Телепорт

– Эй, вы что, с полуоборота завелись? – спросила она. – Бар в гостиной. Если будете пить, отдайте ключи Томми. Он за стойкой.
Парочка двинулась в гостиную, без конца соприкасаясь то бедрами, то губами.
– Привет, Роберт! А это кто с тобой?
Роберт открыл рот, чтобы объяснить, но я опередил его:
– Меня зовут Дэвид. – Я вытащил из-за спины шампанское и с поклоном преподнес его Сью. – «Как чудесно, что вы позволили мне прийти!»
Сью изогнула брови:
– Спасибо, что пришли, мисс Дулиттл. Это ведь «Болленже»? Здесь его не продают. Здесь калифорнийское «Андре» крутым считается. – Сью коснулась белой ленточки и пальцем провела по запотевшей бутылке. – Где ты его взял?
Я нервно сглотнул.
– В холодильнике.
– Хитро! – засмеялась Сью. – Ладно, хватит смотреть в зубы дареному коню. – Она взглянула на Роберта. – Триш тебя искала. Она в патио.
– Спасибо, Сью! – Роберт повернулся ко мне. – Хочешь познакомиться с Триш?
– Я верну его буквально через минуту. – Сью Киммел не дала мне ответить. – Мы только бутылку откроем.
Из прихожей меня привели в большую комнату, набитую парнями и девушками моего возраста или чуть старше. Там было на пару градусов жарче, чем в холле. Ослабив узел галстука, я шел за Сью. Та пробиралась сквозь толпу, используя бутылку как пастуший посох – разгоняла гостей, касаясь холодным стеклом голых или прикрытых тонкой материей тел.
В итоге мы прорвались к длинной, во всю стену, барной стойке. За ней хозяйничал парень ростом под шесть футов четыре дюйма и из встроенного крана наливал пиво кому-то из гостей. Через плечо тот парень надел ремень, увешанный ключами от машин.
– Привет, Томми!
– Привет, Сью!
Сью поставила двухлитровую бутылку «Болленже» на стойку и потребовала бокалы.
– Ага. – Томми снял с полки два винных бокала.
– Не эти, а флюте. Господи, Томми! Бокалы для шампанского.
Сью глянула на меня и закатила глаза. Томми покраснел.
– Сам я вообще из банок пью, – вставил я и улыбнулся Томми.
Тот кивнул мне примерно через минуту и отошел в сторону налить кому-то пива.
– Ну так что? – Я повернулся к Сью и поднял брови.
– Давай, – отозвалась она, показав на бутылку.
Я ждал чего-то подобного и заранее прочел, как открывать шампанское. Фольга оторвалась легко, как и следовало, и я стал раскручивать проволоку, осторожно поднимая ее над пробкой. Судя по тому, как отвернулась Сью, бутылка могла разорваться, словно бомба. В книжке, которую я читал, советовали вытаскивать пробку осторожно, крепко ее держа, чтобы не вылетела и никого не ударила. В книжке говорилось, что стрелять пробками – пижонство.
Как я ни тянул, пробка не шевелилась. Я попробовал дергать и крутить, но ничего не получалось. Взяв бутылку со стола, я зажал ее коленями, чтобы ухватиться поудобнее. Так я и опустил голову до уровня груди Сью.
– Боже, Дэвид, что там у тебя между ног? – Сью положила ладонь мне на затылок и легонько притянула к себе.
Я боднул ее в яремную впадину и уставился в вырез платья, ловя запах ее кожи и духов. Попробовал выпрямиться, чувствуя, как горят уши и щеки. Пробка сидела уже не так плотно. Я сумел отодвинуться от Сью, а она засмеялась, увидев, как я покраснел.
Потом Сью перестала улыбаться, а меня схватили за плечо и развернули.
– Эй, какого хрена ты клеишься к моей девушке? – заорали мне на ухо низким голосом.
Крупный блондин с бородкой был ниже Томми, но тем не менее куда выше меня. Я тупо смотрел на него, держа в руках все еще закупоренную бутылку. Блондин толкнул меня – я отступил на шаг, врезался в стойку и в Сью и случайно тряхнул бутылку.
Тут пробка и вылетела. Она ударила блондина по подбородку, так что он клацнул челюстью и прикусил язык. Шампанское ударило фонтаном, окатив и блондина, и меня. Я в ужасе смотрел на бутылку, отчаянно стараясь остановить поток большим пальцем. За пеной полетели брызги.
