Дочь моей жены (СИ)
— Благодарю, — киваю.
Переступая порог, меня поглотила легкая классическая музыка, которая лилась из динамиков, встроенных в потолок. Мерцающее пламя софитов красного цвета, сливались со звучанием, и это походило на какой-то танец огней, с некоторым рванным эффектом. Пройдя по длинному коридору, я попал в мир безумства, запаха секса и кожи. На сцене выступала одна пара девушек, разодетых в кожаные костюмы кошечек. Обе исполняли заученный до дыр сексуальный танец, периодически щелкая плеткой, чем создавали смачный хлопок по полу. Старые ублюдки — местные чиновники, которые были отчасти со мной знакомы, окружили сцену и визжали от восторга. У барной стойки все стулья были занятые Домами. Некоторые из них пришли парами: вместе со своими женщинами. Я еще раз оглянулся вокруг, понимая, что это место, и вправду обретёт быструю славу и востребованность.
— Желаете выпить? — ко мне подошла официантка. Девушка была одетой, и на ней не было видно ни единого участка оголенной кожи, кроме рук и лица. Это правило номер один: работники зала остаются нетронутыми ни при каких обстоятельствах.
— Нет, не сегодня, — мило улыбаюсь, и девушка оставляет меня одного, продолжая обхаживать всех гостей.
Я подошел к бару. Оперившись локтем о столешницу, продолжал смотреть на танец девушек. Обе приступили к заключительной части — к сексу. Словно намеренно перед публикой выступали блондинка и брюнетка, и обе стали ублажать друг друга, постепенно оголяя верхнюю часть тела. Мяли груди, облизывали соски, потом целовались. Затем брюнетка шепнула на ушко блондинке, и та покорно приняла положение сабмиссив. Старики притихли, продолжая наблюдать за сессией, как и окружающие. Домина раскрыла приготовленную кожаную сумочку, которая лежала у края сцены, и вынула из нее свой первый реквизит: яркокрасный флоггер. Щелкнула им себе по руке, а блондинка вздрогнула, затем приняла позицию «кошечки», задрав свою попку. Музыка набирала обороты, переходя в некий транс вокал, отчего старики у сцены стали покачиваться в такт. Девушка-саба была в одежде по пояс, потому особенного удовольствия вряд ли она получила бы. Домина прошлась флюгером по ее голой спине, и пару раз хлестанула. Саба пискнула. Зрители восторженно зааплодировали, переговариваясь между собой. Рядом стоящие со мной Домы со своими женщинами никак не обращали внимания на сцену. Они больше были в предвкушении, когда откроется главная часть помещения: специально оборудованные комнаты под их прихоти. Домина истязала свою сабочку на протяжении двадцати минут, применяя разного рода атрибуты. Но, когда прозвенел звонок, она мигом прекратила стегать девушку, помогая той подняться на ноги. Блондинка была довольной, и мило ухмылялась своей партнерши. Только сейчас заметил, что по углам со всех сторон помещения стояли наблюдатели. У каждого свое переговорное устройство и черные жилетки со значком «Готики». Четверо амбалов проводили пары, которые стояли со мной рядом, по комнатам. Удаляясь в тот же длинный коридор, через который я вошел.
— Господин, — ко мне обратился один из оставшихся охранников. Насколько я был высоким, этот же превзошел меня точно на целую голову.
— У меня сегодня нет пары, — объявил ему, показывая свой черный браслет.
— Хозяин предупредил, — кивает он, и все же указывает следовать за ним. — Он сделал вам определенный подарок, — говорит на полном серьезе, затем открывает дверь, которая была так замаскирована под слитную стену, что даже я удивился, как мужчина быстро сориентировался. Взглянув на того, я прошел внутрь комнаты. Она была погружена в абсолютную темноту. Охранник прокашлялся, привлекая мое внимание, и я обернулся к нему лицом. — Та стена — это стекло. За каждой парой следят смотрители. Если вы услышите предупреждающий сигнал — немедленно отойдите от спутницы или спутника. Это правило, господин.
— Конечно, — согласно киваю, хотя я пришел сюда в гордом одиночестве. Но Эдуард в своем репертуаре, и наверняка не остался в стороне.
