Долгий путь домой - 4

 После этой лекции, где я стоял в позе подчинения, человек без имени повернулся и ушёл, не прощаясь. Больше не спрашивали моего согласия: меня выдрессировали.
 Да и отказываться мне не было никакого смысла: даже если мои наниматели не выполнят свои обещания, я не видел другого выхода.
 Меня поманили шариком, который мог привести нас с дедом домой, и всё остальное отодвинулось на второй план: жил ведь я раньше, не зная никого... Да и не хотел знать.
Сейчас я приобрёл бонусы почти супермена, и это не могло меня не радовать. То, что за это ещё придётся расплачиваться, меня, в силу моего возраста, не волновало.
   Костя.  
 Поезд «Хикари» нёс нас по бескрайним просторам Дальнего Востока. Здесь эти просторы принадлежали Великой Империи Ниппон. Поезд летел со скоростью 500 км. в час.
Я говорю «нас», потому что ехал с дедом…
Да, вот так просто меня завели в вагон и посадили рядом с дедом. Самураи с каменными лицами попрощались со мной, и пошли на выход.
Глубоко вздохнув, дед прижал меня к себе, и я замер, счастливый. Мы не сказали ни слова, и так понимая, как скучали друг по другу.
Потом дед посадил меня ближе к окну, чтобы я мог видеть расцветающую природу. Наступил уже май, всё вокруг зеленело. Полотно дороги было поднято высоко над землёй, чтобы не мешать окружающей среде.
Я снова привалился к тёплому боку деда, стараясь подольше побыть с ним. Дед укрыл меня своей курткой, обнял за плечи. Ему тоже было грустно расставаться со мной: он ехал в Россию официально, я же должен проникнуть нелегально, поэтому мне надо сойти с поезда в Иркутске, который тоже был Японским.
Россию ещё называли УрС. Что можно было расшифровать, как Урал-Сибирь, и ещё Урс означал «медведь». Столица УрСа находилась в Свердловске. Так меня просветили в учебном центре.
Кому интересно, то на западе у России остался Мурманск, на Востоке - Чукотка, на юге – Новосибирск.
«Хикари» проходил через Новосибирск, затем далее, до Британских островов. В Новосибирске дед должен был сойти с поезда и добраться до Свердловска. Там снимет домик на окраине и будет ждать меня. Числился он пенсионером Великой Ниппон, и его пенсии вполне хватало, чтобы безбедно жить в России, встав на учёт в миграционном пункте.
Война закончилась давно, теперь все жили в мире, на «чужие» территории никто не претендовал. Подписали мирный договор, и успокоились. Внешне, конечно. Шпионские страсти бушевали нешуточные, от политических до промышленных.
 Мне сказали, что в России сейчас наблюдается невиданный подъём экономики.
Японцы утверждают, что этого добились, благодаря образовательным реформам и воспитанию подрастающего поколения.
Как ни странно, и здесь были беспризорники. Всегда находились свободолюбивые дети, которым надоедала неусыпная опека, и они «пропадали», растворяясь в немаленьких городах.
Мне предстояло проникнуть в страну и затеряться среди них. Беспризорников постоянно ищут, и мне надо было попасть в сети… Но в нужные сети. Здесь мне обещали помочь, указав, кому можно сдаваться, кому нет.
- Дед! – позвал я.
- Что, Ники?
- У нас есть шанс?
- Я всё сделаю, - понял меня дед.
- Ты видел шарик?
- Видел. Мне передадут его в Свердловске.
Я повозился, у деда под боком, уютнее устраиваясь. Скоро мы расстанемся, и мне хотелось подольше сохранить родное тепло.
Я представил, что мы вернулись, и будем опять вместе жить. Как я буду себя вести? Хотелось бы не огорчать маму, папу, деда, чтобы все они радовались, какой у них хороший сын и внук.
Спасибо наставникам, вбили в меня уважение к старшим. Теперь я ни за что не сяду раньше старшего, не задам вопрос, пока не разрешат, не перебью, даже смотреть в глаза считается неслыханной дерзостью.
В России немного другие нравы, но воспитанные дети нравятся всем взрослым.
Поезд начал торможение.
- Пора, деда, - прошептал я, - спасибо, что был со мной.
Дед не выдержал, и поцеловал меня. Сначала в лоб, потом в щёки. Подумав, поцеловал меня в губы.
