Моя чужая роль (СИ)

Стивен еле ощутимо сжал её руку, погладил кожу пальцами, пуская по нервам очередную волну светлячков. Стеф уложила голову на локоть и отвернулась, оставляя ему руку, а сама глядя в стену. Подтянула колени к животу, больно кусая губы и стараясь не думать о своей руке в ладони Стивена.
«Надо почитать своей шизанутой психике стихи, это всегда успокаивает. Что-нибудь такое медитативное и сонное, Пабло Неруду там…
 
 
Грызут гранит клыки прибоя,
 
Волна застынет на весу
 
И выплеснет хрусталь зелёный
 
На каменистую косу.
 
 
Порядок — море, волны… откуда тут овца? Нахрен с пляжа, бесполезное животное! Что там дальше?»
Пальцы Стивена медленно поползли вверх по руке, пустив по вене такой разряд, что сердце сбилось с ритма.
«Что ты делаешь, друг мой?
 
 
Безмерен горизонт… А солнце,
 
Едва держась за небоскат,
 
Вот-вот себя плодом уронит
 
В кипящий… кипящий…
 
 
В мой кипящий мозг!!! Стивен, убери руку, иначе я за себя не отвечаю!»
Парень придвинулся ещё ближе, положил вторую ладонь на её талию, шеи коснулось его дыхание, воспламеняя кожу.
«Эта жажда пожара неужели не сыщет
Пищи в сердце твоём, не сожжёт без следа…
Чёрт, это другой стих! Зачем я вспомнила Неруду?!»
Рука Стивена на её талии скользнула на живот и одним движением плотно прижала её к нему, лопаток коснулась его грудь, чётко ощутимая сквозь тонкую ткань футболки. Он потёрся щекой о её плечо, отодвигая ворот, и прижался губами к обнаженной коже.
Она окаменела от шока, в растерянности пытаясь отыскать в себе силы для сопротивления, наконец дрожащим голосом прошептала:
— Стив, я не сплю.
— Я знаю. — Он ещё раз поцеловал её шею и улыбнулся: — Я тоже не спал вчера утром. Ты была такой нежной…
Он тихо рассмеялся, заставив её крепко зажмуриться от стыда и злости на себя.
«Зачем я тогда это сделала?
По тебе я ночами…
Уймись, Неруда!
…изнываю от жажды
И сквозь бред прорываюсь тщетно к жизни твоей…»
— Стивен, отодвинься, пожалуйста.
— Зачем? — он погладил её запястье и прижался ещё плотнее, она чувствовала, как сильно бьётся его сердце в её спину. — Стефани, хватит изображать святую верность, у тебя плохо получается. Почему ты можешь делать то, что хочется, когда думаешь, что я сплю, а сейчас — не можешь?
— Стив…
— Расслабься, тебе понравится, — он отпустил её руку и запустил пальцы в волосы, прикусил шею, заставляя её взбесившееся сердце свернуться в узел от смеси острого кайфа, дикого стыда и неудержимого желания выгнуться дугой, прижимаясь к нему и дрожа, как гуляющая кошка, когда март напрочь отшибает последние мозги и всё существо захватывает только одно желание.
«
Так до судорог жаждет опалённая сельва…
«
Она рванулась, пытаясь отодвинуться, пока ещё не поздно, но парень без усилий удержал её:
— Стефани, перестань. Я вижу, что тебе это нравится и ты хочешь этого не меньше меня, — он чуть приподнялся и перевернул её на спину, прижимая к кровати своим телом и заглядывая в глаза. — Давно пора перестать делать вид, что это не так.
— Пусти меня, — прохрипела она, упираясь ладонями в его каменную грудь, — Стивен, хватит, всё.
— Не убедительно, — он улыбнулся и склонился ниже, она отвернулась и забилась, как пойманная рыба, изо всех сил пытаясь вырваться:
— Я сказала, отпусти меня! Пусти, сейчас же! — закрыла лицо руками и разревелась, вздрагивая всем телом и захлёбываясь слезами. Силы кончились, внезапно оставив её совершенно пустой и паутинно-тонкой наедине с бесконечным стыдом от содеянного.
— Стефани, что такое? — он мигом сменил тон и сел на кровати, схватив её за плечи, — Стеф!
А она не могла уже ни успокоиться, ни остановиться, продолжая заливаться слезами и крупно дрожать, вопрошая непонятно кого:
