Танец судьбы

Они подошли к дому и, поднявшись по лестнице, молча остановились, не зная, как попрощаться.
— Иди, моя дорогая, обними меня. Мне нужны силы, чтобы оставить тебя, такую нежную, здесь и вернуться в ад, — пробормотал Шон, когда она заключила его в объятия.
— Шон, я люблю тебя, — прошептала Мэри. — Прошу тебя, возвращайся ко мне целым и невредимым.
— Я буду писать тебе так часто, как только смогу, но ты не волнуйся, если некоторое время вестей не будет. У меня предчувствие, что скоро на фронте нам тяжело придется. Нужно еще разок поднажать и покончить с этой войной.
— Не буду. Благослови тебя Господь, мой дорогой, и возвращайся скорее. До свидания, Шон! — Мэри вытерла слезы и привстала на цыпочки, чтобы поцеловать его.
— До свидания, дорогая! Только мысли о тебе помогут мне пережить все это.
Шон неохотно отвернулся от нее — его глаза блестели от слез — и, ссутулившись, пошел прочь.
— Ума не приложу, что тебя сейчас гложет? — несколько дней спустя поинтересовалась Нэнси, когда они с Мэри уже легли спать. — Может, то, что ты встретилась с женихом, и ему снова пришлось уехать на фронт?
— Да. — Мэри вздохнула. — И еще то, что он рассказал мне о своей жизни на фронте. Не могу выбросить его слова из головы.
— Возможно, он немного сгустил краски, чтобы ты пожалела его и лишний раз поцеловала!
— Нет, Нэнси, не думаю. — Мэри снова вздохнула. — Хотелось бы, чтобы это было правдой, но Шон никогда не лжет.
— Ну, судя по тому, что пишут в газетах, война скоро закончится. И тогда твой парень увезет тебя назад, в то болото, откуда вы приехали, — хихикнула Нэнси. — Давай поедем в центр города в четверг? Поглазеем на витрины и, как всегда, выпьем чая у Лайонса. Может, это развеселит тебя немного.
— Не знаю, буду ли я в настроении.
— Как хочешь, — обиделась Нэнси.
Мэри повернулась, закрыла глаза и постаралась уснуть. Прошло уже целых три дня после отъезда Шона, но она по-прежнему не могла избавиться от ужасных видений, вызванных его рассказом. Теперь она все чаще замечала, как много в Лондоне мужчин, потерявших на фронте руку или ногу, и мужчин с повязками на глазах. А сегодня днем солдат в центре Слоун-сквер кричал на прохожих как настоящий сумасшедший. Шон говорил, что постоянная канонада сводит солдат с ума. Вид этого несчастного, отверженного солдата заставил Мэри прослезиться.
Газеты пестрели новостями о большевистской революции в России. Сообщалось также, что царская семья арестована. В кухне говорили о том, что хозяин должен вернуться со дня на день. Судя по всему, миссис Каррадерз получила телеграмму с просьбой приготовить дом к его приезду. Она развила небывалую активность и заставила Мэри и Нэнси трижды полировать серебро, пока дворецкий Смит не одобрил результат.
— Можно подумать, хозяин будет рассматривать чайные ложки и искать на них пятна! — раздраженно заявила Нэнси. — После того ужаса, который творится в России, думаю, он будет в восторге, просто оказавшись на своей удобной кровати!
И хотя дом был полностью готов к приезду хозяина, он появился не сразу. Только четыре дня спустя сонная экономка сообщила прислуге, что Себастьян Лайл прибыл домой в три часа утра.
— И с тех пор мне так и не удалось прилечь, — пожаловалась она. — Почему? Об этом вы узнаете позже. В самом деле, — сказала она и вопросительно посмотрела на Смита, — кто мог ожидать от него такого? — Они обменялись недоуменными взглядами, и миссис Каррадерз произнесла: — Мэри, мы с хозяином хотим поговорить с тобой в гостиной ровно в одиннадцать часов.
— Какие-то проблемы? — взволнованно поинтересовалась девушка.
— Нет, Мэри, не у тебя... Как бы там ни было, я больше ничего не скажу до твоей встречи с мистером Лайлом. Не забудь, что ты должна быть в чистом форменном платье! И чтобы все волосы были заправлены под чепец!
— Хорошо, миссис Ка.
— Интересно, что все это значит? — спросила Нэнси, когда экономка вышла из кухни. — Она так странно выглядит. Зачем они хотят тебя видеть?
— Что ж, через пару часов я это узнаю, — сухо ответила Мэри.