За мной закрылась дверь, и я попытался приглядеться в темноте. Но тщетно. Затем черное пространство разорвало красными лучами, которые стали разрастаться, превращая комнату в преисподнюю. Посередине стоял стул, и я проследовал к нему. Сел. Из динамиков тут же стала звучать музыка. Рок, смешанный с классической обработкой — это сочетание мне нравилось до одури, и я начал ждать. Поза расслабленная, пиджак костюма снят и повешен на спинку стула. Галстук ослаблен, и расстёгнуты первые две верхние пуговицы. Затем на мои плечи сзади ложатся две теплые ладошки. Мягкие и слишком легкие. Девушка, которую я не заметил в тенях комнаты. Ее розовые духи, перемешанные с феромонами, мгновенно объяли меня. Я попытался повернуть голову, но она подняла ладони мне на лицо, повелевая оставаться неподвижным. Сначала возмутился ее дерзости, ведь наверняка она в курсе, кто перед ней сидит, и чтобы так — приказывая мне безмолвно. Это что-то новое. Либо Эдуард перепутал, кто я такой, дьявол. Она обогнула стул со мной, и прошлась так, словно по тонкой дощечке. Стоит спиной ко мне, крутит бедрами, приседает, выпячивая попу. Стриптиз? Я нахмурился. Скорее всего. Красные неоновые лучи гуляли по стенам, периодически попадая на тело девушки, создавая необычный эффект, будто режут ее на ровные доли. Стройная, тонкая и длинноногая. Затем она повернулась ко мне передом. Блондинка. Почему-то именно так мне кажется, когда лучи попадают на ее роскошные длинные локоны. Вся в черной коже. Лосины обтягивали ее попу, а грудь прикрывал тонкий кожаный кружевной лиф, подчеркивая ее каплевидную форму. Я поднял свой взгляд на ее лицо — в маске, но темные глаза, даже сквозь красноту комнаты были практически черными. Губы накрашены розовой неоновой помадой, и она облизнула их, ухмыляясь, как только я чуть дернулся на стуле, привороженный ее танцем. Она развела руки в стороны, и стала покачиваться волной. Затем опустилась на пол, принимая позицию сабмиссив, и музыка резко оборвалась. В комнате включился приглушенный желтый свет. Я огляделся. С правой стороны от меня стояла широкая кровать, а с левой — целый набор БДСМ-атрибутов. Словно в блядский рай попал. Оказалось, что комната была очень широкой — прямоугольной формы, и это создавало иллюзию замкнутости, которая возникла у меня при первом впечатлении.
— Что ж, — я встал, снимая с себя галстук, затем закатал рукава рубашки по локоть. Девушка не шелохнулась. Сидела и ждала покорно моего приказа. — Поиграем? — проверяю ее, в какой степени эта девчонка в «теме». Блондинка поднимает руку — на запястье красная ленточка. Значит не профи, но секс разрешен. — Хорошо, — шумно сглотнув, я слегка напрягся. На самом деле очень трудно найти настоявшую сабмиссив, которая могла бы обговорить свои допустимые возможности в этой культуре. И многие девчонки просто ищут острых ощущений. Проверим? Ухмыльнулся я. Прошел к полке с игрушками. Задумался, затем мой взгляд пал на тонкий хворост разной величины. Беря в руку первый попавшийся атрибут — стек с кожаной черной ручкой. Наконечник выполнен также из той же кожи. Щелкнув им, проверил прочность. Блондинка искоса посмотрела на меня, хотя я не разрешал поднимать на меня свой взгляд. — Значит, новичок, — подытожил я, ухмыльнувшись. Девушка дернула плечиком, подтверждая мою догадку. — Встань, — отдаю приказ. И она мгновенно поднимается на ноги. Изящное тонкое тело, приправленное изюминкой спортивности. Прямая статная осанка. Я чувствую, как во мне просыпается желание, и… некоторое волнение. Я хочу видеть ее лицо, но маска… Значит сабмиссив пожелала оставаться неузнанной. Чёрт. Карие глаза сканируют меня, подбородок приподнят. — Сними с себя лосины. — Щелкаю стеком себе по ладони, ожидая, когда повинуется. Наблюдаю, стоя у стены с многочисленными предметами удовольствия. Она раздумывает, но потом ловко скидывает высокие шпильки, и приступает к раздеванию. Слишком быстро, и я цыкаю. Она замирает. — Немного помедленнее, если хочешь угодить своему Дому, дорогая. — Подхожу к ней, будто хищник, выслеживаю добычу и теперь собираюсь напасть в самый непредвиденный момент, когда кажется, что все стихло. Блондинка немного дрожит, руки сложены в кулаки, и вся легкость куда-то испарилась, как только я оказался лицом к лицу с ней. Глаза в глаза. Её глаза, действительно, карие. Провожу стеком по щеке, и она резко вбирает в себя воздух. — Ты боишься?