Молох (СИ)

— Ахмет, а откуда у тебя столько оружия?
— Слушай, говорю, место такое. Когда мы сюда пришли, спасаясь от урагана, то наткнулись на целые горы оружия. Вы сами понимаете, поделиться с вами не могу: путь у нас выдастся на семьсот километров побольше, но по гранате взять можете.
Меня забавляло во всём происходящем два момента. Первое — щедрое вручение нам гранат, как тогда Сомов дарил их на Лесной. Второе — то, что четвёрка, захваченная нами врасплох и принятая за бомжей, ни издала ни единого звука. Только потом мы представились друг другу и разговорились. В отличие от Ахмета, парни были куда любопытнее, и я им охотно ведал последние новости подземки. В целом, беседа не представляла собой особого интереса. Радовало то, что никто из них не спрашивал о цели миссии. Скорее всего, брат Вано дал указания своим подопечным, покинувшим «Радиус», не вмешиваться в наши дела. В принципе, то было верно. У каждого своя дорога. И чем меньше знаешь, тем лучше спишь. Единственное, в чём я проговорился, так в том, что цель наша находится всего в полкилометре от «Петроэлектросбыта». Как раз на пересечение Белы Куна и Бухарестской, с которой мы свернули почти с самого начала пути.
— Территория за Будапештской нами не исследована, так что держитесь на чеку — дал один из местных дельный совет.
— Что за Будапештская? — стал я глазами искать девушку, но мне снова ответил тот самый, заботливый, мать его ети, парниша.
— Вы не дошли до неё чуть-чуть, а точнее полсотни метров. Улица идёт перпендикулярно нужной вам Белы Куна. Когда перейдёте дорогу, мы вам не поможем.
Всё же не смотря на то, что заветная нам Комната была близка, мы решили с Чулок остаться здесь на ночь. Ураган продлился ещё на час, не пожелав нас выпускать, да и за разговорами мы не заметили, как стемнело. К тому же, по словам Ахмета, Кондуктор, патрулирующий Фрунзенский район, чаще всего появлялся с наступлением сумерек. Романтично и сюрреалистично в одном флаконе. Узнавать истину решено было на свежую голову. Как там давние говорили? Утро вечера мудренее. Нынче и поговорок у нас мало кто ведает, не говоря о том, что уничтожились культурные ценности, наука упала до уровня средневековья, хоть мазуты и пытаются её как-то реанимировать. Но в сон я провалился с одной мыслью, согревавшей меня на протяжении всего пути. Рита. Когда любовь умрёт, тогда умрёт Бог и за ним весь мир. За мной же стоят воспоминания.
Казалось, и пальцем не щёлкнули, как надо мной повисла Чулок. Я огляделся. Помимо нас, не спал только Ахмет. Несостоявшийся властитель по-прежнему сидел на унитазе, словно и не вставал с него со вчерашнего дня, впустив корни внутрь фаянсовой обшивки. По словам девушки, на дворе стояло шесть утра, вот-вот пропоёт безголовый мутированный петух Майкл и через час первые лучи солнца лизнут поверхность бесплодной земли. Ну вот, снова меня настиг эпитет, услышанный в первый раз от Глыбы. Так и так, времени навалом. За час мы собрались, поели, Ахмет показал настоящий сортир. Как я и думал: очко, на месте которого когда-то стояло то, что нынче служит троном сбербанка.
— Я тут нашёл для УЗИ патронов — смущённо произнёс кавказец. — Оружие, повторю, дать не могу, но 9-й и 19-й калибры вам ещё понадобятся. Здесь за убежищем Торговые ряды. Думаю, мне удастся вас прикрыть, пока вы не перейдёте Будапештскую.
— От кого прикрыть? — спросили мы в унисон с литовкой.
Брат Вано лишь ехидно улыбнулся, перезарядив один из своих Калашей. Ни с того ни с сего, я вспомнил свою «малышку». Как она там? Надеюсь, какой-нибудь очередной фанатик по случайности вышибет себе мозги из ремингтона. Да не, не такие они дураки, как и я, чтоб возвращаться на Выборгскую 2 за оружием, с которым связана бо́льшая часть моих приключений. С такими мыслями, стараясь не разбудить похрапывавших местных, мы вышли в прихожую «Петроэлектросбыта». В последний раз оглянулись друг на друга. Там, за стеклянными дверями пробивалось солнце. Время убивать. Вот только кого? Как солдаты, готовые вылезти их окопа, чтоб вступить с неприятелем в рукопашку со штыками и ножами, мы вышли под открытое небо. Леди и джентльмены, не бывает атеистов в окопах под огнём.
