Паутина жизни (ЛП)

— Черт возьми, Дженет.
Как обычно, даже по прошествии стольких лет, Дженет приветствовали строчкой из песни. Виновата наша подруга Мин. Сто лет назад, в колледже, именно она затащила нас в кино на мюзикл «Шоу ужасов Рокки Хоррора».
— Почему вместо милашки отвечаешь ты? — поинтересовалась Дженет Пауэлл, хихикая.
— Ты грубая и вредная, — сообщил я одной из моих самых давних и любимых подруг. — Какого черта тебе нужно?
— Погоди, — велела Дженет. Мы услышали нажатие кнопок.
— Я только добралась до кровати, — проворчала Мин Квон на другом конце линии. — Ты вообще в курсе, сколько времени в Лос-Анджелесе? Почему ты звонишь мне так рано утром?
— Привет, Мин, — нараспев произнес я, посмеиваясь.
— Минни, милая, — проворковала Аруна. — Как ты?
— Миро? — В голосе Мин звучали одновременно раздражение и удивление. — Аруна?
— Почему ты только ложишься? — поинтересовался я. — Всю ночь зависала на траходроме с каким-нибудь парнем?
— Заткнись, — рявкнула Мин. — Я занималась расследованием по делу с…
— Дженет, какого хрена? — Кэтрин Бентон практически завопила, врываясь в разговор, превратившийся в групповой. — Как ты смеешь врать и вызывать меня из операционной, чтобы…
— У меня будет ребенок, — задохнувшись, выпалила Дженет.
Тишина.
— О Боже мой! — Мин заговорила первой, точнее, зарыдала: я различил в ее голосе дрожь, безошибочно выдававшую бьющее через край счастье.
— Ты так старалась, — проговорил я. Мой голос дрогнул по той же причине, что и у Мин. — Ох, милая, ты смогла. У тебя получилось залететь.
Плотину прорвало. Мы все заговорили одновременно, поздравляли Дженет, посылали приветы ее мужу. Кэтрин как врач хотела все разузнать и сыпала медицинскими вопросами.
Дженет с мужем безуспешно пытались зачать на протяжении нескольких лет. Мы поддразнивали и утверждали, что ее муж — сексуальный маньяк. Уж это получше сочувствия со стороны его родственников. Но, если честно, Дженет с мужем сделали все возможное ради мечты о ребенке и пережили многое, включая множество врачей и выкидыши. Я не представлял, как подруга поддерживает силу и оптимизм перед лицом подобной боли. Но теперь, наконец, пришло вознаграждение.
— Очень за тебя счастлива, — вздохнула Аруна. — Теперь ребенка нужно и Кэтрин.
Раздался кашель, будто Кэтрин проглотила жука или вроде того, а потом щелчок отключившейся линии.
Усталые и счастливые, мы не смогли удержаться от смеха.
АРУНА И ЛИАМ УШЛИ ЧЕРЕЗ ЧАС, сразу после того, как Аруна сказала, что забила мой холодильник готовой едой, и поведала очередную историю о доблести Цыпы. Она сидела в парке вместе с другими мамами, и к ним подошел попрошайка. С ним был еще какой-то мужчина, и они случайно встали между женщинами и детьми. Аруна напугалась и позвала Цыпу.
Всего лишь позвала, блин.
Пес лежал возле небольшой игровой горки, на которую карабкалась Саджани, и примчался на зов… Быстро. Парни смылись еще быстрее. Все порадовались, а Цыпа до вечера оставался звездой. Никто из женщин его не боялся, даже те, у кого были совсем маленькие дети.
— Цыпа — герой, — вздохнула Аруна, поцеловала и обняла монструозного пса, чьи лапы по размеру походили на медвежьи. Животное, способное проглотить Аруну, наслаждалось ее вниманием.
Ветеринар считал, что Цыпа был помесью маламута и мастифа, возможно, с помесью кавказской овчарки и хаски. А в прошлый раз он предположил, что там, вероятно, поучаствовал и волк. Но гибриды были запрещены в Чикаго, и ветеринар не смог бы ничего доказать. Поэтому он держал подозрение при себе и не указывал в официальных документах.
Кем бы Цыпа ни был, из-за него двое моих коллег-маршалов нервничали. Но как только собака легла рядом с диваном, устроившись головой у меня на ногах и радостно покряхтывая, даже они расслабились и по очереди чесали пса за ушами.
— Полагаю, вам никогда не придется беспокоиться насчет грабителей, — предположил Кон.
