Fatal amour. Искупление и покаяние (СИ)

— Nicolas, — протянул Куташеву руку Андрей. — Не иначе война началась, коли ты меня с постели поднял? — попытался пошутить Ефимовский, но глядя на плотно сжатые губы князя и хмурый взгляд, отбросил неуместную весёлость. — Я слушаю тебя, — присел он на диван, предлагая гостю последовать его примеру.
— Mon cher ami, ты поставил меня в очень неудобное положение, — заговорил Куташев.
— Помилуй Бог, когда же?! — изумился Андрей.
— Дозволь освежить твою память, — принялся ходить взад-вперёд князь Николай. — Три дня назад ты просил меня пригласить на ужин некую девицу.
— Верно, — нахмурился Ефимовский.
— Соглашаясь на твою просьбу, я полагал, что у тебя имеются определённые намерения к ней. Борис говорил мне, что ты увлечён ею.
— А ежели намерений не имеется? — прищурился Андрей.
— Боюсь, в таком случае моя честь оказывается задетой, ибо я обещал её брату, что с ней ничего не случится.
— С ней ничего и не случилось, — возразил Ефимовский.
— Ракитин так не думает и требует, чтобы я сделал предложение его сестре, в противном случае мне стоит ожидать его секундантов.
— Вот так-так, — поднялся с дивана Андрей.
— Это всё что, ты можешь мне ответить? — замер перед ним Куташев, вытягиваясь в полный рост, дабы глаза их были на одном уровне. — Я всегда считал тебя другом, Андрей, потому не открыл ему того, кто развлекался с его сестрой. Но также я полагал, что ты не станешь медлить и сделаешь девице предложение.
— Я не намерен делать ей предложения и тебе не советую, — отозвался Андрей.
— Имей смелость отвечать за свои поступки, André! Человек чести, офицер, дворянин никогда не поступит подобным образом с девушкой.
— Ты ничего не знаешь о ней! — взорвался Ефимовский. — Откуда подобное рвение, дабы защитить честь девицы, которая не ведает, что означает сие слово?!
— Вынужден напомнить, что защищать мне придётся не честь девицы, а свою собственную! — повысил голос Куташев. — Я обещал!
— Чёрт возьми, Nicolas! Мы ссоримся с тобой из-за женщины! Она… — осёкся на полуслове Андрей, понимая, что, как бы он не относился к mademoiselle Ракитиной, он не может, не вправе открывать Куташеву тайн, которые его не касаются.
— Решай, André! Либо ты сделаешь девице предложение либо…
— Что, либо?! — взъерошил и без того взлохмаченные волосы Ефимовский.
— Встретимся у барьера. Поскольку я не намерен нести ответственность за чужую глупость, — закончил Куташев, поворачиваясь к дверям. — Едва не забыл, — вернулся он к застывшему посреди комнаты Андрею. — Её величество кое-что обнаружили в своём зимнем саду и просили вернуть владелице, — достал он из кармана жемчужный кулон и положил на стол.
С уходом князя в гостиной воцарилась тишина. Андрей медленно опустился в кресло, закрыв лицо руками. Пытаясь забыть о том, что сделал, о том, что говорил, полные слёз серые глаза, Ефимовский пустился во все тяжкие. Ежедневные попойки, поездка к цыганам, карты, бордель — всё слилось в один сплошной пьяный хоровод. Ему не надобно было приглашать её танцевать вальс, ему вообще не стоило смотреть на неё, а уж тем паче прикасаться к ней, ибо, сделав то, он уже не мог остановиться. Не появись в зимнем саду так своевременно Куташев, он бы непременно довершил начатое. Получалось, что он должен благодарить Николая, а не упрекать его в излишней щепетильности.
— Скажи Прошке, дабы мундир подал, — не отнимая рук от лица, проговорил Ефимовский заглянувшему в комнату дворецкому.
До дома Калитиных Андрей пошёл пешком. Знатный январский морозец пощипывал нос и щёки, но он был рад тому. За время вынужденной прогулки хмель почти полностью выветрился из головы. Войдя во двор особняка, Ефимовский заставил себя подняться на крыльцо и постучал в двери.