- Постарайся выжить, внук, - прошептал он, смахивая невольные слёзы. Я смотрел на него сухими глазами и ничего не выражающим лицом: тепло души деда оставалась со мной.
- Хорошо держишься, - похвалил дед, а я подхватил рюкзачок, в котором находилась смена белья, одежды и концентраты на первое время. Одет я был в простые джинсы, рубашку, была у меня ещё куртка, на ногах - кроссовки. Всё Российского производства. В кармане лежало ученическое удостоверение. По этому удостоверению я мог обедать в бесплатных столовых, в России, взять в булочной хлеб. В общем, смерть от голода мне не грозила. Если не потеряю удостоверение. Если потеряю, должен, обратится в свою школу, и мне выдадут дубликат…
Эх, знать бы ещё, где эта школа! А если украдут, или отберут? Значит, нельзя терять.
Поневоле позавидуешь тому, у кого чип вшит под кожу. Не потеряешь!
- Прощай, дед! – сказал я и пошёл по проходу. Выйдя на перрон, я разыскал окно, за которым остался дед и помахал ему рукой. Дед ответил. Ему, наверно, было грустно.
Я повернулся, и пошёл на автобусную остановку. Нашёл табличку, на которой было написано, что отсюда отправляются рейсы на вокзал с местным железнодорожным сообщением.
Вместе со мной с «Хикари» сошло немало народу, и азиаты, и европейцы, так что на меня не должны были обратить внимание.
Между тем трансконтинентальный поезд тронулся, приподнялся на магнитной подушке, и с лёгким свистом отправился в дальнейший путь.
 Я не грустил, трёх часов счастья вполне хватило мне для поднятия настроения. Долго ещё можно вспоминать тепло деда, его ласковые поцелуи.
Улыбнувшись, я вошёл вместе с народом в автобус, провёл по считывателю карточкой и протиснулся по тесному проходу в самый конец автобуса, усевшись в уголке у окна.
 К счастью, никто меня не побеспокоил, не спросил, почему я еду один. Наверно, довольно длительный переезд утомил пассажиров.
 Автобус тронулся, увозя нас от громады вокзала, в город.
 Город сверкал зеркальными стенами небоскрёбов, переливающейся рекламой, на японском и на разных европейских языках, в том числе и на русском. Привычный уже ровный асфальтобетон без единой трещинки, редкие чахлые деревца.
 Я уже спокойнее смотрел на всё это, без прежней ненависти, хотя подозревал, что здесь тоже живут крысята. В случае чего, можно наведаться к ним в гости.
Автобус въехал на привокзальную площадь, и остановился. Пассажиры пошли на выход, возле двери стоял полицейский. Что он здесь делает?
Сделав морду кирпичом, я спустился по ступенькам и пошёл было на вокзал, но был остановлен:
- Мальчик, покажи документы.
Я подал свою кредитную карточку, на которой было написано, что я Ники Хокуто и надел дымчатые очки, солнце светило довольно ярко.
- Путешествуете один, или с сопровождающим?
- Один.
- Цель путешествия?
- Ангара, Байкал. У меня каникулы. Простите, а чем вызван ваш интерес ко мне?
- Вы одеты, как Урса…
- Сейчас это модно в Токио.
- Может, там и модно, но здесь почти приграничная зона, и это вызывает вопросы.
-Понятно, мистер. Я могу идти?
-Да. Вы где думаете остановиться, в японской, или европейской гостинице?
- В европейской.
- Могу посоветовать русскую, если у вас там мода на русское. Называется «Ангара».
- Спасибо, мистер, если не поеду дальше, обязательно воспользуюсь вашим советом, - поклонился я.
- Желаю хорошо отдохнуть! – козырнул мне полицейский.
Я отправился на вокзал, переводя по пути дух. Думал уже, что придётся провести ночь в полицейском участке. Начнут выяснять, что это ещё за Хокуто…
Никто не должен знать, что я из специального подразделения. В случае задержания должен выкручиваться сам.
На вокзале, без проблем я взял билет до Красноярска в общий вагон. Хотелось, конечно, в купейный, но там ты весь, как на ладони, в то время как, в общем, помещается куча народа, постоянно перемещаются, входят и выходят, да ещё и немало пассажиров с детьми.