— Да что за день сегодня, за что? За что мне, чёрт возьми, это всё? Что я такого сделала?! Я знаю, что я плохая, что мне нельзя в церковь, что меня ждёт демон, что я приношу только зло! Но это уже слишком, я не могу больше, не могу…
— Стефани, господи, что с тобой? — Стивен включил свет, осторожно попытался убрать её руки от лица, но она только сильнее сжалась и попыталась свернуться в комок, прячась от всего мира. — Я сейчас приду.
Он поднялся и быстро вышел, протопал по лестнице вниз, потом вверх, встал рядом с ней и решительно сказал:
— У тебя есть последний шанс прийти в себя самостоятельно.
Она молчала, продолжая дрожать и прятать лицо, а в следующую секунду широко распахнула глаза, хватая воздух ртом и пытаясь как-то закрыться от хлынувшей на голову воды.
— Полегчало? — парень поставил чайник на тумбочку, взял Стефани за подбородок и заглянул в лицо, — похоже, не особенно. Сама до душевой дойдёшь или отнести?
— Не надо, — сжалась она, — я в порядке. — Попыталась вытереть лицо рукавом, опять крепко зажмурилась, держась за голову. Стив обошёл кровать и стал одеваться, опять подошёл к ней, тронул за плечо:
— Пошли вниз, тут всё равно больше спать нельзя.
— Ладно, — она с трудом встала, ноги подкашивались и дрожали, Стивен взял её за локоть и почти дотащил до кухни, усадил на диванчик и опять ушёл наверх. Она подтянула колени к подбородку, уткнувшись в них лицом.
Твоё тело налито болью всей моей смуты.
Ты меня настигаешь, как звезда — темноту.
Я родился в рубашке из терновых вопросов…
Твою мать, Неруда… лучше бы в моей голове были овцы.
Стивен вернулся, поставил чайник и сел напротив, оперевшись локтями на стол и запустив пальцы в волосы. Стефани на миг встретилась с ним полным боли взглядом и опять зажмурилась, уткнувшись в колени. Чайник закипел, щелкнул, затих. Никто не сдвинулся с места. Время застыло, всё больше нагнетая напряжение, в абсолютной тишине гулко стучал в ушах пульс.
«
Эта жажда пожара неужели не сыщет
Пищи в сердце твоём, не сожжёт без следа…
Как же всё болит, реально, всё тело… как будто меня каток переехал. Пусть мне это снится, пожалуйста. Пусть я сейчас проснусь, а всего этого не было.»
Стивен тихо прочистил горло и спросил, не поднимая взгляда:
— Что значит «тебе нельзя в церковь»?
— То и значит, — бесцветным голосом прошептала она, — мне там плохо. Я просидела минут пятнадцать и убежала, а от святой воды меня чуть не стошнило.
— Охренеть… — он покачал головой. — А сегодняшний день? Что ещё у тебя случилось?
— Утром ты сказал, что таскаешь меня наверх, — начала тихо перечислять она. — Днём я думала о том, что Крис продолжает гулять. Потом посмотрела сериал и увидела, что я бездарь. До вечера безрезультатно занималась, чуть не довела себя до истерики. Вечером нас застал в танцевальном зале Крис, мы наорали друг на друга, он меня ударил. Ночью я пошла к Бетти и поняла, что вообще не разбираюсь в людях. А теперь ещё и это.
— Что — это? — он выровнялся и прямо посмотрел на неё. — Скажи ещё, что ты этого не хотела.
— Так нельзя…
— Но ты хотела.
— Стив…
— Ты хотела, Стефани, — он поднялся и загремел чашками, через минуту поставил перед ней что-то на стол, запахло кофе. — Посмотри на меня, Стеф, — она молча покачала головой, не отрывая лица от коленей. — Посмотри.
— Давай просто забудем об этом и больше не будем…
— Не получится, — грубовато перебил её он. — Нельзя вечно закрывать глаза и делать вид, что тебя здесь нет. Мы уже дозакрывались… Возьми себя в руки, выпей кофе, хорошо подумай и честно скажи, как ты ко мне относишься.
Она несколько раз глубоко вздохнула, собираясь с силами, всё-таки подняла голову и взяла чашку дрожащими руками, отпила глоток и честно выпалила: