Нефертити

Служанка появилась.
— Да, госпожа!
— Сегодня вечером я иду на празднество.
Я видела, что Ипу потрясена, хоть она и промолчала. Верховный жрец Амона, святейший из святых, убит несколько часов назад, а во дворце празднество. Я молча сидела, пока Ипу приводила в порядок мои волосы и ногти, и даже позволила накрасить хной ступни и грудь. Когда дверь комнаты распахнулась, я поняла, кто это, прежде чем она ступила на порог.
Ее парик был короче обычного. Волосы были зачесаны за уши, открывая дважды проколотые мочки ушей, и доходили до уровня подбородка. Она была красивой и пугающей. Она села рядом со мной, но я ее проигнорировала.
— Ну что ты дуешься? Мы сделали то, что нужно было сделать, — проникновенно произнесла она.
— Что нужно — убийство? — воскликнула я и предостерегла: — Боги накажут эту семью!
— Мы показали пример!
— Пример чего? Что фараона следует бояться?
— Конечно, его следует бояться! Он — фараон самого могущественного царства на земле, и существует всего два способа править: или правление будет сопровождаться страхом, или бунтами.
Она протянула руку.
— Завтра начнется строительство нашего храма. Сегодняшний вечер — праздничный, что бы ты там ни думала.
Она улыбнулась и вскинула голову, призывая меня встать и идти с ней.
— А ты знаешь, что Старший прислал сюда своего военачальника, выяснить, что тут происходит?
Мое сердце забилось быстрее.
— Военачальника Нахтмина?
— Да.
Мы быстро шли по коридорам дворца.
— Но чего Старший хочет от своего военачальника? Что тот должен сделать?
— Он ничего не может сделать, — весело отозвалась Нефертити. — Ты, конечно, слышала, что Старший женился снова? На маленькой царевне из Нубии. Ей двенадцать лет.
Я скривилась.
— Хотя какое мне до этого дело? Встало новое солнце, и оно испепелит все прочие звезды на небе. Включая и Старшего.
Ее агрессивность потрясла меня.
— А наша тетя?
— Тийя сильна. Она сама о себе позаботится.
Мы быстро прошли по расписанным коридорам в просторную комнату, которую она делила с царем. Из внутренних покоев вышел Аменхотеп, и при виде его у меня перехватило дыхание. На нем было длинное облегающее схенти и золотое ожерелье, которого я прежде не видела. Возможно, оно было из сокровищ Амона. Они с Нефертити поцеловались. Я отвернулась.
— Я же говорила, что ты преуспеешь, — нежно произнесла Нефертити. — И это только начало!
Двери Большого зала распахнулись, и запели трубы.
Празднество остановилось, чтобы все могли посмотреть на появление фараона. Я шла за сестрой, а за нами следовали Ипу и Мерит; в волосы их были вплетены золотые и лазуритовые бусины. Мои родители сидели за их столом, у двойного трона. Там же был архитектор, и Кийя, и Панахеси. К своему разочарованию, я увидела за этим же столом и Хоремхеба.
Я уселась на свое место, а Аменхотеп повел мою сестру к ее трону. Все смотрели, как они вместе взошли на помост, словно боги, спустившиеся на землю. Никогда еще Египет не видел такой потрясающей пары, с их золотыми и стеклянными бусинами и с драгоценными царскими скипетрами. Придворные принялись покачивать головами и благоговейно перешептываться. Я посмотрела на свою пустую тарелку и вручила ее Ипу, чтобы та положила мне еды. За всем столом лишь мы с Хоремхебом сидели молча.
— Ты сегодня неразговорчив, военачальник. — Кийя сидела рядом с Хоремхебом. Ее красивая грудь выглядывала в вырез платья, а под ней приятно круглился живот. — Тебя не радует празднество?
Хоремхеб скептически взглянул на нее.
— Я здесь лишь потому, что так мне было приказано. Иначе я готовился бы к сражению с хеттами, что вторгаются в наши земли и разоряют наши деревни.
Кийя рассмеялась:
— Хетты? Ты предпочел бы лучше драться с хеттами, чем пировать у фараона?
Военачальник посмотрел на нее и ничего не сказал.
— А хетты вправду захватывают египетские земли? — спросила его я.
— Каждый день, в который мы им это позволяем, — ответил Хоремхеб.
