Пари с маркизом

– Мои поздравления.
От него не ускользнула сухость этого равнодушного ответа, но он упорно продолжал:
– Когда мужчине исполняется тридцать, ему часто приходится задумываться о будущем и путях, о которых раньше он даже не мыслил. Я оказался как раз на этом перепутье.
– Понимаю. – Леди Федерстон демонстративно взглянула на часы и начала стучать пальцами по колену.
– И я пришел к решению, – героически продолжил Николас, – что мне пора жениться.
Она откинулась на спинку, скрестила руки и скептически посмотрела на него.
– Из того, что я слышала, вы не относитесь к тем, кто заключает брак.
– Полагаю, вам Джек сказал.
– Нет, но это и не требуется. Ваша репутация говорит за вас, сэр.
Потратив много времени и сил на поддержание этой репутации по личным причинам, Николас не мог придумать никаких оснований, чтобы сожалеть об этом сейчас. Но если всего несколько дней назад он был бы счастлив услышать от свахи, что является неподходящим кандидатом в женихи, теперь все стало по-другому.
– Я не был склонен к браку, это правда, – согласился лорд Трабридж, – но изменил свою точку зрения по этому вопросу.
– В самом деле? – Ее изящная черная бровь взлетела вверх. – Дня рождения и капельку осмотрительности оказалось достаточным, чтобы подвигнуть вас на эту… перемену?
Николас решил пренебречь чувством такта.
– Леди Федерстон, я понимаю, что обычай требует особой деликатности в подобных разговорах, но я никогда не умел ходить вокруг да около. Можем мы поговорить откровенно? – Не дожидаясь ответа, он развел руками и выпалил правду: – Четыре дня назад мой отец, герцог Лэнсдаун, закрыл мне доступ к доверительному фонду. Обстоятельства вынуждают меня жениться.
– Как ужасно для вас, – пробормотала Белинда. – Да еще в ваш день рождения.
– Это не просто ужасно, леди Федерстон. Это чертовски отвратительно. На мой взгляд, никого нельзя заставлять вступать в брак из денежных соображений. Но у меня нет выбора. Я получаю доход из доверительного фонда, завещанного мне по условиям последнего волеизъявления покойной матушки. Она умерла, когда я был еще мальчиком, но перед ее смертью отец без моего ведома как-то сумел убедить ее добавить к завещанию дополнительное распоряжение, согласно которому он становился единственным доверительным собственником этих денег. Я понятия не имел об этом пункте, пока четыре дня назад поверенный Лэнсдауна не сообщил мне о нем и не добавил, что герцог решил закрыть мне доступ к фонду.
– А, так значит, все эти размышления о будущем случились из-за перемен в вашем финансовом положении, а не в сердце?
Николас поерзал в кресле, осознав, что вынужден обороняться.
– Первое повлекло за собой второе, – буркнул он. – Холостяцкая жизнь больше не для меня. Вот почему я пришел к вам.
Белинда нахмурилась.
– Боюсь, я вас не понимаю. Какое я имею отношение к тому, на ком вы женитесь?
– Леди Федерстон, всем в обществе известно, что именно вы устраиваете эти вещи.
Она опустила руки и подалась вперед, пронзая его холодным взглядом.
– Говоря, что я «устраиваю эти вещи», вы имеете в виду, что я должна найти для вас жену достаточно богатую, чтобы обеспечить вам доход, которого отец вас лишил?
Николас всматривался в ее враждебное лицо, недоумевая, как эта женщина может зарабатывать себе на жизнь сватовством, если ее возмущает сама мысль об этом.
– Ну так вы именно этим и занимаетесь, разве нет? – спросил он. – Привозите из Америки богатых девиц, не имеющих приличного происхождения, и сводите их с подходящими пэрами, нуждающимися в деньгах.
Белинда окаменела. Похоже, она оскорбилась подобным описанием ее ремесла.
– И совсем ни к чему так волноваться, леди Федерстон. Вы добились весьма оригинального положения в обществе, причем совершенно необходимого в свете чудовищного упадка в нашем дворянстве. Полагаю, что благодаря вашим усилиям многим пэрам удалось избежать катастрофы.
