Вигил (СИ)

Местность стала более равнинной, на такой их проще заметить, да и дороги попадались часто. Мария отмечала изменения в окружении отстраненно и безразлично. Казалось, ничто не может нарушить изможденный транс, в котором она брела, ориентируясь только на широкую спину Умбры. Усталость принесла с собой и облегчение, не хватало сил думать об оставшихся на пирамиде товарищах. О первой группе под началом Ватия никто не вспоминал, но она видела взгляды, которыми обменялись Эбуций и Септимус. Хмурый Константин, молчаливый Олав и ловкий Литумариос с Дидиусом больше никогда ей не встретятся, только если в кошмарах.
Немногословный Кальвус с поразительной выносливостью тащил их вперед всю ночь, потому как из укрытий кругом были одни кусты да кактусы, днем они оказались бы как на ладони. С рассветом дошли до холмистой безлюдной местности. Пещеру найти не повезло и устроились в зарослях у отвесной скалы, прикрывающей спину. Тяжело дыша Мария осела у камня рядом с Септимусом. Его рана воспалилась еще сильнее и центурион провалился в липкое беспамятство. При помощи Умбы они поменяли ему повязку, потом легионер осмотрел руки девушки, пузыри стали мутными, кожа между ними начала сходить, по краю ожога она потемнела и сморщилась. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — скоро ей снова понадобиться обезболивание. Дунстан долго маскировал их следы и делал обманные, уводящие преследователей. В ожидании разведчика четверка выживших молча всматривалась в рассветное небо, где еще слегка отсвечивал огрызок луны. В тишине, скупыми и усталыми движениями каждый разламывал и нудно жевал свой сухарь из пайка. На охоту не было ни времени, ни сил. Выставив эфирную сигналку грязные и потные завалились спать.
Поспать как следует им не дали. После полудня на них вышли преследователи. Первым вскочил от сработавшей сигналки Эбуций и тут же разбудил Умбру, который уже растолкал остальных. Действовали быстро и без лишних разговоров. Проверили оружие, Кальвус отправился на разведку и Мария уже почти похоронила Дунстана, который вернулся и сообщил о двадцати дикарях, идущих по их следу.
— Надо двигать, — высказал очевидное Эбуций и все покосились на все еще бессознательного центуриона.
Сам он идти не сможет, кому-то придется его нести, а это лишние руки. Умбра уже открыл рот, чтобы высказаться, как слева в кустах наметилось движение и крики на местном наречии. Теперь рыпаться поздно, мексика уже тут. Кальвус и смуглый легионер вышли вперед, Эбуций шел замыкающим. Марию оставили рядом с Септимусом как резерв. Она аккуратно устроила центуриона между камней и сама притаилась за одним из них, положив ствол Сигмы так, чтобы простреливались все подходы к их убежищу. Пальцы все еще не гнулись, но уж лучше потревожить рану, чем погибнуть. Вдалеке всколыхнулся эфир, сообщая о том, что по крайней мере Галл наткнулся на дикарей. Спустя пару секунд послышались далекие и нежные хлопки выстрелов, еле слышные, сопровождающиеся эфирной рябью, которую Мария воспринимала легко и полно. Первым вернулся Умбра, за ним из кустов выбрались эфириус и Кальвус.
— Всех положили, уходим, — сухо сообщил смуглый легионер вытирая чужую кровь с лица. — Эбуций, сделай снова эту свою «волну», чтобы быть уверенным, — обернулся он к Галлу.
Пока тот произносил формулу, они успели собрать еще не собранные пожитки и привести в сознание Септимуса, который был совсем плох. Умбра и Мария чуть не столкнулись головами осматривая центуриона, когда Эбуций громко выругался.
— Проклятье! — он добавил еще пару матерных слов и пояснил для повернувшихся к нему товарищей. — Мы уничтожили только передовой отряд, за ним идет еще один. Минимум две контубернии.
Леандр остановившимся взглядом обвел всех. Девушка практически чувствовала, как он просчитывает варианты, потому как сама занялась тем же. Эфириус стоял запустив руки в волосы, лицо побледнело, губы кривились не то в усмешке, не то в оскале. Конец. От двадцати с лишним мексика им ни за что не уйти, принять же бой — прямой путь к самоубийству. Неужели все было зря? Мария посмотрела на Кальвуса. Единственная надежда — дать артефакт ему, а самим попробовать увести преследователей в другую сторону. Он разведчик и сможет выжить в этих лесах. В тишине хриплый голос Септимуса заставил всех вздрогнуть.
