Остров любви

Поверьте, мне известны и другие весьма привлекательные приемы, чтобы заставить вас смириться, черт возьми!
Он придвинулся к Монике и ласково провел ладонями по голым плечам. Прикосновение обожгло девушку, слова протеста застыли на припухлых губах. Она потеряла всякую способность связно мыслить, не было сил потребовать, чтобы ее оставили в покое.
Когда он просунул пальцы под лифчик, ноги у Моники стали ватными. Другая рука Стэна покоилась у нее на пояснице и все теснее прижимала девушку к себе. Она пыталась оттолкнуть обольсти теля, но собственные руки не повиновались ей и... медленно обвились вокруг его могучей шеи. Девушка ощутила тугие мускулы атлета. У нее все поплыло перед глазами, она инстинктивно запрокинула голову и раскрыла в ожидании губы...
«Когда это случится...» — всплыли в памяти слова Стэна.
Сознание медленно возвращалось к ней. Кэмп говорил, что ради счастья кузины сделает все, что в его силах. Имелись в виду мнимая помолвка и мнимое обольщение. В его ласках столько же искренних чувств, сколько и в оскорбительном предложении Фила.
Моника попробовала сопротивляться и вдруг поскользнулась на мокром кафеле. Ухватившись за Стэна, она опрокинулась на спину и свалилась в бассейн, увлекая того за собой.
В открытый рот хлынула вода, и девушка опустилась на дно. Через мгновение сильные мужские руки подхватили ее и подняли наверх.
Вам бы проще меня утопить, это надежнее помолвки и ваших фальшивых ласк.
Стэн сверкнул глазами.
Но это же вы стащили меня в воду. Вот благодарность за спасенную вам жизнь!
Я вам покажу, кого надо спасать.
Выскользнув из мужских рук, Моника стремительно поплыла к противоположной стороне бассейна так, как делала подростком, когда получала медали на соревнованиях.
За ней вскипел пенный след. Кэмп принял вызов и бросился вслед. Ему мешала одежда, но бортика они коснулись почти одновременно. Он опередил бы пловчиху, если бы у нее не оказалось форы, а на нем не было одежды.
Моника, тяжело дыша всей грудью, ждала, что он скажет. Однако, к ее изумлению, Стэн добро душно рассмеялся, отчего она вновь ощутила, как тело охватывает слабость.
Боже ты мой, такой выматывающей тренировки у меня не было много лет.
У меня тоже,— промолвила девушка, с волнением сознавая, что ей нравится их мирная беседа. Что же произошло?— Я не хотела сталкивать вас в воду,— оправдывалась она слегка дрожащим голосом, что опять разозлило ее. Господи, откуда эти волнения и слабость?
Стэн улыбался, он поймал ее взгляд и пристально, с необъяснимой гипнотической силой смотрел прямо в глаза.
Если бы это было иначе, я бы заставил вас дорого заплатить за покушение на мою жизнь.
Уловив в насмешливом голосе теплоту, Моника растерянно отвела глаза.
Вы способны расправиться с женщиной, призвав на помощь всю армию своих помощников.
У меня такое чувство, мисс Недотрога, что я смогу завоевать вас сам, без всякой армии, и не медленно.
Неужели посмеет? Или она добровольно сдастся на его милость? Мысль о «капитуляции» показалась Монике унизительной. Уклонившись от услужливо протянутой руки, девушка поднялась по ступенькам из бассейна.
Когда Стэн появился рядом с ней, она уже накинула полотенце на плечи. Непостижимо, как сильно повлекло ее к нему, когда они были в воде. Отчего с такой молниеносной быстротой меняются отношения между ними, словно они раскачиваются на гигантских качелях: вверх-вниз, вниз вверх?
Спасибо, что пришли мне на помощь.— Боже правый! Как банально это прозвучало, расстроилась Моника.
Не стоит благодарности.— Неторопливыми движениями Стэн принялся растирать ее плечи полотенцем. Прикосновение его пальцев даже сквозь мохнатую ткань обожгло Монику — и она смущенно отстранилась.
Мне лучше одеться!
Уловив категоричный тон, Стэн недоуменно взглянул на Монику.
Что за спешка? В тропиках трудно простудиться. Вы разве забыли, где находитесь?
Попробуй тут что-либо помнить, когда он смотрит на нее не отрываясь, словно желая запомнить черты лица, каждый изгиб тела.