– Преждевременное семяизвержение… снова, – чуть слышно проговорила стоящая рядом Сью.
– Мелкий говнюк! – Блондин бросился ко мне, собираясь схватить за горло.
Я съежился, а он навалился на меня, накрыв собой и пряча от чужих глаз.
Я прыгнул.
Мокрые от шампанского рубашка и галстук шмякнулись о стену моей ванной.
– К черту! К черту! К черту!
Почему я вечно влезаю в разное дерьмо?
Шея болела, отчаянно хотелось бить, громить, крушить. Я уставился на себя в зеркало.
Влажные волосы прилипли ко лбу, зубы стиснуты, скулы и шея напряжены. Я постарался расслабиться и понял, что у меня болят челюсти: так сильно были стиснуты зубы. Склонившись над раковиной, я сделал несколько глубоких вдохов.
Через минуту я пустил холодную воду, умыл лицо и сполоснул волосы надо лбом, чтобы избавиться от винного запаха. Потом гладко зачесал их назад.
Вот это трансформация внешности! Волосы теперь казались намного темнее, даже форма черепа визуально изменилась. Нахмурившись, я зашел в спальню и выбрал рубашку с жестким воротником-стойкой. Надел рубашку и глянул в зеркало, оценивая результат.
Неужели я тот парень, который заявился к Сью Киммел с шампанским?
Я прыгнул.
Футболисты ушли с парадного крыльца, но порядком наследили: в траве и на дорожке валялись окурки и пивные банки. Уже на подступах к дому я понял, что музыканты взялись за дело: от бас-гитары и ударных тряслась подъездная дорожка и дребезжали окна. Я открыл дверь, и музыка ударила меня с почти ощутимой силой.
Захотелось прыгнуть домой, но я глубоко вдохнул и окунулся в дикий рев.
В прихожей народу стало больше, а в комнате с барной стойкой, когда я наконец в нее пробрался, – наоборот, свободнее. Музыка ревела в соседней комнате, там же виднелись бешено пляшущие гости. У бара осталась лишь пара человек, хотя Томми никуда не делся – он стучал по стойке в такт музыке. Теперь на ремне у него висело раза в два больше ключей.
Я поставил ногу на металлическую опору и облокотился на стойку. Томми взглянул на меня раз, другой, потом подошел к концу стойки и закричал сквозь рев музыки:
– Господи, быстро же ты внешность меняешь! А я-то думал, что знаю всех местных.
Я покачал головой:
– Так и есть, наверное. Просто я не местный.
– Слинял-то ты быстро. Сью тебя искала.
– Правда?
Томми вытащил из-за стойки бутылку «Болленже».
– Вот, кое-что осталось. Целую кварту можно было выжать из рубашки Лестера, но вкус у того пойла был бы поганый. – Томми вылил остатки из бутылки в бокал-тюльпан.
– Лестер – парень, который на меня набросился?
– Ага. Сью отправила его домой. Она очень разозлилась.
Я улыбнулся:
– Может, я зря вернулся, но я рад, что не застал этого Лестера.
Томми кивнул:
– Чтоб ему в яму провалиться!
Я захлопал глазами:
– Ты его не любишь?
Томми покачал головой и, ухмыляясь, отошел к другому концу стойки.
На вкус шампанское напоминало несладкую имбирную шипучку с неприятным послевкусием. Я посмотрелся в зеркало и велел себе не морщить нос. Потом взял бокал немного иначе, чтобы выглядеть увереннее и изысканнее.
Я снова пригубил шампанское и содрогнулся. Вот тебе и изысканность!
Взяв бокал, я отправился на веранду, подальше от музыки. Там стояли столы и стулья, белые, из кованого железа. Три столика были заняты, а один, свободный, стоял чуть поодаль, в тени изгороди. За него я и сел.
Музыканты заиграли песни начала шестидесятых. Хитами они были задолго до моего рождения, но я их неплохо знал. Мама ставила только рок-н-ролл, песни своей юности, и я рос под эти песни, гадая, что в них такого. Ни любви, ни особой неприязни они не вызывали, зато слова я знал наизусть.
– Вот ты где. – Сью Киммел придвинула стул и поставила на стол бокал с чем-то ледяным. – Томми сказал, что ты вернулся, но я трижды прошла мимо, прежде чем сообразила, что ты переоделся.
Я облизал губы.
– Не хотел создавать проблем.
Сью закатила глаза: