Навстречу судьбе (СИ)

 — Ты только особо не распространяйся, а то решат, что ты неблагонадежный элемент, — наконец, сказал он.
 — Ой, да брось! — отмахнулся Эзра. — Благонадежнее нашего семейства не сыскать. И я с большим уважением и благоговением отношусь ко всем, кто трудится ради всеобщего блага. И мы забыли про еду. Сходить за пиццей?
 Берт рассмеялся, ловко у него получилось перевести тему. И ведь правда — забыли про еду, вот ведь два чудика, которые стоят друг друга.
 — Сходи, — он сунул Эзре пару бумажек. — И кофе купи. Хочу хорошего кофе, сил нет.
 Эзра скрылся за дверью, Берт постоял немного, выглянул наружу — убедился, что никого нет — и пошел пытать запросами сеть. Где-то ведь должна быть информация что же это за сверхблагонадежная семья Томпкинсов. Берт не считал себя знатоком родословных, но кое-какое представление об элитах имел. Томпкинсов среди них не было.
 Серфинг в сети не принес ничего. Было множество однофамильцев, Берт открывал странички за страничками, сравнивал и приходил к выводу, что опять мимо. Публичные данные не совпадали с теми крохами информации, которыми Эзра успел поделиться. Внешность опять же… Никого похожего хотя бы отдаленно найти не удавалось. Самого Эзры Томпкинса тоже как будто не существовало. Это было странно, но объяснимо. Вокруг хватало маргиналов, которые были убеждены, что фото в сети страшный грех, или верили в сглаз и порчу на расстоянии. Берт с сожалением закрыл вкладки за минуту до того как щелкнул дверной замок и вернулся Эзра, нагруженный пакетами с едой.
 — Какая мерзкая и непредсказуемая погода! — пожаловался он, отряхиваясь как собака. — Здесь всегда так?
 — До моря меньше пятидесяти миль, — пожал плечами Берт, — вокруг озера и неподалеку горная гряда. Чего ты хочешь от местного климата?
 Эзра что-то бурчал, раздеваясь и накрывая на стол, а Берт насмешливо думал, что бы тот сказал, попав в имение фон Маннигеймов в Холодных горах?
 Часть 4 
 Матрас все еще не просох, и им снова пришлось устраиваться на ночь вместе. Берт думал, что не сможет заснуть еще долго, но на деле, стоило только лечь, как глаза закрылись сами собой. Тело охватила приятная нега, и он отключился до утра, когда Эзра пошевелился и нетерпеливо вздохнул.
 — Ой, — смутился Берт и отстранился, едва не свалившись с края.
 — Видимо, тебе так было теплее, — засмеялся Эзра. — Прости, что разбудил, но мне правда очень надо встать.
 Берт встал, чувствуя, как горят щеки: мало того, что он обнимал человека всю ночь, так и умудрился намочить ему футболку. Надо же так было разоспаться, чтобы слюна из приоткрытого рта вытекала! Не было с ним такого никогда, разве что в детстве пару раз…
 — Ты так сладко спал, — Эзра вышел из ванной, даже не подумав снять испачканную майку.
 — Да уж…
 — Это было очень мило, — заверил его Эзра и дотронулся кончиками пальцев до щеки, — у тебя след от…
 Берт отшатнулся от неожиданности и покраснел еще больше.
 — Давай я постираю.
 — Высохнет, невелика беда.
 Берт не знал, как себя вести. Его жизненный опыт исчерпывался простыми ситуациями, а сейчас был бесполезен, как и правила, впитанные с молоком матери. Берт сбежал в ванную, понимая, что его поведение может быть истолковано самым превратным образом, но ничего поделать не мог.
 Из зеркала на него глядел полубезумный тип с несчастными глазами. И на щеке все еще был виден след от ребристого шва чужой футболки.
 Берт проторчал в ванной, сколько смог, принимая душ, бреясь и тщательно высушивая волосы, но отсиживаться за закрытой дверью вечность невозможно, и ему пришлось выходить.
 — Я уже хотел стучать, — буднично произнес Эзра. — Опоздаем же. Или вообще не пойдем?
 Берт замотал головой: остаться вдвоем в комнате казалось участью худшей, нежели просмотр навязших в зубах фильмов и выслушивание патриотических речей.
 — Я быстро, — сказал он, хватая первую попавшуюся рубашку.
 В аудиторию они вбежали в последний момент, под неодобрительным взглядом преподавателя сели на первый ряд — искать более удобные места уже было некогда.
 Эзра чинно сложил руки на коленях и начал сосредоточенно внимать ректору, голограмма которого проецировалась перед кафедрой.
 Берт откровенно скучал, не представляя даже, как можно делать вид, что патетическая ерунда может заинтересовать. За всю сознательную жизнь ему пришлось выслушать столько разных вариаций на тему: «Мы должны быть благодарны за возможность жить, за комфорт, за процветание… Мы с радостью платим налоги, чтобы все это иметь…» Челюсти сводило, но он мужественно боролся с зевотой.
 — А теперь мы посмотрим небольшой фильм, — слова ректора были встречены бурными аплодисментами, студенты зашевелились, задвигали стульями.
 — Еще немного потерпеть, и мы свободны, — Берт обернулся к Эзре, тот выглядел задумчивым. — Да не переживай, фильм обычно не больше часа идет. И хорошо, что мы сидим на первом ряду, можно быстро смыться и успеть в кафетерий до того, как туда доберутся остальные.
 Эзра насмешливо блеснул глазами, раздвинул губы в подобии улыбки, но промолчал. Иногда Берт не понимал этого парня.
 — О, что-то новенькое, — прошептал он на ухо Эзре. — Я еще не видел такого. Надеюсь, до дыр опять не затаскают, как предыдущий.
 — До дыр?
 — Лет восемь крутили один и тот же.
 — Ужас!
 — Молодые люди, имейте уважение! — строго сказал преподаватель и постучал костяшками пальцев по столу.
 — Извините, — на Берта словно вылили ведро холодной воды, от игривого настроения не осталось и следа.