Правила боя. Колдун (СИ)

   - Валья выдумщик и дурак.
   - Но он прав, Майорин. У вас слишком много тайн.
   И из-за этих тайн она так толком ничего и не узнала про драконов. Как старательно они оберегали секреты друг друга, как скрывали даже от самых близких тайну своей связи.
"А может это связь делает их уязвимыми?", - подумала Айрин.
   - Эй! - Летта придержала коня, - видишь дымок?
   - Ну.
   - Там оставим скотину. Дальше пешком.
   - Завтра?
   - Сегодня. Пошли галопом, на конюшне отдохнут.
   Айрин только выругаться успела, её конь рванул за дружком, не дожидаясь понуканий.
   Деревня была на семь домов, Летту здесь знали, она бросила отроку лет четырнадцати пару серебрушек, пообещала вернуться самое большее через седмицу. Паренек скрылся в сенях, откуда вытащил две пары лыж, и подхватил повода коней.
   Тюки с вещами закинули на спины, привязали лыжи и очень быстро пошли дальше, не тратя ни секунды короткого зимнего дня.
   Когда остановились, уже крепко стемнело, драконица отодвинула лапы старой ели и указала на устланную хвоей пещерку.
   - Лыжи туда.
   - А спать мы не будем?
   - Потом поспим.
   Еще пару верст шли пешком, увязая в снегу выше колена. У Айрин закоченели ноги, но она упрямо терпела. В конце концов, в Черных горах было хуже - холоднее.
   Они вышли к просторной поляне, притаившейся среди елей.
   - Достань веревку и тюк. И надень мой кожух.
   - Заче... ...м?
   - А как ты собираешься держаться?
   Перед ней сидел красивый серебристо-серый дракон с белыми каемками на каждой чешуйке.
   - Залезай.
   Замотанное платком лицо все равно жег ледяной ветер, а руки в варежках скользили по замерзшей веревке, судорожно пытаясь схватиться еще крепче. Айрин зажмурилась и старалась не дышать, каждый взмах мощных серебристых крыльев подкидывал ее вверх, а потом жестоко бросал вниз. Ей уже доводилось летать с Леттой, но тогда та подхватила ее лапами и несла от силы версту. Сегодня драконица затеяла пролететь все двадцать. И все двадцать Айрин думала только о том, как бы не свалиться с эдакой здоровенной животины.
   - Прекрати пытаться меня раздавить! - возмутилась драконица, Айрин послушно расслабила ноги. Стало еще страшнее.
   На востоке начало светать, когда Летта стала снижаться, закладывая широкие круги.
   - Да открой уже глаза, посмотри как тут красиво. - Опять раздалось в мыслях. Девушка с трудом раскрыла смёрзшиеся ресницами веки.
   По макушкам елей уже скользили ласковые солнечные лучи, снег посветлел и засветился, в плотном кольце холмов открылась просторная долина.
   - Если сказать на вашем языке, то это Дом драконов, Айрин, Торрекье Лакуда.
   - Похоже на бараалле.
   - Это язык эльфов, и верно у них с бараалле общие корни. У нас нет языка, мы не говорим. Впрочем, мы заимствовали письменность у древних. То, что вы называете бараалле.
   Они приземлились на скованную льдом реку, и долина неожиданно ожила. Откуда-то из чащи высунулась хитрая драконья морда и тяжелыми прыжками, взмахивая маленькими крылышками, заскакала к прибывшим. Увидев человека, дракончик замер и зарычал.
   И тут на Айрин обрушилась вся мощь драконьей речи.
   Поток сумбурных цветных образов, возмущения и испуга.
   - Он тебя боится, не знает, что ты за зверь такой, и боится.
   ­- Я в пять раз меньше.
   - Но от тебя веет силой.
   - Ты привела исток? - вопрос был задан больше для Айрин, потому что Летта ответила пустоте гулким рычанием.
   Пока Летта сверлила глазами холм Айрин осторожно шагнула к дракончику, пытаясь думать как можно ласковей и теплее. Девушка сама не заметила, как из протянутой руки заструилась сила. Дракончик насторожился, чуть подставил удлиненную морду и фыркнул. Дыхание было горячим, и наледь на кожухе и шапке превратилась в мелкие капельки.
   - Пойдем, я отбрехалась. Уж извини, людям здесь не рады.
