Противостояние

Бер-кут! Бер-кут! Бер-кут!
  
Глава 8
 
Степан вытащил из большой клетчатой сумки упаковку шариков для настолько тенниса и, разорвав полиэтилен, высыпал их в холщевый мешок. Это была последняя упаковка шариков. Горловину мешка плотно завязали, так, чтобы шарики не высыпались наружу. Сверху, на мешок уложили лист фанеры.
— Давай! — махнул рукой Степан. — По чуть-чуть. Плавно наезжай на фанеру, а я буду смотреть, чтобы мешок из-под неё не выскочил.
Стоявший в нескольких метрах внедорожник «Ниссан — Патруль», тихо заурчал и медленно поехал вперед. Правое переднее колесо, плавно накатилось на фанерный лист, фанера затрещала, прогнулась, но не лопнула, выдержав вес машины, а вот шарики в мешке такого варварского отношения не пережили — громкий треск, известил окружающих об их скорой кончине.
— Еще раз! Туда и обратно, — махнул рукой Степан, указывая водителю.
— Ну и на кой ляд нам эти пенисные шарики? — раздраженно кривясь от звука лопающихся шариков, спросил высокий парень, с ирокезом на голове.
— Не пенисные, а теннисные, — поправил парня Степан. — Для увеличения силы горения.
— Ты, что думаешь, что пластик раствориться в бензине? Это ж сколько ждать надо?
— А мы будем их растворять не в бензине, а в растворителе. Ацетоне.
— Ацетон?! Это, типа, как жидкость для снятия лака?
— Она самая!
— И откуда ты все это Удав знаешь? — скептически вскинув брови, спросил парень.
— Я в детстве ходил на авиамодельный кружок, мы на планерах подобной смесью крылья красили, чтобы они были жесткие и эластичные, получалось нечто похожее на ламинирование.
— И, что? Причем здесь сила горения?
— Ушастый, ты, что никогда теннисные шарики не поджигал? — теперь пришел черед удивляться Удаву.
— Нет, а что должен был?
— Конечно, по-моему, все пацаны в детстве хоть раз, да поджигали теннисные шарики.
— Странное у тебя детство было?
— У всех тогда такое детство было.
— Ну, не знаю, я ничего в детстве не поджигал.
— Это твои проблемы. Ушастый, хорош лясы точить, высыпай пластик в растворитель.
Парень грустно вздохнул и вытащил из-под фанерного листа сплющенный мешок. Развязав ремешок, Ушастый высыпал пластиковое крошево в молочный бидон, а потом вылил туда десять полулитровых бутылок с ацетоном.
— Фу, ну и вонь! — натянув на лицо марлевую повязку, просипел Ушастый.
Степан никак не отреагировал, а всего лишь протянул парню длинный обрезок арматуры, чтобы тот перемешал получившуюся смесь. Ушастый снова вздохнул и зажав обрезок арматуры в вытянутой руке, принялся перемешивать смесь в бидоне, при этом он всем своим видом показывал, что не сильно рад, тому что делает.
— Степа, надо решить, где мы ударим в следующий раз, — весело улыбаясь, глядя на брезгливо морщившегося Ушастого, произнесла молодая, довольно симпатичная девушка. — Давай, Егор мешай и не кривись, это тебе не ролы по ресторанам трескать, это жизнь. Мажор!
— Варька, ну вот чья бы корова мычала, а ты бы уж точно помолчала, — огрызнулся Ушастый. — Мой скормненький «Патруль» стоит не больше полтинника зелени, а твоя «бэха шестая» в тюнинге почти двести тысяч вечно зеленых американских. Так что ты — мажористей, чем я.
— Но, я то, в отличие от тебя, работаю, — видя, что Ушастый, хочет что-то возразить, девушка продолжила: — Конечно, я не сама заработала на машину, мне её папа подарил, но ты то, лось здоровый, до сих пор на шеё у родителей сидишь.
— Я не сижу… я — в творческом поиске. Еще не решил, кем хочу в жизни быть! — перестав мешать произнес парень. — Змей, вроде хватит мешать, я закрываю?
— Хватит, — заглянув внутрь бидона, сказал Степан. — Теперь крышку закрой и немного потряси бидон. А через десять минут добавишь в бидон крошево пенопласта… и снова тряси. Понял?
— Как?! — возмущенно выдохнул Ушастый. — Это же издевательство над человеком!
— Ха-ха! — весело прыснула девушка. — Так тебе и надо, может быстрее смысл в жизни найдешь.
— Молодежь хватит ржать. Ты, — палец Степана указал на Ушастого: — Тряси бидон и молчи. А, ты, — теперь палец уперся в девушку: — Бегом в машину за бутербродами и кофе. Будем держать военный совет!