Леди Федерстон слегка вздернула подбородок.
– Я способствую введению некоторых своих американских знакомых в британское светское общество и надеюсь, что таким скромным образом помогаю им облегчить путь. А уж ведут ли эти знакомства к счастливому результату, то есть браку, мне решать не дано.
– А что, брак – это всегда счастливый результат? – не подумав, язвительно бросил Николас. Но едва легкомысленные, беспечные слова сорвались с его уст, ее холодный взгляд сделался ледяным, и Николас напомнил себе, что высмеивать брак перед свахой – не самая лучшая мысль. – Я должен жениться. У меня нет выбора, если я хочу иметь деньги.
– У вас есть имение.
– Леди Федерстон, вы должны знать, что земельной ренты в наши дни не всегда хватает, чтобы покрыть стоимость содержания имения. Благодаря продаже ячменя, пшеницы и хмеля, растущим в Хонивуде, и сдаче в аренду дома, я в состоянии заплатить текущие расходы, но на жизнь мне не остается ничего.
Она пожала плечами, ничуть ему не сочувствуя.
– Не думаю, что вы пытались заработать себе на жизнь?
– Вы имеете в виду пойти на службу? Осторожнее, леди Федерстон, предлагая подобное, вы демонстрируете свою американскую кровь. Вам же известно, что сыну герцога не пристало корпеть на работе. Так не делается.
– А для вас очень важно, что о вас думают люди.
Николас усмехнулся ее сарказму.
– Вообще-то их мнение для меня ничего не значит, – весело признался он. – И что касается поисков службы – я открыт для предложений. – Он выдавил смешок. – Но кто, черт побери, возьмет на работу человека вроде меня?
Белинда слегка наклонила голову, разглядывая его.
– Даже не представляю.
Как ни странно, это задело Николаса. Он ее почти не знает, и все-таки эти слова зацепили что-то глубоко внутри, в том месте, где когда-то жили мечты и идеалы, в котором теперь была пустота. Но Николас не показал, как его резанули ее слова. Лэнсдаун дрессировал его всю жизнь, и теперь он научился скрывать боль. Его улыбка даже не дрогнула.
– Вот именно. А даже если бы я и сумел поступить на какую-нибудь службу, вряд ли этих денег мне хватило.
– Учитывая ваш гедонистический образ жизни, полагаю, нет, не хватило бы.
Белинда говорила так, словно он был окончательно испорченным и развращенным.
– Леди Федерстон, понимаю, что мое прошлое несколько… пестро, но уверен, что одно оно не превращает меня в нежеланную партию. В конце концов, я маркиз и единственный сын герцога.
– А вам не кажется, что убедить вашего отца вернуть вам доход было бы более порядочно?
Николас издал смешок.
– Вы знакомы с моим отцом, леди Федерстон?
– Мы с ним встречались. Но знакомы не очень хорошо. И все-таки я не понимаю, почему обсуждение этого вопроса с ним менее желательно, чем женитьба на деньгах.
– Я не первый человек, кто женится из материальных соображений, мадам, – огрызнулся Николас, раздосадованный ее упорством и неприязнью к нему, хотя многие ее клиенты наверняка обращались к ней за помощью ровно по тем же причинам. – Что до моего отца, мы с ним не обменялись ни единым словом за последние восемь лет, даже больше, и, позвольте вас заверить, оба желаем, чтобы так оно и продолжалось. Что до возможности убедить его… – Он замолчал, подался вперед и посмотрел ей в глаза жестким взглядом. – Я скорее на коленях поползу к дьяволу, чем попрошу у этого человека хотя бы медный фартинг. Я понимаю, что брак, основанный на денежных соображениях, не идеален, но если обе стороны с самого начала честно признаются, почему заключают его, и добровольно решают пожениться именно по этим причинам, в нем нет ничего постыдного. Кроме того, как я уже говорил, у меня нет выбора. Какое-то время я могу жить в кредит, но потом лишусь всего. При нормальном развитии событий я бы не пошел к свахе в поисках жены, но у меня нет других вариантов. Так что…
– А как бы вы к этому приступили? – перебила его леди Федерстон. – В смысле, к поискам жены? При нормальном развитии событий?