— Так ты думаешь, будет война? — тихо спросила я.
— Если фараон сдержит свое слово. Сестра главной жены царя верит в это?
Кийя пренебрежительно фыркнула:
— Да что маленькие девочки знают о войне?
Хоремхеб пристально взглянул на нее.
— Судя по всему, больше, чем жены фараона.
Он резко отодвинул стул, встал из-за стола и вышел. И я тоже встала, не дожидаясь, пока Ипу принесет мою тарелку, и заявила, что мне очень хочется взглянуть на сад.
Над садом Гора встала полная луна. Свет из дворца рассеивал ночную тьму, а в отдалении мелодично журчал фонтан. Из дворца до меня доносился смех и шум радостного празднества.
— Я так и подумал, что могу встретить тебя здесь.
Я застыла. Из теней возник человек, и я уже собралась было пуститься наутек. Какая глупость — отправиться в сад одной! Но когда человек вышел на освещенное место, я узнала его. Я вспомнила наш последний разговор и холодно улыбнулась:
— Добрый вечер, военачальник Нахтмин.
— Ты даже не удивилась, увидев меня? — спросил он.
На Нахтмине было длинное схенти и короткий плащ из плотного льна. Я взглянула на него в бледном свете луны.
— Нет. А что, надо было?
— Я только что приехал из Мемфиса. Даже фараон еще не знает, что я здесь.
— Но Нефертити сказала…
Нахтмин пожал плечами:
— Их предупредили о моем приезде.
— Тогда тебе туда. — Я указала на дворец. — Они захотят немедленно поговорить с тобой.
Военачальник рассмеялся.
— Ты думаешь, фараона волнует, что его мать скажет о его действиях?
Я мгновение подумала.
— Нет.
— Тогда какая разница, буду ли я там, притворяясь, будто веселюсь и радуюсь, или побуду тут с прекрасной мив-шер и вправду порадуюсь?
Я покраснела. «Мив-шер» — так меня называл отец. Так уместно называть котенка, но не женщину.
— Там во дворце Нефертити. Ты можешь порадоваться обществу красивой женщины.
— Ах вот почему ты сердишься на меня! А я-то думал…
— Вовсе я на тебя и не сержусь! — возразила я.
— Вот и хорошо. Тогда ты не будешь возражать против прогулки по саду.
Он предложил мне руку, и я нерешительно оперлась на нее.
— У меня будут большие неприятности, если моя сестра обнаружит нас здесь, — предупредила его я.
Но мне нравилось ощущать его прикосновение, и я не отняла руку.
— Она сюда не придет.
Я посмотрела на Нахтмина.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что сейчас ее гораздо больше волнует строительство храма Атона.
Это было правдой. Вряд ли вообще хоть кто-то на празднестве меня хватится.
— Ну и как дела в Фивах? — хмуро поинтересовалась я.
— Да так же, как и в Мемфисе. Сплошная политика, — ответил Нахтмин. — Когда-нибудь я брошу это все и поселюсь где-нибудь в тихой деревушке.
Он посмотрел на меня.
— А ты? Каковы планы сестры главной жены царя?
Мне было четырнадцать — достаточно, чтобы выйти замуж и управлять собственным домом. Я сжала губы.
— Это зависит от того, что решит мой отец.
Военачальник промолчал. Я подумала, что его, быть может, разочаровал мой ответ.
— Говорят, ты целительница, — заметил Нахтмин, меняя тему беседы.
Я энергично покачала головой:
— Просто в Ахмиме я немного изучала травы.
Нахтмин улыбнулся. Он наклонился и сорвал листик с какого-то маленького кустика.
— А что это? — спросил он.
Я не хотела отвечать, но Нахтмин поднял листик повыше и явно собирался дождаться ответа.
— Тимьян. С медом хорошо лечит кашель, — не удержалась я, и Нахтмин рассмеялся.
Мы дошли до самого края сада: в нескольких шагах от нас уже начинался дворец.
— Ты не принадлежишь этому месту, — сказал Нахтмин, глядя на открытые двери Большого зала. — Ты для этого слишком хороший человек.
От возмущения я повысила голос.
— Ты хочешь сказать, что…
— Я ничего не хочу сказать, мив-шер. Но эти игры не для тебя.