Соmеdiе dе Frаnсе (СИ)

— Только не сегодня, — попросил он, — я еще не готов… Прошу тебя.
Незнакомец кивнул.
Кадан протянул руку, намереваясь снять с него маску, но незнакомец схватил его за запястье, поднес к губам и поцеловал.
— Как твое имя? — спросил Кадан, зачарованно наблюдая за ним. — И как я узнаю тебя?
Губы мужчины дрогнули в улыбке.
— Рауль, — сказал он, — уверен, ты узнаешь меня, когда я за тобой приду.
  
ГЛАВА 3. Рауль
 
Рауль дал ему выспаться и уже под утро снова усадил на коня.
Кадан чувствовал, как сильные руки мужчины обнимают его с двух сторон, и ему становилось странно горячо. Близость Рауля пугала его, но тот был нежен и осторожен и куда более бережно касался его, чем трактирщик Берноф или кто-нибудь еще.
— Я отвезу тебя в город, — не терпящим пререканий голосом сказал он, — эти гастроли закончатся без тебя.
Кадан спорить не стал. Перед глазами его все еще стояли исполненные страхом лица Жослена и Сезара, намеревавшихся сбежать, бросив Матильду, старуху Гислен и его в руках гуляк.
Кадан закрыл глаза и, чтобы избавиться от навязчивого видения, глубоко вдохнул. Лошадь ударила копытом, и его слегка качнуло, так что спина его легла на грудь спасителю.
"Не так уж и страшно прикасаться к нему", — подумал Кадан, задерживаясь в таком положении, просто чтобы понять, что же все-таки ощущал.
Рауль ситуацией не воспользовался. Только чуть придержал его. И Кадан мог бы подумать, что вовсе не интересует его, если бы не подарки и не сказанные ночью слова.
Так, за несколько часов, они доехали до города, и конь в конце концов остановился перед театром.
— Я тебя провожу, — все тем же голосом, не терпящим пререканий, сообщил Рауль.
— Не стоит, — попытался возразить Кадан, — дальше некуда идти, да и дорогу я найду сам, — он помедлил и добавил: — Спасибо вам.
Рауль однако, казалось, не слышал его. Спешившись следом за Каданом, он помог ему открыть дверь, ведущую в театр — как будто тот не справился бы сам. И следом за ним вступил в полутемный, пропахший пылью зал.
— Не понимаю, — сказал он, следуя за Каданом, неторопливо бредущим вперед.
— Чего?
— Как тебе может нравиться здесь?
Кадан повел плечами.
— Не могу сказать, что я выбирал, но в этом мире встречается и куда худшая судьба.
— И эти юбки… — руки Рауля на сей раз бесцеремонно легли ему на бедра и притянули вплотную к себе, — не могу сказать, что они тебе не к лицу. Но разве ты доволен тем, кто ты для них всех?
Кадан задумался. Объятия Рауля не слишком беспокоили его — такое случалось с ним уже не в первый раз, а руки Рауля к тому же оставались бережны и пока не заходили слишком далеко.
— Если вы о женских ролях — то не могу сказать, что они так уж неприятны мне. Пожалуй, мне скорее не нравится играть слугу, — он чуть обернулся, заглядывая в глаза мужчине, — моя мать играла королев.
Рауль прищурился. Кадан предполагал, что сейчас он пообещает ему прослушивание в театре Мольера или что-то вроде того, но вместо этого Рауль спросил:
— Значит, ты готов принять на себя женскую роль?
— Смотря с кем, — быстро ответил Кадан.
Рауль усмехнулся и уткнулся носом ему в шею.
— Ты очень нежен… Но совсем не пуглив. Тебя еще не трогал никто?
Кадан покачал головой.
— Не более, чем вы сейчас.
— При такой жизни… Странно, что ты сумел избежать соблазнов.
Кадан пожал плечами.
— Меня никто не заставлял. А сам я не видел повода предаваться им.
— Я рад. Значит, ты будешь принадлежать только мне.
Кадан промолчал. Слова Рауля не понравились ему, но он помнил, что обещал.
— Поэтому, — продолжил он вместо ответа, — сегодняшняя ночь порядком напугала меня.
— Прости, — Рауль едва заметно улыбнулся и провел кончиком носа по его волосам. Волосы Кадана, правда, были жесткими от дешевого мыла, и не отметить это Рауль не смог. — Если ты доверишься мне — никто больше не посмеет тебя испугать.
