Если бы не любовь…

Когда она была маленькой девочкой, она мечтала стать птицей. Не навсегда, только на один раз. Всего лишь для того, чтобы подняться ввысь и увидеть острова и океан из-под облаков, полностью охватить их взглядом. Синий океан и в беспорядке разбросанные по нему зеленые острова. Как же это, наверное, красиво! Повзрослев, она поняла, что никогда не взлетит. Мечты ушли вместе с детством.
Все мечты уходят. А стоит ли тогда мечтать? Глупое занятие, ненужное, пустое, отвлекающее от текущих дел. И еще заставляющее плакать. Плачут только слабые, сильным это не пристало. Поэтому Дайана не будет плакать.
А то, что сейчас ее глаза наполнены слезами, так это от яркого солнца и пронзительно-голубого неба, на которое она смотрит. Вовсе не от жалости к себе.
Она ведь сильная и способна забыть обо всех своих несчастьях.
Разве слабый человек смог бы так поступить, как поступила она? Нет, конечно, нет.
Слабый человек сразу бы прочитал письмо. А она сдержалась, не вскрыла и сунула на самое дно шкатулки, в которой раньше хранила свои девичьи сокровища, а сейчас держала всякие счета. Там ему самое место.
Письмо пришло два дня назад. Дайана помнила, как пришла домой с работы, и у дверей ее встретил дед. Руки его были заложены за спину. Поцеловав деда в щеку, Дайана хотела пройти в кухню, из которой доносился запах жареного бекона. Но дед вместо слов "Быстренько обедать" произнес:
— Тебе письмо пришло.
Дайана удивилась, писем она давно не получала. Неужели Милия соизволила вспомнить о давней подружке?
Но письмо было не от Милии. Дайана это поняла сразу, лишь взглянув на почтовый штемпель. Письмо было из Нью-Йорка, и она сразу догадалась, от кого оно. Ей не надо было даже смотреть на адрес отправителя.
Обыкновенный конверт, но он показался ей невероятно тяжелым. Таким тяжелым, что у Дайаны опустились руки.
— Ты хочешь, чтобы я его выбросил? — осторожно спросил дед, заметив, как побледнела Дайана.
Она посмотрела будто сквозь него, вряд ли она его даже услышала, и, не произнеся ни слова, ушла в свою комнату.
Обеспокоенный ее затянувшимся отсутствием, Бен Хоули постучал в дверь через минут пятнадцать.
— Дайана, ужин остывает, — сказал он из-за двери.
— Да, я сейчас. — Дайана быстро встала с кровати. Конверт, так и не вскрытый, соскользнул с ее колен. Оказывается, она так все время и сидела на кровати с конвертом на коленях.
Дайана подняла конверт с пола, повертела его в руках, а потом засунула в шкатулку. Специально положила на самое дно, чтобы он не попадался ей на глаза.
Она не могла объяснить, почему не выбросила письмо, а спрятала среди бумаг. Но она знала точно: письмо читать не будет. Ей не нужны лживые объяснения обманщика. Что прошло, то прошло. Жизнь продолжается.
Да, ей больно и тяжело. Но она переживет. Время все лечит, вылечит и эту боль, зудящую, надоедливую и почему-то не проходящую. Просто у нее такая судьба. Ведь у каждого она своя. Это Дайана знала точно.
— Плакала? Задумавшись, Дайана не заметила, как подошел Джек и шлепнулся в соседний шезлонг.
— С чего ты взял? — удивилась она.
— Глаза красные.
— А… Так это от солнца. Сегодня ужасно яркое солнце, а очки я забыла дома.
Джек ей не поверил, но промолчал. Зачем задавать вопросы, на которые Дайана все равно правдиво не ответит?
За последнее время в их дружбе образовалась трещинка. Маленькая, незаметная, но Джек ощущал ее. Дайана все свое свободное время проводила дома. И ладно бы если с пользой, а то просто валялась в кровати, бездумно глядя в потолок. Стала молчаливая, замкнутая. Всегда веселая, открытая Дайана изменилась, причем не в лучшую сторону.
Джек, конечно, знал причину, но не понимал ее. Подумаешь, этот приезжий, с которым она и знакома была всего лишь несколько дней, уехал. Ну и что? Разве стоит из-за этого так переживать? Уж он бы точно так из-за любви не убивался. Любовь — выдумка романистов, а сильным людям в жизни хватает вещей, которые вполне ее могут заменить.
