Долгий путь домой - 4

 Этот кусок тщательно отмыли из шлангов, перевернули и ещё помыли. Потом высушили.
Когда за мной пришли, оказывается, я уже имел форму человеческого тела. Правда, без костей. Почти. Потому что, чем объяснить, что руки и ноги мне выворачивали из суставов, гнули, а я ничего не чувствовал.
А мне сказали: «Соберись!» И я собрался.
Повторилась вчерашняя процедура: меня усадили в кресло, зафиксировали и поставили несколько инъекций. В дополнение поставили сразу две капельницы.
Когда жидкость из сосудов вытекла, меня опять отправили «отдохнуть». Там я «отдыхал», совершая непроизвольные движения: все мышцы зажили своей жизнью, судорожно и с сильной болью сжимаясь и разжимаясь. Заодно освобождаясь от остатков жидкости и фекалий.
Кончилась и эта пытка. Я вспоминал своё размораживание, сравнивал ощущения. Нет, тогда было больней. Да, жизнь в новом мире оказалась нескучной.
 Когда меня снова отмыли и вывели в процедурный кабинет, я уже не чувствовал себя желе, мог самостоятельно передвигаться.
На этот раз меня зафиксировали в какой-то станок, и стали растягивать в разные стороны.
 Было очень больно, но терпимо. Хорошо, что я не видел, насколько меня тянули. Не трогали только голову. Шею тоже вытянули. Потом отпустили и велели собраться. Я собрался.
 Доктора-садисты с непроницаемым видом покачали головами и попросили представить, что рука у меня удлиняется и делается, как змея. С третьего раза я достал мячик, который лежал на табурете в трёх метрах от меня. Рука стала тонкой и гибкой, пальцы тоже стали похожими на спицы.
 Мне показалось, что я брежу.
Потом мне приказали встать. Я поднялся, неплохо утвердившись на месте. Приказали удлиниться до потолка. Удалось. Правда, стал тонким, как глиста. Я чувствовал, как внутренние органы перераспределяются между собой, не мешая друг - другу. Потом велели попробовать растечься блином. Толстый, правда, блин получился, но садисты были довольны.
 После всех этих проверок и тестов я был отправлен к тренеру, или, по-ихнему – сэнсэю.
Сэнсэй дал мне имя: Сандзюни. Японскому языку меня не сразу научили, и я сначала не понял, что это значит.
 Узнал позже, что я 32й.
Сэнсэй не стал меня гонять по спортзалу, усадил в кресло, и проверил мои физические данные, на динамометре, удовлетворённо хмыкая. Он неплохо говорил по-русски, сразу предупредил, что я - неодушевлённое существо, и вопросов задавать не должно. Что надо, он скажет сам.
Во-первых, я должен контролировать себя, свою силу, свои эмоции держать в упряжке. Однако мимические мышцы надо тренировать, чтобы лицо было не похоже на застывшую маску, но и не выдавало истинных мыслей. Все эмоции должны быть естественными, но такими, которые хочет показать хозяин тела, а не произвольно.
Так-как времени на детальную разработку у меня не было, обучали в ускоренном режиме, то-есть через боль, рефлекторно. Потом умения записывались в спинной мозг через инъекции.
 Сэнсэй объяснил, что информация записывается на жидкие кристаллы, которые вводят в кровь. Кристаллы внедряются в структуру ДНК, наподобие вирусов, переписывают знания и умение, и выводятся из организма, не оставляя следа.
Затем мы тренировались, чтобы закрепить результат.
Все эти броски сюрикенов, кинжалов, просто камешков, умение работать мечом и подручными средствами мы разучивали на полигоне с манекенами.
Кормили меня отварами из трав, ягод и прочими жидкостями. Спал я в отдельной комнатушке, на жёстком футоне, под головой лежал чурбанчик, накрывался лёгкой простынкой. Надо сказать, что холода и голода я не чувствовал, однако знал, какая температура меня окружает, и разбирался во вкусах. Через некоторое время меня начали кормить рисом и рыбой с соевым соусом.
Когда я выучил основные методы обороны и нападения, сэнсэй сказал, что применять мне их строго запрещено. Только для сохранения своей жизни, и жизни подопечного. Жить я должен был, как обычный мальчишка.