   - А черным драконам?
   - При чем здесь они?
   - Майорин говорил, вы сравниваете нас с ними.
   - Майорин болтун.
   ***
   Дракон был молодой, чуть меньше Летты. Как и она, серебристый.
   - Ну, Шипом зови. - Представился он, изучая исток. - Сейчас Летте устроят нагоняй, а мы с тобой пока в тепло пойдем.
   Драконица фыркнула и покосилась на недружелюбный холм, который продолжал ворчливо её отчитывать.
   - Значит предложение как у Летты? Ты мне ваше рыло, я тебе силушку колдовскую?
   - Да. А откуда вы знаете велманский?
   - А я не знаю. Я просто думаю так, чтобы ты поняла, а ты сама слова подставляешь.
   - И Летта так делает?
   - Ей проще, она действительно знает ваш велманский. И что хорошего в человеческом рыле?
   - Станешь пастухом, уведешь стадо, нажрешься... - задумчиво пробормотала Айрин.
   - Ехидная девка.
   - Я не знаю, какой вам в этом прок. Летта говорила я должна убедить себе дракона... Но если честно у меня только один довод. Любопытство.
   - Хм... Подумай-ка о своих городах. Я посмотрю.
   Айрин пожала плечами, прикрыла глаза и стала вспоминать.
   Она еще раз бросила взгляд на стены храма, такие же серые, как и небо над ее головой. Стены, покрытые язвами и пигментными пятнами старости. Надо было прийти сюда раньше, еще по возвращению в Вирицу. Надо было...
   Но Айрин казалось, что как только матушка Денера увидит ее, она все поймет. Поймет, какое Айрин чудовище.
   Не то чтобы она верила в Трех богов и боялась их гнева... Но верила в матушку, и боялась ее... разочаровать.
   - Айрин! - одна из сестер, неловко взмахнула пустым ведром, из которого только что выплеснула помои. - Айрин!
   - Здравствуй. - Тихо проговорила девушка. - Здравствуй, Галла. Матушка здесь?
   - Да. Тебя не было... довольно долго... Куда ты пропала? Мы думали...
   - Я... - Айрин помедлила, собираясь солгать. - Я ездила домой.
   - Домой? В Инессу? - когда-то Айрин сказала им, что родилась человеком в семье колдунов. И ее бездарную, обучили лечить травами. Это было правдой, просто правдой не всей. - Говорят там сейчас неспокойно.
   - Да, неспокойно. - Медленно проговорила Айрин. - Пойдем в храм, Галла. Я давно не была там.
   Они прошли вдоль разрушенной храмовой стены, поднялись по обветшалой лестнице. Дома милосердия, где управляла матушка Денера, не пользовались особой любовью у богатых горожан, а бедняки не могли пожертвовать большие деньги... Если вообще могли жертвовать что-то помимо своей жизни. Внутри ничего не изменилось. Все та же беднота и чистота. Тщательно подметенные полы, аккуратно подшитые занавески из дешевой небеленой ткани. Грубо срубленная деревянная мебель на просторной и холодной кухне.
   - Айрин? - матушка оторвалась от листа пергамента, на котором писала ровным четким почерком, - очередное прошение Консату - поняла Айрин. Не первое и не последнее и, скорей всего, бесполезное. Матушка посылала эти прошения раз в месяц, не смотря на отсутствие ответов. Один раз Айрин спросила у нее, зачем она тратит пергамент и чернила на того, кто не потрудится даже прочитать ее послание. Тогда матушка ответила ей, что смиренная просьба всегда будет услышана... Но и смиренная просьба может быть настойчивой.
   Есть вещи, в которые сложно поверить. Айрин всегда было сложно поверить, что все ее поступки продиктованы чьей-то волей. Что все с ней случается, находится в чьей-то власти.
   - На все воля Божия. - Сказала матушка, когда они остались одни и девушка, было, открыла рот, чтобы поведать той о своих прегрешениях. - Ты не тот человек, кому исповедь принесет облегчение. Думаю, мне не нужно об этом знать. Сколько раз ты спорила со мной о значении слова грех? Помнишь?
   - Да, матушка.
   - Не надо, дочь моя. Не надо каяться. Тебе не надо. Покаяние не принесет тебе облегчения.
   - Мало кто в храме скажет подобное. - Пробормотала Айрин.