— Я помню о своих словах, — серьезно ответил Кадан, — простите… я хотел бы переодеться. Вы отпустите меня?
Рауль покачал головой.
— Я же сказал, что провожу тебя. Я хочу посмотреть, где ты живешь.
Вот именно этого Кадан и не хотел показывать ему, но избавиться от Рауля явно было не так легко.
Они миновали зал, прошли по небольшому коридору, в который выходили еще две комнатки, и спустились в подвал, где находилась подсобка с соломенным тюфяком, на котором Кадан спал. Свет проникал сквозь окошко под самым потолком, но даже сейчас его не хватало, чтобы осветить и половины помещения.
— Здесь? — спросил Рауль.
— Только по ночам.
— А днем?
Кадан повел плечом.
— Днем хватает дел в театре, если же нет — я хожу на ярмарку, гуляю по рядам.
— Исключено.
— Исключено… что?
— Все. Этот тюфяк, например. У тебя от него царапины на плечах.
Кадан склонил голову.
— Только не надо устраивать скандал в театре. У меня от этого будет еще больше проблем.
— И не думал. Собирай вещи, и идем.
— Я не буду ничего…
— Тогда идем так. Все равно здесь нечего собирать.
Рауль потянул его за руку и потащил за собой обратно на первый этаж. Кадан, поколебавшись, решил не спорить — никогда не поздно сбежать.
Оказавшись на улице, Рауль не сразу сориентировался — явно бывал в этом районе не часто.
— Где здесь приличный постоялый двор? — спросил он.
— За углом.
— Это там, куда ты меня посылал шлюх снимать?
Кадан промолчал.
— Ясно, идем.
Рауль заставил его снова забраться на коня и повернул его в направлении Сен-Онорэ. Каменные дома здесь не каждому были по карману: по обе стороны тянулись по большей части старые, фахверковые, заселенные от подвала до чердака. Они так плотно прижимались друг к другу, что казалось — можно легко перепрыгнуть с одной крыши на другую. Номеров не было: прохожие, спешившие по узким улочкам вдоль ветхих, почерневших домов с источенными червями балками, нависавшими над перекрестками, ориентировались по вывескам лавчонок и харчевен.
Однако дом, у которого Рауль остановил коня, выглядел куда чище и свежей тех, что стояли по обе стороны от него.
Первый этаж его был каменным, а второй, третий и четвертый — деревянными. Верхние этажи слегка выдавались вперед, нависая над улицей. Окна выходили на улицу, а хозяйственные пристройки располагались во дворе.
Постучав в дверь, он дождался, пока хозяйка откроет. Та явно даже в маске узнала его, потому что зажала ладонью рот.
— Господин…
— Тихо, — перебил ее Рауль, — я привел постояльца. Нам нужно несколько комнат и слуга для него.
Хозяйка быстро закивала. Кликнула горничную и приказала отвести Кадана на второй этаж, Рауль же остался договариваться о цене.
Войдя внутрь, Кадан сразу же оказался в главной комнате, куда от порога вело несколько ступенек. Она, очевидно, служила хозяйке гостиной и столовой, а за ней шла другая, поменьше, откуда доносился запах тушеной птицы. Низенькая дверца в углу вела в погреб.
Хозяйка кликнула слугу, и тот проводил Кадана по лестнице на второй этаж. Здесь располагались спальни.
Верхние этажи сдавались внаем. Третий и четвертый — беднякам. Там в одной комнате, разделенной перегородками, могли жить несколько семей.
Но второй этаж сдавался целиком, и когда слуга произнес:
— Ваша спальня справа. Слева гостиная и кабинет, — Кадан поначалу не поверил своим ушам.
Кадан с удивлением разглядывал то место, куда его привели. Здесь были не только собственная кровать и окно, но еще и несколько тумб, и туалетный столик для дам. Вся мебель была срублена довольно грубо, но добротно.
Рауль, появившийся у него за спиной, с легким скепсисом огляделся по сторонам.
— Тебе подойдет? — спросил он. Мужчина шагнул вперед и замер, почти касаясь его.
— От театра же очень далеко… — пробормотал Кадан. Сказать по чести, отказываться он не хотел — здесь было светло, и ему к тому же обещали слугу.