И тогда она исчезла

Лорел принесла кружку чая и несколько шоколадных печений на блюдце. Молча поставила на стол. Она вела себя так, будто Элли и Ноэль Доннелли были на свидании или на сверхсекретной встрече. Элли чуть не сказала маме: «Останься со мной. Я не готова находиться одна с этой незнакомкой».
Она сверлила глазами затылок матери, когда та украдкой покинула комнату, тихонечко закрыв за собой дверь. Послышался лишь мягкий щелчок.
Ноэль Доннелли повернулась к Элли и улыбнулась. Стали видны на удивление мелкие зубы.
– Отлично, – Ноэль поправила очки на узкой переносице, – так на чем мы остановились?
 
6
 
Мир казался омрачен страшным предзнаменованием, когда Лорел мчалась на максимально разрешенной скорости, чтобы поскорее добраться до полицейского участка Финсбери Парк. Люди на улицах выглядели зловещими и наводили на мрачные размышления, будто каждый был на грани совершения страшного преступления. Тенты хлопали на свежем ветру, как крылья хищных птиц. Рекламные щиты готовы были упасть на дорогу и раздавить Лорел.
Адреналин взрывался, помогая превозмочь усталость.
С 2005 года Лорел ни разу не спала хорошо.
Последние семь лет она жила одна, а три года назад переехала из их с Полом дома в квартиру. Последней каплей послужило то, что Пол начал встречаться с другой – то есть своим отношениям с Лорел не оставил ни единого шанса.
Подруга Пола предложила ему жить вместе, и он согласился. Лорел не могла понять, как он смог сделать это? Как смог уцелеть под обломками рухнувшего мира? Но она не винила его. Ничуть. Ей бы очень хотелось сделать то же самое. Ей было жаль, что она не смогла упаковать пару больших чемоданов и попрощаться с той, прежней, собой, пожелать себе хорошей жизни, поблагодарить себя за все воспоминания, с любовью посмотреть на себя в течение долгого, никак не прекращающегося, долгожданного момента, а затем, высоко подняв подбородок, тихо закрыть за собой дверь в ожидании солнечного утра, ловить теплые лучи на своей макушке с надеждой на новое светлое будущее. Она могла бы сделать это и глазом не моргнув. Она и вправду хотела так поступить.
Конечно, Джейк и Ханна тоже переехали. Раньше, чем Лорел рассчитывала и чем они могли бы переехать, если бы жизнь не сошла с рельсов десять лет тому назад. У Лорел были друзья с детьми того же возраста, что Джейк и Ханна, и те дети все еще жили в родительском доме. Ее друзья буквально стонали из-за пустых картонных коробок из-под апельсинового сока в холодильнике; из-за ужасных звуков, сопровождающих занятия сексом; из-за шумных, пьяных возвращений из ночного клуба, когда в четыре часа детишки решали выпустить собаку погулять, а родители уже не могли заснуть до утра.
До чего же Лорел хотелось услышать, как Джейк утром сталкивается с Ханной по пути в ванную или Ханна с ним! Как бы хотелось найти на столе грязную посуду, а на полу – мятые спортивные штаны, снятые вместе с нижним бельем. Но нет, оба ее ребенка даже не оглянулись, как только увидели свое спасение в побеге. Теперь Джейк живет в Девоне [5] с девушкой по имени Блю. Она не спускает с него глаз и уже заговорила о младенцах – всего лишь через год после начала отношений. Ханна живет в миле от Лорел в крошечной, мрачной квартирке, работает каждый день, включая выходные, по четырнадцать часов – безо всякой на то причины, кроме разве что финансового вознаграждения. Ни Джейк, ни Ханна не освещают мир Лорел, но чьи дети сделали бы это в наше время? Где надежды, мечты и разговоры о балеринах и звездах эстрады, о пианистах и сногсшибательных ученых, ломающих границы? И Джейк, и Ханна быстренько нашли работу в офисе.
Лорел живет в новостройке в Барнете [6]. Одна спальня для хозяев, то есть для Лорел, другая – для гостей. Балкон, достаточно большой, чтобы поместились красивый цветочный горшок, стол и стулья. Сверкающий желто-красный кухонный гарнитур. Выделенное место для парковки. Совсем не о таком доме она раньше мечтала. Но зато жить здесь просто, легко и безопасно.
И чем Лорел могла заполнять свои дни теперь, когда ее дети разъехались? Когда муж ушел? Когда даже кот покинул ее, хотя она старалась изо всех сил, чтобы он продолжал жить. Но он и так продержался на этом свете без малого двадцать один год. Три дня в неделю Лорел работала в отделе маркетинга торгового центра вблизи Хай Барнет [7]. Раз в неделю навещала мать в доме престарелых в Энфилде [8]. Тоже раз в неделю ездила к Ханне, чтобы убрать ее квартиру. В остальное же время притворялась, что делает важные для себя вещи. Например, покупала растения в садовых центрах, чтобы украсить балкон; ходила в гости к друзьям, которые ей на самом деле были безразличны. С ними Лорел пила кофе, которым давно перестала наслаждаться, говорила о вещах, совсем не интересующих ее. Раз в неделю ходила поплавать в бассейн. Не затем, чтобы поддерживать форму, не ради аэробики, а просто потому, что всегда делала это и не нашла достаточно веской причины прекратить эти походы.
Поэтому после стольких лет было странно покидать дом с чувством безотлагательности, с ощущением необходимости сделать нечто, по-настоящему важное.
Ей должны что-то показать. Кусок кости? Возможно, клочок окровавленной ткани или фотографию раздутого трупа, плавающего в мутной воде? Совсем скоро Лорел узнает что-то важное после десяти лет, за которые не узнала ничего. Ей могут представить доказательства, что ее дочь все еще жива – или уже давно мертва. Лорел боялась, что, скорее всего, верным окажется последнее.
Ее сердце тяжело билось под ребрами, пока она приближалась к Финсбери Парк.
 