Светлые серые облака раскинулись до самого горизонта. Ни ветра, ни звуков, точно Бог остановил время. День, который станет кульминационным, не предвещал беды. Держа курс на восток, мы сокращали расстояние до Белы Куна. Слева от нас распростёрлись заброшенные Торговые ряды. Я обратил внимание на фургон с выбитыми стёклами в кабине. Двери нараспашку и на них потемневшие от времени следы крови. Рядом разбросаны арбузы и дыни, покрывшиеся толстым слоем зелёной плесени. Даже дождь не способен её размыть. Я вгляделся внимательнее. Плесень существовала своей собственной жизнью, как растение-паразит. Налёт то и дело набухал, заставляя фрукт меняться в размерах. Ближайший арбуз подкатился ближе, замер, но больше не сделал ни шагу.
— Слышал историю — увидел Ахмет моё замешательство. — Что плесень заживо съела человека. Точно не знаю как, но она попала через рот и в течение часа покрыла собой полностью живой организм. Наподобие роста шерсти, но в ином контексте.
Мне стало тошно при представлении картины человека-плесени. Что думает при этом жертва? Или за неё к тому времени осознаёт плесень, вытеснив собой мозг? Я старался отбить мысли, глядя строго вперёд себя. Десять метров, буквально всего ничего, как из «Нормы» послышался шелест. «Норма» — магазинчик, следовавший за Торговыми рядами. Ахмет показал нам, чтоб мы с Чулок остановились. Втроём, держа на прицеле вход, наша группа стояла минуту-полторы, пока звук не вырвался наружу. Полчища рыжих тараканов, каждый размером с мелкую крысу, лавиной высыпалась на нас. Так вот о чём говорил кавказец, чтоб бомба свалилась ему на башку!
Локальная война продолжалась минут с пять, пока последние тараканы не уползли обратно в магазин. Некоторые из насекомых настолько мутировали, что лапы им заменили крылья, будто сумасшедший учёный скрестил данную особь со стрекозой. Усы колыхались по ветру как вторые крылья. Один из тараканов спикировал на Ахмета, но цепкой хваткой боец оторвал его с плеча, сбросил на асфальт и с изящным хрустом раздавил подошвой ботинка. Зелёная как плесень слизь брызнула в разные стороны. Дюжина тараканов успела скрыться в сторону парка на Турку.
Последним аккордом послужила граната, брошенная главарём местных внутрь «Нормы». Последовал глухой хлопок. Кучка дезертировавших насекомых только успела переступить лапками за порог, как дружно совершила самосожжение. Один же паразит взлетел в воздух и, подобно китайской петарде, взорвался налету со всеми своими потрохами.
— Отличная работа, диггеры — главарь местных пожимал нам руки. — Сами знаете, дальше мне с вами не по пути. Бог в помощь.
— Спасибо — не отважилась с другим ответом девушка.
— Может, свидимся — улыбнулся я. Вот нахер! И почему ж так с Глыбой не удалось попрощаться? Ага, закон подлости во всей своей красе.
Без проблем мы с Чулок перешли дорогу. Разве что разок обогнули упавший на землю светофор, преградивший тем самым нам дорогу. Там, где должен был быть красный свет, зияла дыра, из которой торчал клок чьих-то волос. Торжественно вступив на Белы Куна, я толкнул Чулок в бок, чтоб та обернулась. Ахмет отдал нам честь, скорее, походившую на «Хайль, Гитлер» и тронулся обратно. Там, очухавшись от дрёмы, кавказца на подстраховке уже ждали ребята. Надеюсь, они доберутся до Москвы, если в ней осталась жизнь.
Обогнув угол дома, мы вышли к заветной цели, до которой оставалось пройти ровно две пятиэтажки. Обстановка выглядела подозрительной, ибо создавалось впечатление, что сейчас на дворе вовсе не стоял две тысячи тридцатый с хвостиком год, а наоборот. Мирное время, не познавшее на себе удара ядерных ракет. Скорее, всё спало, и вот-вот люди выбегут на улицу по своим делам. Я хотел бы верить. Но я понимал, что то моя фантазия. И выбитые в домах окна были тому суровым свидетелем.
— Чулок — решил я к своему удивлению завязать разговор. — Как думаешь, что имел в виду Кондуктор, когда сказал, чтоб мы не спали? Попахивает бессмыслицей.