приказал, чтобы этот отброс был приговорен к смертной казни. Смерти, которой вы все будете свидетелями. Он должен быть примером последствий неповиновения и восстания против вашего зевъена. — Ронан повернулся к человеку. — У тебя есть что сказать? Ты раскаиваешся в своих преступлениях?
Сердитые бормотания распространялись по всей толпе, черты человеческих лиц искажались ненавистью. Напряженная энергия сгустила воздух до состояния студня, и, как будто стража знает об этом, они достают свое оружие. Несмотря на свою силу и подготовку, они являются неменяющимися андрасари, не способными принять другую форму, а люди превосходят их.
— Я люблю тебя, Ксиа, — неровный от эмоций голос человека сорвался, его багровое, исказившееся лицо, сверкает от слез. — В мое отсутствие, пусть Кахафура продолжит защищать тебя, благословит тебя счастьем и силой простить тех, кто причинил боль.
Предпочитая, чтобы люди просили пощады, Ронан насмехается и бьет человека по голове. Люди в толпе кричат, но стихают, когда он изменяется в дракона.
Его большая металлическая серая форма взмывает в небо. Порыв ветра от его крыльев толкает некоторых людей назад, его хвост щелкает туда-сюда, как ужасный хлыст.
Он ревет, вызывая огонь из недр своего тела.
Ему не нужно так драматично убивать одного человека.
Ему вообще не нужно убивать этого человека.
Человек на платформе храбро сталкивается с предстоящей казнью. Он не просит милосердия, даже когда Ронан опускает голову и изрыгает на него огонь.
Я слышал, как многие люди кричали, когда я их сжигал заживо, и всегда получал удовлетворение от этих криков.
Впервые я не испытываю радости от страданий человека.
Сжимая кулаки, я переношу страшный вопль. Даже в сильной боли он не умоляет.
— Не смотри, — говорю я Силе, потянувшись к ней, чтобы отвернуть ее, потому что не хочу, чтобы этот образ навсегда укоренился в ее голове. Она выворачивается, прежде чем я могу прикоснуться к ней. Ее глаза блестят от слез, в них танцует пламя.
Сила, не отводя взгляда, смотрит на все это. Она запомнит этот момент навсегда, будет помнить, что, даже если это не я, тот кто сжег человека заживо, я по-прежнему нес ответственность за то, кто я.
Крик человека внезапно заканчивается, и Ронан возвращается на платформу, обнаженный в своей первичной форме. Огонь все еще горит, пожирая столб, с привязанным к нему телом, но все молчат.
Энергия толпы становится темнее и напряженнее, чем раньше. Если Ронан чувствует это, ему, похоже, все равно. Он ухмыляется от яростных лиц, окружающих его, торжествуя от содеянного. Дракон открывает рот, без сомнения, чтобы сказать больше, чтобы сыпать соль на рану, которую он широко раскрыл.
Крик разорвал сгустившуюся тишину, и человеческая женщина забежала на платформу.
— Vi ocir eus oce! — кричит она. Это один из самых старых и мрачных девизов Андрасари, популяризированный моим подстрекающим войну дедушкой, когда он был Конаем.
Ты убешь или умрешь.
Убешь или будешь убит.
Она быстрее, чем Ронан ожидал, ее ярость подпитывает ее движения. Женщина повалила Ронана на землю, нож, зажатый в кулаке образовал дугу в воздухе. С диким криком она замахивается и несколько раз бьет его в шею и грудь.
Стража Андрасари наводняют платформу, отрывая девушку от Ронана. Одно единственное движение, резкий поворот головы и жизнь, что теплилась в этом стройном женском теле, покидает его.
Анархия извергается, когда происходит сражение. Я пойман в тиски необходимости подавить толпу и необходимостью защитить Силу.
Я выбираю последнее, хватая ее за руку и торопя к одному из входов Андрака. Внутри Андрака тоже хаос, толпа людей кишит повсюду, когда они скандируют во весь голос:
— Vi ocir eus oce!
— Оставайся здесь, — я приказываю, вбегая в мою квартиру. — Не позволяй никому войти. Человек или Андрасари. Это не безопасно, пока я не восстановлю контроль.
Она молча кивает, и я ухожу.
Платформа опустела, тела Ронана больше нет на ней, но на поверхности имеется большая лужа крови. Вероятно, он мертв, потому что, хоть меняющиеся рур и могут выдержать серьезные травмы, мы все еще подвержены нападению на жизненно важные органы. Ронан был заколот в грудь. Может быть, клинок достиг его сердца.
Конечно, Афат ушел и больше не руководил насильственными последствиями. Об использовании ошейников, чтобы ударить током для подчинения людей не может быть и речи, потому что это навредило бы Силе.
Некоторые драки, сжигали людей заживо, но я приказал, пощадить жизни людей и вместо этого, загнать их, хотя некоторым удалось сбежать, я не беспокоюсь о погоне.
После того, как остальные покорены, неменяющиеся стражи арестовывают их и волокут в тюремные камеры.
Глава 14. Терон
Уничтожить следы казни и привести в порядок Андрак, заняло остаток дня.
К тому времени, я посетил Эйин, выяснив, что состояние Ронана, вечером ухудшилось.
— Он будет жить, — тихо говорит Эйин. — Через несколько дней он восстановится и встанет на ноги.
Эта новость должна принести мне облегчение, но вместо этого, я ничего не чувствую. Когда смотрю на Ронана, лежащего без сознания на столе Эйин, все, что чувствую - злость за то, что он сделал.
Когда я был ребенком, то считал его образцом для подражания, из-за его способности противостоять Афату. Мы должны были быть на одной стороне. Тот, кто работает над улучшением Андрасара, несмотря на упорство Афата, забивает кол в землю.
Когда все изменилось?
Эйин собрала медикаменты в сумку, будто готовясь уйти.
Я нахмурился.
— Куда ты идешь?
— Я должна позаботиться о людях, которые были ранены в бою, — говорит она.
— Это глупо, Эйин. Они не будут любезно реагировать на Андрасари, ухаживающую за их ранами.
Она сжимает губы.
— Но им нужна моя помощь ...
— Нет. — Я говорю жестче, чем предполагал, и она вздыхает. Я смягчился, расстроенный собой. — Не сейчас. Мне нужно сообщить им, что им предоставлен второй шанс, несмотря на то, что они сделали. Что они не получат другого, если будут упорствовать в своем неповиновении.
— Это совсем не похоже на тебя. Ты никогда не даешь второго шанса.
— Ронан забрал жизнь человека в надежде начать войну. Я хочу убедиться, что присек это в корне.
Говоря с ней не могу заставить себя посмотреть на нее, по той причине что она знает, что это не вся правда. Она всматривается в меня, ее интеллектуальный ум приходит к правильному заключению в считанные секунды.
— Ты делаешь это из-за Силы? — спрашивает она.
— Пощада жизни людей не принесет ей никакой пользы.