Интимные отношения

Энни улыбнулась. Его слова были как бальзам на душу. Сознание того, что ее вычеркнули из черного списка, было приятно, к тому же Энни была убеждена, что Гарсон редко извиняется. Он редко допускает такие ошибки, за которые потом приходится извиняться, и это делало ее победу еще слаще. 
- Мне кажется, вы собираетесь встать передо мной на колени и просить прощения, - сказала она, в ее глазах плясали искорки. 
Он усмехнулся. 
- Я могу пасть ниц у ваших ног, если вы пожелаете. 
- Да, пожалуйста, - ласково ответила Энни. Гарсон издал отчаянный стон. 
- Зачем только я это предложил? Она засмеялась. 
- Пытаетесь увильнуть? 
- Да нет, особенно если вы ляжете на пол вместе со мной; и тогда, - взгляд его синих глаз устремился на нее, - я могу попытаться овладеть вами. 
У Энни бешено заколотилось сердце. В свете настольной лампы лицо Гарсона казалось напряженным, как у человека, охваченного страстью. На этот раз он не испытывал ее. На этот раз он имел в виду именно то, что сказал. 
- Вы красивая молодая женщина, просто обидно, что вы спите одна, - сказал он низким, резким голосом. 
- Когда воспитываешь маленького ребенка, на личную жизнь времени совсем не остается, - ответила она, - примерно так же, как бывает, когда много путешествуешь. 
- Браво! - пробормотал Гарсон. 
- Кроме того, в Дорсете не так уж много мужчин, мечтающих... О, черт! Увлекшись разговором, Энни начала жестикулировать, и из полного стакана пролилось немного вина. Она поставила стакан на журнальный столик. ...мечтающих посадить себе на шею женщину с ребенком, - закончила она. 
Энни поднесла облитые шампанским пальцы ко рту, но тут Гарсон поставил свой стакан, схватил ее запястье и отвел пальцы от губ. 
- Дайте я, - сказал он и начал слизывать золотистые капли. 
Она сидела, не проронив ни звука. Казалось, движением языка он лишил ее дара речи, возможности протестовать. Да и хотела ли она протестовать? 
- Не могу оторваться, - прошептал Гарсон, не отнимая губ от ее указательного пальца, проводя языком от самого его основания до кончика ногтя, не покрытого лаком. 
Энни заглянула в его синие глаза. 
- Ммм, - только и смогла произнести она слабым голосом, опять чувствуя себя глупой, наивной девчонкой. Она улыбнулась ему. - Мне тоже нравится. 
Проведя губами по всем ее пальцам, отчего у нее закружилась голова. Гарсон откинулся на мягкие диванные подушки. 
- Интересно, а на ваших губах тоже осталось шампанское? - спросил он и мягко поцеловал ее. 
Энни рассмеялась. Гарсон дразнил, играл, флиртовал, и она хотела дразнить, играть и флиртовать. 
- Ну и как, у них вкус шампанского? - спросила она, улыбаясь ему. 
- Нет, я бы сказал, у них вкус, - он снова поцеловал ее, - клубники. 
- Клубники? - Обвив рукой его шею, Энни погладила темные волосы, - Вот уж нет. Гарсон поцеловал ее в третий раз. 
- Ты права, - заявил он. - Это нектар. На этот раз она не могла спорить, поскольку ее рот был закрыт его губами: он снова поцеловал ее, серьезно и крепко. У Энни стучало сердце. Точно так же, как когда он облизывал ее пальцы, его язык действовал с волшебной силой, но на этот раз эта сила была намного мощнее, и Энни почувствовала, как в ней пробуждается сексуальный голод. И с каждым поцелуем она чувствовала его все сильнее. 
Наконец он поднял голову. 
- Еще? - спросил он. 
Она увидела, как припухли у него губы. У нее, наверное, тоже. 
- Еще, - прошептала она. 
Гарсон притянул ее к себе и поцеловал. Энни почувствовала, как огненные потоки побежали по ее венам. Его рука нашла ее твердую, напрягшуюся грудь, пальцы начали гладить и ласкать ее медленными круговыми движениями, которые, постепенно сужаясь, замерли на твердом, болезненном соске. 
Через тонкую ткань платья его прикосновения ощущались, как если бы он гладил ее обнаженную грудь. Когда он снова начал ласкать ее, Энни беспокойно зашевелилась. Голод, который она чувствовала, перерос в страстное желание. Она хотела, чтобы он раздел ее, прижался губами к ее обнаженной коже, лаская ее грудь. 
- Ты вся имеешь вкус нектара? - спросил Гарсон, и его глаза скользнули по изгибу ее груди, по выпирающим соскам. 
Сердце у нее бешено колотилось. Ее желание совпало с его - она видела это во взгляде, ощущала в жаре тела, слышала в резкости голоса. Гарсон хотел ее, и она хотела его тоже. Очень и очень. 
Потом она не раз задумывалась, что же заставило ее отодвинуться от него. И пришла к выводу, что это было продиктовано, во-первых, здравым смыслом все-таки он был всего лишь знакомым и их отношения были довольно непонятными, - а во-вторых, она знала, что если они зайдут дальше и Гарсон разденет ее, то он увидит довольно заношенное нижнее белье, которое она носила каждый день и уже много раз стирала. 
- Место довольно убогое, - заявила она, улыбаясь, в то время как мозг лихорадочно работал над тем, как бы выпутаться из этой ситуации. 
Гарсон спросил озадаченно: 
- Место? 
- Мы не должны сидеть в гостиной на дешевом диване. Мы должны были бы лежать на шелковых простынях на роскошной четырехспальной кровати, а я... Энни пыталась не думать о крушении своих надежд, - я в прозрачном неглиже, что-то такое воздушное из французских кружев. 
Он нахмурился, но через мгновение его рука переместилась с груди на плечо, и он начал накручивать на палец выбившуюся из косы прядь каштановых волос. 
- И твои распущенные волосы волнами лежат на подушке? 
Энни кивнула, испытывая облегчение оттого, что он принял ее тон. 
- Да. Мне, наверное, шампанское ударило в голову, обычно я не увлекаюсь романами. 
- Я тоже, - сказал Гарсон и, поднявшись, подошел к окну. Он вгляделся в темноту. - На меня тоже подействовало шампанское, - проговорил он. По тому, как он отошел от нее, Энни поняла, что у него тоже есть причины опасаться близости с ней. 
- Ты хотел поговорить о "Ферме", - напомнила она деловым тоном. Может быть, на нее действительно нашло романтическое настроение, но она не собиралась зацикливаться на нем. И если она и хотела Гарсона, то это было мимолетное желание. - Что ты подумал, когда вошел туда и увидел, как покрасили стены и оборудовали оранжерею? Тебе понравилось?