7
 
В прошлом
В течение зимы Ноэль Доннелли начала привязываться к Элли. Гораздо сильнее, чем можно было ожидать от еженедельных уроков. Главным образом потому, что Ноэль была и вправду хорошей учительницей, а Элли теперь числилась в группе лучших учеников класса. А еще потому, что Ноэль часто приносила Элли маленькие подарки – то пакетик с сережками из магазина Claire’s, то бальзам для губ с фруктовым вкусом. Каждый презент она сопровождала словами:
– Для моей лучшей ученицы. – И если Элли протестовала и не хотела брать, то Ноэль говорила: – Я просто была в Брент Кроссе [9]. На самом деле эти безделушки ничего не значат.
Еще она всегда справлялась о Тео, которого однажды встретила на втором или третьем уроке.
– И как поживает тот твой красавчик, твой парень? – такой вопрос мог бы показаться унизительным, но не был таким главным образом из-за милого ирландского акцента, который делал речь Ноэль более забавной и интересной, чем она была на самом деле.
– Он в порядке, – отвечала Элли, и Ноэль улыбалась ей своей немного холодной улыбкой, а затем говорила:
– Ну, он же твой хранитель.
Выпускные экзамены в школе теперь не маячили угрозой. Был март, и Элли вела обратный отсчет до экзаменов уже в неделях, а не в месяцах. Дневные занятия с Ноэль по вторникам стали проходить интенсивнее, так как мозг Элли лучше напрягался, а факты и формулы впитывал гораздо легче, чем раньше. Потому-то Элли сразу заметила смену настроения Ноэль в первый вторник марта.
– Добрый день, юная леди, – сказала Ноэль, ставя сумку на стол и расстегивая на ней молнию. – Как дела? Как сама?
– Все хорошо. Я в порядке. Спасибо.
– Ну, вот и славно. Я рада. Как ты справилась с домашней работой?
Элли подвинула тетрадку к Ноэль. Обычно та надевала очки и начинала проверять задание немедленно, но сегодня просто положила кончики пальцев на исписанные листки и рассеянно барабанила по ним.
– Хорошая девочка, – сказала Ноэль и повторила: – Ты очень хорошая девочка.
Элли вопросительно посмотрела на учительницу, ожидая сигнала, что вот-вот начнется урок. Однако та слепо уставилась на домашнюю работу.