Ровно в одиннадцать она подошла к двери в гостиную и постучала. Ее впустила миссис Каррадерз.
— Мэри, входи и познакомься с мистером Лайлом.
Девушка повиновалась. Рядом с камином стоял высокий мужчина, имеющий сильное сходство с младшим братом Себастьяном. И все же Мэри показалось, что Лоуренсу Лайлу удалось взять лучшее из семейных генов.
— Доброе утро. Я Лоуренс Лайл. А ты... Мэри, не так ли?
— Да, сэр. — Она присела в реверансе.
— Мэри, в моем доме возникла... деликатная ситуация. Я посоветовался с миссис Каррадерз, и она считает, что ты -единственный человек, который способен помочь нам с ней справиться.
— Не сомневайтесь, я сделаю все возможное, когда вы сообщите мне, что случилось, — волнуясь, произнесла девушка.
— Миссис Каррадерз сказала мне, что ты выросла в монастырском приюте.
— Именно так, сэр.
— И, находясь там, помогала присматривать за другими детьми, в основном за самыми маленькими?
— Да, сэр. Когда мы находили несчастных брошенных младенцев на пороге монастыря, я ухаживала за ними вместе с монахинями.
— Значит, ты любишь малышей?
— Да, сэр, люблю.
— Отлично, просто замечательно, — кивнул Лоуренс Лайл. — Что ж, Мэри, ситуация такова: из поездки я привез домой малышку, чья мать, как те несчастные, которые оставляли младенцев на пороге монастыря, оказалась... не в состоянии заботиться о ней. Она попросила меня взять девочку и заботиться о ней до тех пор, пока она не сможет забрать ее.
— Понимаю, сэр.
— Мы с миссис Каррадерз обсуждали, не нанять ли нам няню, но она предложила временно поручить девочку тебе. Как горничная ты сейчас не очень занята, и вряд ли в ближайшие несколько месяцев работы прибавится. Так что мы с миссис Каррадерз хотели бы, чтобы ты немедленно занялась ребенком.
— Да, сэр. А сколько этой малышке?
— Ей около... — Лоуренс задумался на мгновение. — Думаю, ей не больше четырех-пяти месяцев.
— Хорошо, сэр. Где она?
— Вон там. — Он указал на маленькую плетеную люльку, стоящую на кушетке в другом конце гостиной. — Ты можешь подойти и взглянуть на нее, если хочешь.
— Спасибо, сэр.
Когда Мэри приблизилась к люльке и осторожно заглянула туда, Лоуренс добавил:
— Мне кажется, она вполне симпатичная для своего возраста, хотя у меня совсем мало опыта в этих вопросах. И покладистая. Пока мы плыли на пароме из Франции, она и звука не издала.
Потрясенная, Мэри разглядывала темные пушистые волосы и идеальные черты бледного личика. Засунув большой пальчик в рот, довольная малышка крепко спала.
— Я покормила ее всего час назад, — заметила экономка. — Как она громко кричит, когда хочет есть! Надеюсь, ты знаешь, как кормить ребенка из бутылочки и менять подгузники?
— Конечно, миссис Ка. — Мэри улыбнулась девочке. — Как ее зовут?
Лоуренс немного замялся, а потом произнес:
— Анна. Ее зовут Анна.
— Можно не сомневаться, — прошептала Мэри, — она очень хорошенькая. Да, сэр, я с удовольствием позабочусь о ней.
— Отлично, вопрос решен, — с облегчением произнес Лоуренс. — Девочка будет спать на втором этаже, детская комната уже готова. Ты должна сегодня же перебраться туда, чтобы иметь возможность кормить ее по ночам. С этого момента ты освобождена от другой работы по дому. Вы с миссис Каррадерз должны купить все необходимое для ребенка: коляску, одежду и так далее.
— Вы не привезли с собой одежду для девочки, сэр?
— Ее мать собрала в поездку лишь небольшую сумку. Это всe, что у нее есть. Итак, — указал на дверь он, — полагаю, ты можешь отнести ее наверх в детскую.
— Могу я поинтересоваться, в какой стране родился этот ребенок? — спросила Мэри.
Лоуренс Лайл нахмурился и, немного поразмыслив, произнес:
— С этого момента девочка англичанка. Если кто-то, включая прислугу в доме, поинтересуется — она дочь моего близкого друга, жена которого после родов была не в состоянии заботиться о ней. А ее отец спустя месяц погиб на фронте. Я стал опекуном ребенка до тех пор, пока мать не будет готова забрать ее. Ты понимаешь меня, Мэри?