В вестибюле, он попросил дворецкого доложить Марье Филипповне о его визите. Ждать ему пришлось довольно долго. Около получаса Андрей мерил широкими шагами ковёр в уютной гостиной. Все в доме уже знали, что к Марье пожаловал граф Ефимовский, а девушка так и не могла решить: принять его, либо отказать. Елена Андреевна пребывала в страшном беспокойстве и терялась в догадках, с чем пожаловал граф. Она до того разволновалась, что пришлось подать ей нюхательные соли. Ольга Прокопьевна только качала головой, укоризненно глядя на племянницу. Калитин сердито хмурил брови. Множество догадок витало в их головах, но ни одна из них и близко не предполагала той истины, что крылась за этим визитом.
— Я приму его, — поднялась с кресла Марья и решительно шагнула к двери.
— Маша, да ты хоть знаешь, что он за человек? — слабым голосом попыталась остановить её Елена Андреевна, намереваясь открыть ей родство, связывающее Ефимовского с Соколинским.
— После, maman. Вы после мне всё расскажете. Заставлять ждать так долго — неприлично, — оглянулась она у дверей и вышла в коридор.
Марья остановилась перед дверями гостиной, гадая о причинах, что привели графа в дом Калитина. Чего ещё ей было ждать от него. Большего унижения, чем то, которому она подверглась в Зимнем и представить себе было невозможно. Глубоко вздохнув и, расправив плечи, она подала лакею знак открыть двери.
— Ваше сиятельство, — ступила она на порог гостиной, закрывая за собой дверь, — чему обязана видеть вас?
Ефимовский усмехнулся, разглядывая её. О, она бесспорно, была невероятно красива. Не просто так он не мог спать ночами, вспоминая их мимолётные встречи. Душа то воспаряла к небесам, то падала в глубокую пропасть. Все эти терзания совершенно лишали душевных сил, он был бы и рад не думать о ней, но, увы, над своими мыслями был не властен, они появлялись в голове помимо его воли и желания. Дабы избавиться от этих дум, он каждый вечер окунался в разнузданную вакханалию пьяного безудержного веселья в компании тех, с кем обыкновенно дружбы не водил. Поутру наступало тяжёлое похмелье, но самым гадким было ощущения будто бы он в грязи извалялся. Меж тем, mademoiselle Ракитина ждала его ответа.
— Три дня назад вы спросили меня, не намерен ли я сделать вам предложение, — заговорил он, не спуская внимательного взгляда с её лица.
Марья вспыхнула и опустила голову, разглядывая носки домашних сафьяновых туфелек:
— Помнится, вы отказались, — пробормотала она.
— Я передумал. Я прошу вас стать моей женой, — выдохнул он.
Марья вскинула голову, не веря своим ушам.
— Позвольте спросить, что заставило вас передумать?
— Князь Куташев, — отрывисто отвечал Андрей. — Из-за вас, mademoiselle, я не собираюсь стреляться с другом, коих у меня и так не много, — прошёлся он по комнате. — Так что вы мне ответите? — замер он перед ней в нескольких шагах.
Марья долго молчала, пытаясь осмыслить сказанное им. Куташев бросился защищать её честь? Весьма сомнительно. На память пришёл последний разговор с братом. Серж уверовал, что именно князь пытался соблазнить её, стало быть, говорил с ним.
За эти три дня она пролила столько слёз, столько раз проклинала Ефимовского, что уже почти сама поверила в то, как сильно ненавидит его нынче. Куташев тоже был вовлечён в интригу, что затевалась с целью погубить её, а стало быть, жалеть о нём она не станет.
— Что я вам отвечу? — шагнула она к графу так близко, что её грудь почти коснулась пуговиц его мундира и заглянула в синие глаза, отмечая покрасневшие веки и несколько помятый вид его сиятельства. — Я вам отвечу! Да, отвечу, что желаю князю не промахнуться! Желаю ему попасть прямо в ваше чёрное сердце, коли оно есть у вас! — повернулась она на каблучках так, что тяжёлая бархатная юбка её платья, хлестнула Ефимовского по начищенным сапогам.
— Как моему бедному брату, надо полагать? — ухватил её за руку Андрей, принуждая остановиться.
— Вашему брату? — широко распахнула глаза Марья.
— Мишель Соколинский. Надеюсь, вы его ещё помните?! — горящим злобой взглядом, всматривался он в побледневшие черты.
— Мишель — ваш брат? — чуть слышно выдохнула Марья.
Комната бешено закружилась перед её помутившимся взором, и она осела на пол прямо у ног Ефимовского.