Беременна (не) от того (СИ)

— Что?
Три буквы, а с каким возмущением он их сказал. Начинаю хихикать как малолетка и прикрываю рот ладонью.
— Так, родители, можно держать себя в руках? Мамочка, у вас живот от смеха трясется.
Хотя врач и пытается нас отчитать, но я отчетливо вижу, как на её лице расцветает улыбка.
— Простите… — выдавливаю я сквозь смех и пытаюсь отдышаться.
— Нет, а что я такого сказал?
— Да ничего. Просто я была уверена, что ты об этом спросишь.
Продолжаю подкалывать этого медведя, а сама растекаюсь от ощущения счастья. И становится плевать, что отец Яр, что они у нас получились при таких странных обстоятельствах. Их сердца бьются.
— Ну, мне же интересно.
Остаток процедуры проходит спокойнее. Мы узнаем все параметры и выходим в коридор. Решаю, что пока я здесь, нужно сходить к Карине Аркадьевне и показать результаты обследования.
— Ты к врачу? — спрашивает Гаврилов и смотрит на дисплей телефона, сбрасывая очередной звонок. Может, это и мелочь, но мне приятно, что он первостепенно уделает внимание мне.
— Да, хочу показать результаты. Она строго предупредила, что должна быть в курсе всего. А что?
Ярослав кривится и смотрит мне за спину. Оборачиваюсь. К нам подходит Петр и кивает головой.
— Мне надо ехать, но тебя довезет до дома Петр.
Последнее слово он выделяет со значением, намекая на прошлый раз.
— Хорошо. Петр меня отвезет. Не беспокойся.
Он плотно сжимает губы, но не возражает и вскоре исчезает за поворотом. Консультация проходит хорошо, Карина Аркадьевна заверяет, что анализы все в норме и можно не волноваться. Однако мне не мешает соблюдать постельный режим и больше отдыхать.
Я выхожу в коридор, и Петр молча провожает до машины. Мне до сих пор стыдно перед ним за тот поступок, и я намерена как-то исправить ситуацию. Мне нравится этот парень и полностью устраивает его персона.
— Петр, — окликаю я впередисидящего охранника, — мне очень жаль, что так все получилось. Приношу свои извинения и впредь обещаю не вести себя так ужасно.
Вижу, как краснеют кончики его ушей, и парень оборачивается.
— Все нормально, Ульяна Александровна. Я уже забыл. Спасибо, что попросили оставить меня на работе. Мне очень нужно это место.
— Пустяки.
Доезжаем до дома. Чувствую дикую усталость и решаю не дожидаться Ярослава. Ложусь отдыхать. Ночью вскакиваю в холодном поту и с криком на губах. Слышу, как в комнату врывается перепуганный Ярослав, и меня ослепляет свет ночника.
— Что? Больно? Плохо? Ты почему кричала?
  