Сожалею, что испортила вашу экипировку,— произнесла она первую попавшуюся фразу, лишь бы разрядить напряжение — как будто между ними образовалась вольтова дуга.
Бывало и хуже, мне не привыкать.
На некоторых фотографиях его одежда выглядела так, будто он в ней спал, где придется, неделями, что, наверно, так и было.
Знаю. Я видела ваши снимки...— Она осеклась, опомнившись, но было слишком поздно.
Вы видели фотографии у меня в кабинете,— догадался Стэн, и лицо его омрачилось.— Я все ждал, когда вы признаетесь, что проникли туда. Любопытство вас до добра не доведет.
Моника покраснела от стыда.
Любопытство здесь ни при чем. Я искала телефон.
Чтобы позвонить Филу?
Зачем? Мне даже не было известно, что он здесь, на острове. Если хотите знать, я собиралась нанять лодку, чтобы меня перевезли на материк.
Стэн с упреком взглянул на Монику.
Разве так поступают воспитанные девушки?! Пытаться сбежать от жениха сразу же после помолвки?
Как же ей надоел этот дешевый фарс!
Не было никакой помолвки, бездарный мистификатор!— Она нервно рассмеялась.— Вы придумали эту уловку, чтобы помешать мне стать любовницей Фила.
Ее кольнула гримаса отвращения, появившаяся на лице Стэна. Как можно было вымолвить такую чушь?! Предложение Фила, напротив, оскорбило ее. Она оговорила себя, желая отомстить Стэну за его цинизм. Но он смотрел на нее с неприязнью.
Если предел ваших мечтаний — стать чьей то любовницей, это вполне осуществимо,— заметил он, игриво приблизившись к ней. Моника похолодела и замерла в ожидании. На этот раз его объятие было откровенно грубым: он с силой прижал девушку к груди и жадно приник к ее губам.
Моника оказалась бессильной перед его порывом. Она почувствовала, как в ней просыпается желание. Ей стало страшно за саму себя: пока не поздно, она должна избавиться от этого наваждения.
Отпустите меня, ради Бога!— взмолилась Моника с рыданием в голосе. Его поцелуй, долгий и властный, испугал девушку, а легкость, с какой Стэн пробудил в ней страсть, просто привела в трепет.
Кэмп с неохотой выпустил ее из объятий.
Стать моей любовницей вы явно не стремитесь!
Да он что, издевается над ней?;— рассердилась Моника.
Ничьей любовницей быть не собираюсь. Вы так отвратительно со мной обошлись, что я готова бежать отсюда хоть в монастырь.
Стэн иронически взглянул на расстроенную Монику.
И пяти минут там не выдержите, прелестная святоша!
—Прекрасного же вы мнения о своей «невесте»! Вы забываете, это уже не мнение, а убеждение, основанное на собственном печальном опыте.
А вы ожидали успеха?— зло усмехнулась Моника.— Добиться желаемого я вам никогда не позволю.
Неожиданным движением Стэн крепко взял ее за подбородок и посмотрел прямо в глаза.
Никогда не говорите слова «никогда»!
Его неистовый взгляд смутил девушку. Наверное, она зря искушает судьбу? Так же внезапно Кэмп отпустил ее.
Отправляйтесь домой и оденьтесь.
Вы не идете?
Еще поплаваю, коли все равно мокрый.
Но ваша одежда...
На щеках у мужчины заиграли желваки.
Видя, что Стэн готов потерять самообладание, Моника помчалась к дому, ринулась в ванную комнату и встала под душ. На руках у нее остались синяки от стальных пальцев атлета, а невидимые глазу отметины — на сердце.
Моника услышала, как вернулся Джеральд,— он целый день играл с Винсом. Сердце у нее дрогнуло, когда мальчик весело, чуть фальшиво, начал насвистывать полюбившуюся мелодию из фильма «Белоснежка и семь гномов». Как врач, она не имеет права забывать о болезни Джеральда, а как женщина — о его привязанности к ней. Как бы ей ни хотелось удрать с острова при первой же возможности, существует профессиональный долг, чувство со страдания.
Сирота, выросшая в частных приютах, девушка хорошо знала, как тяжко ощущать себя брошенной: по необъяснимой закономерности взрослые покровители исчезали из ее жизни неожиданно и навсегда. Разве можно причинить такую же щемящую боль Джеральду, пережившему трагическую гибель матери? Моника дала себе слово побороть его ночные кошмары и, что бы она не думала о Кэмпе, обещание, данное его сыну, сдержит.