— Да, как и соседям с обеих сторон. — Я зевнул. — Этот грейстоун стоил чуть дороже не просто так. Тут квартал из четырех домов, все дворы вплотную друг к другу, и есть ворота.
— О, я думал, что у вас позади небольшой парк.
— Нет, четыре участка соединены, поэтому мы можем пройти от своей задней двери к соседям и выйти на следующую улицу.
— А я все гадал, почему у тебя такой большой платеж по ипотеке, — ответил Кон.
Мы с Ковальски глянули на него.
— Что? На прошлой неделе ты оставил включенным экран компьютера. Мне нужно было не смотреть?
— Ага, — упрекнул его Ковальски. — Не смотреть, скотина ты этакая. Какого хрена? Я знаком с твоей матерью и знаю, что вырастили тебя не в сарае.
Кон пренебрежительно фыркнул и кивнул головой в сторону Цыпы.
— Ты имеешь в виду, что соседям тоже не нужно бояться грабителей?
— Да, точно, — хохотнул я. — Какой-то парень зашел во двор по диагонали от нашего. Я услышал, как миссис Сасаки кричит «Это запрещено!», а затем примчался Цыпа, и парень развернулся и убежал.
— Я бы тоже смылся, — признал Ковальски.
— Да. После того, как парень выскочил за ворота, Цыпа бежал вдоль забора, рычал и лаял. Миссис Сасаки, клянусь, прежде не перекинулась со мной и парой слов, а тут улыбалась и махала рукой. Она села на ступеньки крыльца и принялась наглаживать Цыпу, приговаривая, что он хороший мальчик. — Я закатил глаза. — Теперь все трое соседей рады видеть собаку в любое время и кормят его лакомствами, когда он подходит к задним дверям.
— Он охраняет весь квартал. — Ковальски, казалось, очень заинтересовался.
— Да, он слегка чересчур бдителен. Поэтому Ян сделал на задней двери собачий выход, чтобы нам не приходилось вскакивать и выпускать Цыпу каждый раз, когда он слышит что-то подозрительное посреди ночи.
— Но ведь мы по-прежнему в Чикаго. Не волнуешься, что кто-то проберется в дом через огромную собачью дверцу? — в голосе Кона звучало беспокойство.
Я выгнул бровь.
— И рискнет лично встретиться с Цыпой?
— Нет, я имею в виду, днем, когда пса здесь нет.
Я фыркнул.
— Дверцу сделал Ян. Когда она закрыта, то похожа на Форт-Нокс. Никто не проберется.
— Кстати, когда он приедет? — вмешался Ковальски.
— Завтра около семи.
— Тогда я позвоню парням. Сегодня мы играем в покер у тебя.
— Что? Почему?
Единственное, чего мне хотелось — поспать. Разве я не выглядел устало?
— Может быть, ему хочется пойти спать? — предположил Кон.
Ковальски усмехнулся.
— К черту. Он должен нам за все деньги, которые выиграл в прошлый раз.
И правда.
— Все знают, что грешникам покоя не видать.
Я показал ему средний палец. А потом и засмеявшемуся Кону.
 ГЛАВА 4 
МОИ ДРУЗЬЯ — хотя едва ли я мог их так называть после того, как они без колебаний отобрали у меня деньги и не дали возможности отыграться — задержались до раннего утра. Пришли все, кроме Шарпа. Тот был на страстном свидании с балериной из Восточной Европы, которую встретил на операции УБН. На следующее утро, в девять часов, Шарп заколотил в мою дверь. Квартира девушки оказалась неподалеку от меня, и проснувшись, Итан поскорее оттуда смылся. Раз уж парень снова стал холостяком, его официально можно было назвать кобелем.
Шарп слегка позеленел при упоминании яичницы с беконом, поэтому я вытащил его на завтрак в любимое пончиковое кафе «Файркейкс» на Кларк-стрит. Горячая и сладкая выпечка сработала. Когда мы уходили, Итан больше походил на человека. Я одолжил ему солнцезащитные очки, чтобы его не ослепило, и он прогулялся вместе со мной и Цыпой обратно к дому.
— Тут приятно. — Шарп вздохнул, шагая в ногу со мной и оборотнем. Мы шли в прохладном утреннем воздухе по обсаженным деревьями улицам. — Думаю, мне нужно жилье в пригороде.
Я не хотел поправлять его и подчеркивать, что Линкольн-парк не был маленькой сонной деревней. Голова и желудок у Шарпа пока не пришли в норму.