Время решений

Он вытянул длинные ноги так, что его правое колено слегка коснулось бедра женщины.
— Мне-то кажется, что твое самолюбие ничуть не пострадало, — сказала она, сдвигая колени.
Он рассмеялся.
— Да? Интересно, почему?
Фейс не ответила. Он отлично знает почему. Перед ней волевой и упрямый мужчина, но это еще не означает, что он вправе ожидать такой же крепости от нее.
Уставившись на коричневатый ковер, так похожий на тот, что был в отцовском доме, Фейс вспоминала, как, демонстрируя свой характер, выражала стихийный протест против того, что считала родительским равнодушием. Еще будучи подростком, она стала носить кричащую одежду, устраивала дикие вечеринки с целью всех шокировать, начала курить… Словом, дело едва не дошло до полиции.
Арни, приходивший в ярость от этих выходок, делал все, чтобы наставить ее на праведный путь. Однако прошло совсем немного времени, и из друга-защитника он незаметно превратился во властного зануду. Правда, когда возникла нужда, ей и в голову не пришло обратиться к кому-то еще…
Когда она рассказала ему про Роберта и ребенка, он лишь яростно выругался и бросил, что в таком случае сам на ней женится.
— Это единственный способ уберечь тебя от бед, — отрезал он в ответ на ее слабые попытки что-либо возразить.
Фейс не сомневалась в нем. Но и замуж за него не хотела. Однако отец умер, а семейный врач сказал, что больную мать ждет та же участь, как только она узнает, что незамужняя дочь беременная! У дедушки своих забот хватало — он неудержимо старел. И самое главное — следовало позаботиться о будущем ребенке.
В конце концов победила привычка с детства поступать так, как велит Арни. И она неохотно, с чувством легкой вины согласилась на брак, который, конечно же, был более нужен ей, чем ему.
— Что с тобой? — Голос Арни снова прервал ее воспоминания. — Думаешь, не нанесла ли ты удар еще по чему-то, кроме моего самолюбия? — спросил он. — Да я бы тебе не позволил. Хотя, помнится, ты однажды попыталась дать мне в нос.
— Только потому, что ты зажал меня, как в тиски, и пытался сунуть под холодный душ, — возразила Фейс.
Странно, именно сейчас ей остро захотелось принять холодный душ. Потому что одно прикосновение Арни вызывало огненные волны, бегущие по рукам, спине, по всему телу.
— Но тогда ты его вполне заслужила, — дружелюбно напомнил он. — Разве не ты решила сыграть шотландские марши в три часа ночи, используя мусорные контейнеры вместо барабанов?
— Вместо цимбал, — поправила Фейс.
— Нечего придираться к словам. Ты представляла собой угрозу для общества и прекрасно это знала.
Фейс подняла усталые глаза. Слова-то были строгие, колючие, — все, как обычно. Но что это за легкая дрожь пробегала в уголках его рта?
— Наверное, — нехотя согласилась она. — Но ты спасал общество от меня. — Она решила, что дрожь ей померещилась, и добавила: — Теперь-то я совсем не такая.
— Прекрасно, — улыбнулся он. — Значит, можно без опасений отправиться с тобой в кафе к Клайду. Поднимайся и пошли, пока он не закрыл свое заведение. Кстати, где твоя куртка?
— В ванной.
— Понятно. — Он прошагал по комнате, а через пару секунд она услышала приглушенное ругательство: — Черт, куртка мокрая — хоть выжимай. — Да эта штука столь же водонепроницаема, как кружева!
— Я не ожидала, что пойдет снег. К тому же была за рулем.
— Понятно. Где же твоя машина, твой багаж?
Фейс вздохнула. Она знала, что рано или поздно придется рассказать о преследующих ее бедах. Арни и так уже, вероятно, посчитал ее слегка задержавшейся в умственном развитии, а теперь и вовсе утвердится в своем мнении.
— Моя машина в гараже Хьюго, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал небрежно. — И весь багаж в ней.
Он покачал головой.
— Ну так надо привезти его.
— Не получится. Хьюго ушел на вечеринку. Гараж закрыт.
Брови его поползли вверх.
— Ты уверена?
— Да. Он сказал мне, что закроется в пять. Я собиралась взять машину у Этты, чтобы съездить за вещами, но тут как раз разыгралась метель, и у них еще ветрянка…
— Понятно, — мрачно сказал Арни. — Ты забыла. Удивительно, удивительно! — Он с укоризной покачал головой. — А что с машиной?