Девушка обиженно надула губы, но ослушаться не посмела, и уже через пять минут на огромном капоте внедорожника красовалась импровизированная скатерть-самобранка. В центре стоял большой термос, в окружении нескольких металлических кружек и пластиковых контейнеров с разнообразным «походным» фаст-фудом.
Пока девушка раскладывала еду по тарелкам, а парень усиленно делал вид, что трясет бидон, Степан рассматривал на экране планшета фотографии улиц Киева — необходимо было выбрать цель для следующей акции.
Вот уже две недели, как Степан возглавлял небольшую группу молодых людей, которые за это время успели провести несколько «громких» акций, прогремевших на весь Майдан. Началось все с той самой ночи, когда его пьяного забрала «самооборона» Майдана. Как забирали, Степан не помнил, подкравшийся сзади боец вырубил ударом по голове. Очнулся Левченко только в полдень следующего дня и то не по собственной воли, а из-за активных действий медиков — приглашенная медсестра вколола ему какой-то гадости, от которой он подскочил как ошпаренный. Вскочил с роскошного кожаного дивана устрашающе огромных размеров. Помимо дивана и медсестры в комнате было целое сборище молодых людей: человек двадцать — парни и девушки, по внешнему виду которых можно было сразу казать, что их родители не имеют никаких финансовых проблем.
Почему то все присутствующие смотрели на Степана как на живое воплощения какого-то божества, одна, особо впечатлительная барышня, аж рот раскрыла от удивления, и Левченко с удивлением обнаружил, что у неё в языке устрашающих размеров серьга. Хорошо, что в этот момент дело в свои руки взяла Варя: она то и объяснила, как Удав попал в эту квартиру, на этот диван. Оказалось, что именно Варя его спасла от неминуемой расправы. Дело в том, что официально алкоголь на Майдане был под строжайшим запретом и всех кого ловили «подшофе» тут же записывали в «титушки» и «провокаторы», и совершенно понятно, что ожидало таких бедолаг при встрече с патрулями «самообороны»… ничего хорошего не ожидало, в лучшем случае избивали и выкидывали за пределы Майдана, а в худшем случае — могли и забить насмерть… прецедентов хватало. Варя видела, как из кафе выносят мертвецки пьяных: Левченко, Иванова и Круглого. Поскольку из всех только Степан был ранен — на затылке красовалась огромная шишка, а кровь из рассеченной коже капала на снег, оставляя за собой цепочку ярко-красных следов, как будто кто-то рассыпал ягоды рябины, то именно его девушка забрала к себе домой. Конечно, забрала не просто так, а вызвав помощь в виде охранников отца. Все-таки отец Вари, был видимо «в авторитете» на Майдане, потому что один вид его охраны, даровал свободу всей троице. Иванова и Круглого отнесли просыпаться в палатку, а Степан был доставлен в квартиру Вари и аккуратно уложен на этот роскошный диван.
А дальше все произошло по воли случая — Варя решила поискать во всемирной паутине хоть какие-то сведения о своем новой постояльце, который сейчас находился в беспамятстве… и нашла! Оказалось, что Степан Левченко — «террорист», находящийся во всеукраинском розыске, за попытку захвата здания исполкома одного из крымских городов. И в этот миг Степан превратился в настоящего героя для отдельно взятой группы золотой молодежи. Пока Левченко валялся в беспамятстве на диване, Варя обзвонила своих друзей, которые, как и она разделяла идеи Майдана и предложила им создать свой собственный боевой отряд, а командиров этого отряда должен был стать Степан.
Удав впервые минуты после того как пришел в себя, думал, что он еще спит — уж слишком неправдоподобной было окружающая его реальность. Ну, подумайте сами: вы очнулись в грязном тряпье лежа на роскошном диване, стоящем в шикарной квартире и вокруг вас несколько десятков молодых парней и девушек, которые хором уговаривают вас стать их командиром и вожаком, чтобы вести их на войну. Согласитесь, это больше похоже на сон, чем на реальность.