— Я их задержу, — он вздохнул. — Сделайте мне эту оживлялку или как она называется, — посмотрел он на Эбуция. — И оставьте пару запасных магазинов.
— Две контубернии, — Умбра буравил взглядом центуриона. — Столько тебе не остановить.
— У меня есть для них сюрприз, — ухмыльнулся Кассий и вытащил на свет эрупт, близнец того, что помог им на пирамиде. — Тем более тащить меня с собой вы не сможете. Я уже не жилец. Идите, пока есть возможность.
Никто не разводил бессмысленные споры. Мария хотела бы сказать, что хочет остаться, но чувствовала вместе с остальными как что-то внутри расправляется. Надежда. Септимус подарил им надежду. В какой бы заднице не оказывался человек, жить хочется всегда. Поклажу быстро собрали, паек центуриона и другие его вещи разделили между собой, ему оставили запасные магазины для ружья и для пистолета. Чашу он передал Умбре, что-то шепотом сказав тому на ухо. В тишине четверо, что осталось от отряда из двенадцати человек, вытянулись и ударили кулаками в грудь под негромкое но твердое «Аве!». Септимус ответил им тем же. Не прощаясь, они развернулись и скрылись в кустах, ведомые сосредоточенным Кальвусом.
Центурион дорого продаст свою жизнь, ему оборудовали неплохое укрытие между камней, которое ранее облюбовала Мария. Помимо этого у него будет и финальные аргумент в виде гранаты. Он смотрел вслед уже бывшим подчиненным и лицо его озарилось улыбкой. Увидь кто мужчину в этот момент, не узнал бы сурового Септимуса, он преобразился и выглядел как совершенно счастливый человек. Единственное, о чем Кассий жалел, что так и не посмотрит в глаза жене и детям. Вскоре на размышления времени не осталось, он вцепившись в ружье выцеливал первого дикаря.
Взрыв прогремел за их спинами, когда они уже около полчаса практически бежали за Кальвусом. Все вздрогнули, но никто не обернулся, на каменистых склонах холмов это было слишком опасно, оступишься и уже не встанешь. Поняв, что Септимуса больше нет, припустили еще быстрее. Спустя почти час безумной гонки они наткнулись на реку, к сожалению, текущую на север, а не на восток, куда им было нужно. Узкая и бурлящая, она на первый взгляд казалась не опасной, но Кальвус долго вел их вниз по течению, пока не одобрил брод. Босые и с закатанными штанинами они пересекли реку и снова устремились вперед. Вторая речка встретилась почти сразу после первой, повезло, что была небольшой и они даже нашли каменный завал, позволивший перебраться посуху. Отдохнуть решились лишь когда стемнело. Словно загнанные лошади, уже плохо соображая, пристроились в расселине и смогли перевести дух, чтобы поговорить.
— Сможешь еще раз сделать «волну»? — хрипло спросил Умбра.
— Опасно. Эфир тихий. Сразу засекут, — ответил Эбуций.
— Если есть кому засекать, — сипло прокомментировала Мария, бессильно лежа на грязном и вонючем одеяле.
— Рискнем, — постановил их новых командир.
Эфириус только бросил взгляд исподлобья и послушно зашептал формулу. Девушка уловила расходящуюся волну и замерла в ожидании ответа.
— Никого нет, — обрадовал их Галл. — На западе вроде… Не уверен, что это напавшие на нас. На севере у реки поселение, там людно.
Кальвус ловко вытащил карту и Эбуций послушно зажег светляк. Разведчик без труда определил, где они находятся и постановил, что им стоит и дальше двигаться на восток, забирая к югу. Скудный ужин не столько насытил, сколько еще больше раззадорил аппетит. Под прикрытием сигналки Эбуция они мгновенно провалились в сон, усталые и измученные. Про Септимуса никто так и не заговорил. Ночью Марии пришлось разбудить эфириуса и попросить помощи с раной, он смог сотворить регенерирующую формулу и снова обезболил, только после этого режущая боль спала до ноющей и девушка провалилась в тяжелый сон полный спутанных тревожных сновидений, время от времени просыпаясь и испуганно осматриваясь.