В другой раз Джек ушел бы, предоставив Дайане страдать в одиночестве. Но сегодня ему нужен был ее совет.
— Надо поговорить, Дайана.
Какой бы ни стала Дайана в последнее время, но все-таки она оставалась его другом, проверенным и надежным. Кому, как не ей, Джек мог рассказать о своей новости?
— Я, наверное, скоро уеду с островов, — сказал Джек, глядя в сторону. Он очень волновался, как его новость воспримет Дайана.
— Правильно, бежать тебе надо отсюда. Бегом бежать. — Дайана словно и не расстроилась от его сообщения, Джек напрасно волновался, что она будет переживать из-за его отъезда. — Ты отличный парень, Джек. Умный, талантливый. У нас ты пропадешь. Что тебя ждет на островах? Какое будущее? Никакого. Тебе надо учиться. Ведь так тебе сказал профессор?
Джек кивнул. Именно такие доводы и приводил мистер Тэппи. Какой человек! Как жаль, что Дайана не захотела с ним познакомиться.
По совету Роберта Джек направился в отель "Морской бриз" и нашел профессора Тэппи. Замечательного, надо сказать, человека. Вот уж кто знал о древних цивилизациях все. Джек проникся к нему таким уважением, что даже не обиделся, когда тот несколькими доводами разбил разработанную ими с Дайаной теорию о затонувшем городе. Все их идеи оказались ни на что не годными, а они носились с ними столько лет.
Он даже разгадал загадку старого Филипе, причем сразу. Разгадка оказалась такой легкой, что Джек был готов провалиться сквозь землю от стыда, что сам не додумался до этого.
— Как он сказал? — Профессор поправил пальцем очки. — Ищи там, где кончается радуга?
Джек кивнул.
— Все понятно, все понятно, — закивал мистер Тэппи. От кивков очки сползли на кончик носа, и он опять подтолкнул их пальцем на место. — Вот скажите мне, мой молодой друг, на каком острове мы сейчас находимся?
— На Исламораде, — не задумываясь ответил Джек. Ему ли не знать названия островов архипелага Флорида-Кис!
— Совершенно правильно! — обрадовался профессор, словно Джек разгадал неразрешимую загадку. — А знаешь ли ты, Джек, что означает это слово?
— Фиолетовый остров, — пожал плечами Джек. — Кто же этого не знает?
Мистер Тэппи хитро улыбнулся:
— Знать не значит понимать. Нужно уметь рассуждать и сводить воедино свои рассуждения.
— Как будто я не рассуждаю, — обиделся Джек.
— Не обижайся, Джек. Лучше вспомни радугу. Закрой глаза и представь радугу. И ты все поймешь.
И Джек понял. Конечно же, старый Филипе намекнул, что затонувший город находится у Исламорады, Фиолетового острова. Какие же они с Дайаной недогадливые! До очевидного вывода додуматься не смогли.
После этого случая Джек окончательно влюбился в профессора Тэппи, все свободное время проводил с ним. А когда профессор предложил Джеку приехать к нему и поступать в университет, он сразу же ухватился за это предложение.
— А как же ты, Дайана?
Дайана — единственная причина, из-за которой Джек не хотел уезжать из дому. Он не представлял, как будет жить вдали от нее.
— Причем тут я, Джек? — Она тряхнула головой. — Ты должен думать о своем будущем, а не обо мне.
— Не-е-ет, — протянул Джек, — я так не могу. Я уеду, а ты останешься одна.
Дайана улыбнулась.
— Не одна, с дедушкой. И ты мне будешь писать. Каждый день.
Как Дайана ни крепилась, как ни старалась показать свое безразличие, но скорый отъезд Джека окончательно вывел ее из себя. Бен Хоули видел, как страдает его любимая девочка.
Ночами он слышал, что Дайана долго не может уснуть. Ходит по комнате, громко вздыхает. Ночью хорошо слышно, а Бен, несмотря на возраст, на слух не жаловался.
Бедная девочка! Сначала что-то случилось в ее отношениях с Робертом. Дайана так ничего ему и не рассказала. А ему, кстати, этот парень понравился. Серьезный, самостоятельный, заботливый, приветливый. Бен уже и планы строить начал. Годы-то идут, а Дайана все одна. Желание выдать внучку замуж, отдать ее в хорошие руки было одним из самых сильных его желаний.