- Ты не должен удивлять аборигенов своей силой и ловкостью. Если дерёшься с мальчишками, должен получать синяки и шишки. Научись их делать.
- Но главное, ты должен научиться умению маскировки. Тебя будет учить этому сэнсэй по прозвищу Хамелеон. Вот он стоит.
Мне указали на пустое место. Но меня уже учили, что нужно смотреть не на предмет, а рассеивать взгляд, поэтому Хамелеону не удалось ударить меня своей бамбуковой палкой. Я легко уклонился, сделав полушаг.
Хамелеона я видел, только когда он двигался, когда стоял, он был незаметен. Удивительная вещь: ведь он не прозрачен! Отвод глаз. Взгляд человека соскальзывает с объекта. Мало того, объект может показать наблюдателю ложный образ в другом месте.
Этому меня тоже научили, но велели не использовать этот метод, иначе противник быстро поймёт, что дело нечисто, и тогда начнётся настоящая охота.
- Необученному, ничего не подозревающему человеку, ты будешь совершенно незаметен. Можешь что- то забрать у него, и он не заметит, или, наоборот, подкинуть. Таким методом у тебя изъяли нож.
Можно незаметно убить, так, что объект не поймёт, что он уже убит. Но это касается только обычных людей. Обученные будут тебя видеть, как и ты их. Это очень опасные люди. Некоторых ты можешь не опознать, как угрозу, настолько естественно они себя ведут. В то же время тебя они могут проверить на реакцию.
 Я тоже стал «хамелеоном». Мы тренировались на деревянных мечах с тенью, пока я не научился избегать ударов. Но тяжелее всего было укрощать свои эмоции и силу. Для подростка моего возраста было естественным показать свою силу, отобразить на лице всю гамму чувств. А вот если ты смеёшься, когда хочется плакать, и наоборот, это очень трудно!
Ещё меня научили ценить жизнь во всех их проявлениях, не жалеть о прожитых днях, ценить счастливые моменты и не грустить, когда они прошли. Радуйся жизни, пока есть возможность, и живи надеждой на лучшее.
 Пройдя все эти круги испытаний, я снова встретился с человеком без имени.
- Вижу, ты изменился, - заметил он, - Теперь ты понимаешь, что есть в жизни смысл. Сейчас я расскажу, чего тебе следует избежать. Он сделал знак, и в комнату ввели мальчика лет десяти в трусиках.
- Понимаешь, Сандзюни, от нас в Россию мигрирует немало людей. Мы им не препятствуем, но русские озабочены своей безопасностью, поэтому всех официально въезжающих они метят. Вносят в реестр.
 Мальчика повернули ко мне спиной и приспустили ему трусики. На правой ягодице был выжжен лазером аккуратный штрих-код.
- Это индивидуальный номер въехавшего гражданина. Сюда же вживлён чип. Теперь смотри сюда.
Мальчику на затылке приподняли волосы, и я увидел большую родинку. Мой собеседник подцепил её ногтем. Под родинкой оказался разъём.
- Отсюда можно программировать гражданина эмигранта. Можно легко обучить его любой профессии, науке. Видишь, ему только десять лет, а его уже можно нагружать серьёзной работой.
Свободные граждане России не имеют чипов, у них обыкновенные документы, они учатся в обычных школах и институтах, ведут обычную человеческую жизнь, а не жизнь биоробота. Поэтому ты должен проникнуть нелегально. Нелегалов ловят, и выдворяют. Но это в лучшем случае. Обычно их чипируют. Придётся тебе раствориться среди беспризорников... Не удивляйся, есть там беспризорники. Затем устроиться в интернат. Потом тебе устроят встречу с дедом. Как я уже говорил, есть у нас спецагенты, которые тебе помогут. Когда мы решим, что работу ты выполнил, отправишься в свой мир. Вопросов, я смотрю, нет. Хорошо тебя воспитали. Так и держись. Уважай старших, не забывай лишний раз кланяться, и ты избежишь многих неприятностей: взрослые любят вежливых детей. А чтобы не появилось вопросов, отвечу сразу: да, мы тоже чипируем детей. Заливаем прямо в мозг знания и умения. Они счастливы по-своему. Единственно, чего у них нет, это воли. Они очень послушны и исполнительны, только количество их ограничено. По разным причинам. Больше тебе ничего не надо знать. Запомни, ты очень ценен для нас, береги себя.