Глава 12
 
Вижу перед своими глазами его оголенную грудь, и рот моментально наполняется слюной. Сердце готово выскочить из груди от того кошмара, который мне снова пришлось пережить во сне, но близость этого мужчины сбивает с толку. От него исходит все тот же умопомрачительный аромат, от которого все мое тело рвется навстречу ему.
— Ульян, что с тобой такое?
Делаю несколько глубоких вдохов, и тут же жалею об этом. Встряхиваю головой, переводя взгляд на его губы. Внизу живота все напрягается, но я точно знаю, что причина не в беременности.
— Кошмар приснился.
Ярослав снова хмурится и непонимающе смотрит мне в лицо. Его серые глаза настолько близко, что я вижу светлые лучики, исходящие от зрачков, которые сейчас начинают стремительно расширяться.
— Что за кошмар, солнце?
Меня бесило такое обращение, когда мы увиделись? Сейчас я готова была растечься лужицей от его хриплого голоса.
— Такое часто бывает после похищения. Извини, что разбудила.
— С ума сошла? За что я должен тебя извинять?
Он говорит тихо, как и я. Боится нарушить момент. Такой хрупкий мир между нами. А я? А я боюсь находиться так близко…
— Я могу как-то помочь, Уль?
Вдыхаю его аромат, и в голове созревает решение, о котором я могу потом пожалеть.
— Останься. Мне страшно…
Шепчу, а у самой дыхание замирает при виде того, как расширяются зрачки Яра после моих слов. Он делает шумный вдох и кивает.
— Конечно, без проблем.
— Спасибо.
Подвигаюсь, освобождая ему край кровати, и матрас прогибается под его весом. Он ложится рядом, устремляя взгляд в потолок. Не знаю, как себя вести дальше. Яр протягивает руку к тумбочке и выключает ночник, погружая комнату в кромешную тьму.
— Расскажи мне про период лечения, после того как нас освободили.
Делаю судорожный вдох.
— Зачем тебе это?
— Ну, есть у меня кое-какие догадки, но чтобы подтвердить их или опровергнуть, нужно узнать историю целиком. И с чего ты взяла, что я не искал тебя три месяца, тоже скажи.
До боли закусываю губу, но слушаюсь Ярослава и погружаюсь в воспоминания.
— Ну, как только мы вышли на свет, меня запаковали и повезли в больницу, там обследовали и настоятельно рекомендовали посетить психиатра.
— Имя помнишь?
— Кого?
Не сразу соображаю, о ком он толкует.
— Врача, который порекомендовал.
— Нет.
— Ладно, не суть. Дальше?
— Дальше я записалась к частному психологу и начала курс лечения. Мне выписали седативные, которые со временем притупили восприятие реальности. Потом врач посоветовал поехать за город, подышать воздухом, полечиться и окончательно избавиться от всех страхов.
— А ты?
Тело подо мной заметно напрягается, но я уже не думаю что-то утаить.
— Ну а что я? Еду в санаторий. Там мне снова назначают лекарства, все названия я сказала врачу. Она заверила, что никаких негативных последствий не будет. С каждой беседой с местным психологом я убеждаюсь, что все, что происходило за стенами в те дни, мне просто приснилось.
— И как же ты поняла, что это все правда.
— Игорь сказал. Сказал, что мне просто внушили все, чтобы я не доставала тебя своими претензиями.
— Хм-м-м-м…
— Что?
— Что было дальше?
— Что значит твое «хм-м-м»?
— Пока я просто собираю информацию, не волнуйся, солнце. Думай о детях, а решение проблем предоставь мне. Что дальше?
Напрягаю память и продолжаю.
— Да вроде ничего. Познакомилась с Игорем, приехала домой — и у нас начались отношения. Потом появился ты.
— Хорошо. Понял.
Воцаряется тишина. Через несколько минут решаю её нарушить.
— Тебе завтра рано вставать, наверное?
Вопрос звучит глупо, но лежать вот так просто в тишине не могу. Хочу ещё раз послушать его голос.
— Да я привык спать по несколько часов. Политическая жизнь та ещё зараза, а завтра вроде ничего сложного.
— А что с моей работой, Яр? Я же не могу восемь месяцев на больничном просидеть.
Поднимаю волнующую для себя тему.
— Да ничего. Не переживай, я уже дал задание своим людям, чтобы связались с твоей конторой и сказали, что теперь ты мой личный ассистент.
Этот ответ меня устраивает. Не хочу, чтобы на фирме кто-то догадался, что я в положении, и уж тем более никто не должен знать, что отец детей — великий и могучий Гаврилов. А он именно такой. Люди его чуть ли не боготворят. Готовы идти за ним.
— Хорошо.
Слышу сдавленный смешок и настораживаюсь.
— Что я сказала такого веселого?
— Ничего, просто впервые черт знает за сколько времени ты со мнойсогласилась и не начала спорить.
— А надо было?
Как-то плавно наша беседа становится шутливой.
— Не-а, покорной ты нравишься мне больше.
От слова «нравишься» под лопаткой начинает ныть. Сердце делает кувырок, и я зарываюсь лицом в подушку, пытаясь унять его торопливый стук.
— Что ты там копошишься?
— Ничего, укладываюсь поудобнее…
Едва слова слетают с губ, как меня тут же притягивают к крупному телу и утыкаются в волосы подбородком. Непривычно снова ощущать его так близко, почти обнаженного. Щеки опаляет жаром и возникает желание провалиться сквозь землю. Меня странным образом манит к Ярославу. Тело, словно намагниченное, притягивается к большому медведю, который держит меня в объятиях.