— Заело тормоза. Хьюго пришлось звонить, чтобы прислали запасные части.
— Для тормозной системы? Черт, что же у тебя за машина?
— Старенький «олдсмобил».
— Надо было проверить, все ли в порядке, когда отправилась сюда из… Откуда ты, кстати, приехала?
— Из Спокана. Я торопилась.
Теперь на лице его явственно нарисовалось: «Конечно, ты торопилась, а как же еще».
— Вот что мы можем сделать, — помолчав, начал Арни в тот самый момент, когда Фейс и в самом деле захотела дать ему по точеному носу. — Я попрошу Клайда дать мне что-нибудь с собой, а ты пока посидишь здесь одна и вволю поразмышляешь о своих грехах.
— Какие грехи? — спросила она, зная, что лучше бы ей промолчать.
— Обычные. Беззаботность и безответственность.
Фейс поискала глазами вокруг, чем можно швырнуть в этого зануду. Потом напомнила себе, что ей двадцать пять лет и совсем ни к чему потакать старым детским капризам на радость Арни.
— Вот лампа, — тихо произнес он. — Но обещаю тебе, если ты попробуешь ее бросить, придется расплачиваться.
Арни слишком хорошо ее знал. Она повернулась к нему лицом и увидела, что он стоит, небрежно прислонясь к стене и сунув руки в карманы джинсов. Внимание все же привлекли его глаза. Они сверлили ее так, что Фейс смутилась. Если бы они не принадлежали Арни, она бы решила, что он спокойно раздевает ее взглядом. Это что же, и есть предполагаемая плата? Одна мысль об этом вызвала в ней дрожь — и не сказать, что неприятную.
Он неспешно, деловито закончил осмотр и произнес голосом, в котором прозвучал вызов:
— Ну так как — рискнешь?
Взгляд Арни застыл на лице гостьи, и она резко выдохнула:
— Нет, спасибо, — благодетели и альтруисты не по моей части.
Голова его резко дернулась вверх, и на мгновение Фейс показалось, что она зашла слишком далеко, но в этот момент хозяин номера надел куртку и вышел за дверь.
Фейс медленно прошла к окну, глядя на цветные вихри снега, подсвеченного рекламными огнями магазина напротив. Да, на улице настоящий буран. Женщина прислонилась головой к стеклу. Какие сюрпризы может преподнести Арни? Удивительно, но она не испытывала беспокойства, даже несмотря на то, что придется остаться здесь, хотя, может, она и оказалась в ловушке — в этой спальне с мужчиной, который стал ей почти чужим. И все же Фейс не покидала уверенность, что этот человек не притронется к ней без разрешения. Он не станет поступать так, как его кузен.
Этот юноша приехал из Сиэтла провести лето с дядей и тетей; он во всем казался слегка смягченной копией Арни. Когда он говорил Фейс, что любит ее и хочет на ней жениться, она принимала его слова за чистую монету. До того самого момента, когда увидела, как Эмори целуется с местной девицей, весьма щедро дарившей свою благосклонность всем желающим.
Фейс прижала к стеклу ладони. Оно было мокрым и холодным. Господи, как же она была несчастна! Как накричала тогда на обманщика, какими словами обзывала его, пока напуганная девица не сбежала прочь.
Но то, что последовало за этим, вспоминать было совсем невыносимо.
Лишившись общества любвеобильной красотки, Эмори совсем остервенел и прижал Фейс к стене. К тому времени, как ей удалось вырваться, укусив его за губу, он успел порвать ей блузку и расстегнуть юбку. Спотыкаясь и падая на пути к дому, Фейс с разбегу налетела прямо на Анри, провожавшего после кино Одри Гамелейн.
Родителей не было дома, они уехали к знакомым играть в бридж, и Арни просидел с Фейс не один час, всячески утешая ее и стараясь убедить в том, что мир не развалился после того, как Эмори разрушил ее полудетские мечты. Уходя, он пообещал ей, что его презренный кузен выметется из города в течение часа.
И сдержал обещание. Она никогда больше не видела Эмори, а через несколько месяцев, чувствуя недостаток любви и внимания, примкнула к компании Роберта. Через год она стала его девушкой.