Сердце мертвого мира (СИ)
Ветер был ему союзником: зашумел листьями, затрещал в полукружиях сосновых лап. Но главное - он принес запах. Знакомы запах псины.
Раш мысленно выругался, прячась за ствол многолетней ели. Присел, выглядывая из-за веток. На поляне, густо поросшей приземистым кривым кустарником, стояла Хани, а над нею, точно распухшая тень, нависал шамаи-волк.
Эрик. Раш видел налитые кровью глаза, что выглядывали из грязного седого меха. Оборотень скалился, высолопив язык, с которого сочилась слюна. Зверюга не спешила с расправой, но его нос не оставался в покое ни на мгновение. "Он знает, что я здесь, - размышлял Раш, решая, как лучше поступить, - потому и не торопиться убивать ее, поджидает меня". Словно в подтверждение его мыслям, Эрик-волк чиркнул лапой по земле - когти впились в землю и вырвали из нее клок, вместе с несколькими растениями. Раш слышал, как вскрикнула северянка, но к тому, что случилось после, не был готов.
- Беги, Раш! - предупредила она.
Эхо от слов пробежалось в верхушках деревьев, свалилось на карманника отрезвляющим снежным комом. Волкооборотень зарычал, но в этот раз девушка не издала ни звука. Но и Раш не собирался больше отсиживаться - так этот пес еще пришибет ее со злости. Юркнув между деревьями, которые будто нарочно прибрали с пути свои ветки, карманник вышел на поляну, очутившись как раз напротив шамаи. И позвал его свистом, как безродную дворнягу.
Шамаи среагировал мгновенно: развернулся, припав на передние лапы, полностью загородив собою девчонку, словно говорил: пойди-ка, попробуй отвоевать мою добычу. Раш же старался не думать о словах Миэ, когда та рассказывала о диких шамаи. Будто с одним таким и пяти десяткам человек не справиться. Захотелось сплюнуть.
- Знал я, что та встреча не станет нашей последней, - произнес карманник, ничем не выдавая своего волнения. Волк даже на четырех лапах был вдвое выше него, и впятеро крупнее. Уверенности придавал верный ашарад. На чародейство северянки рассчитывать не приходилось. - Отпусти девчонку, псина, сперва попробуй на меня тявкнуть, а там поглядим, чье сверху будет.
Глаза волка остались немыми. Оборотень не сдвинулся с места, только качнул хвостом. И первым прыгнул на противника. Раш присел, кувыркнулся, оказавшись в стороне, когда зверь приземлился на том самом месте, где он только что стоял. Хищник издал недовольный низкий рык. Раш не стал давать ему время опомниться, и, прежде чем оскаленная пасть повернулась в его сторону, двумя короткими шагами подскочил к волку; рукоять ашарада послушно лежала в ладонях, клинок поник. Хищник попытался уйти в сторону, но карманник предугадал его намерения и первым нанес удар. Снизу вверх, лезвие описало короткую дугу и свистнуло, скосив половину волчьего уха. Зверь завыл, попятился, Раш тоже отступил. Ему сделалось жарко, словно за загривок насыпали раскаленных угольев. Чувства обострились, словно он сам стал хищником: ни один шорох не оставался незамеченным. Позади слышалось прерывистое дыхание северянки.
Эрик поднялся на задние ноги, загораживая собою луну, накрыв карманника саваном своей тени. Раш отступил в сторону - волкооборотень метнулся следом, клацнул зубами и бросился на жертву. Карманник увернулся с легкостью, которая удивила его самого: только что был здесь, а через миг - в другом конце поляны. Тут же развернулся, снова отбежал, петля будто заяц. Когда шамаи замер в пятне лунного света, в боку его что-то блеснуло. Раш пригляделся, узнал знакомую рукоять с ртутной змеей. Выходит, с того самого дня шамаи ни разу не принимал своего человеческого обличия, иначе стал бы ходить с куском железа в мясе. Волк, будто угадав его мысли, зарычал. Его хвост помелом хлестал по грязи, посыпая круг себя грязными каплями.
И все же, несмотря на рану, Эрик-волк оставался опасным противником. Раш списал на свое везение то, что зверь пока не зацепил его. Но карманник не был настолько наивен, чтобы не понимать: даже и одного дара шамаи будет достаточно, чтобы отправить его в мертвое царство.
Раш дал зверю подступиться к себе, ровно настолько, чтобы и самому доставать до мечом. Волкооборотень напирал сверху, хаотично размахивая лапами, видимо, чтобы сбить противника с толку. Раш принял оборонную позицию, успешно отбрасывая каждый удар. Кровь его уже буквально горела, мир вокруг подернулся алым, а где-то, словно эхо далеких миров, слышался крик северянки. Карманник не мог разобрать ее слов, весь сосредоточившись на поединке. Может, подумалось ему, когда шамаи в который раз свел челюсти у самого его плеча, девчонка пытается колдовать? Собирает остатки утраченного дара.
Шамаи, видя, что жертва не поддается, остервенело рычал. Его морда взмылилась, густо покрылась слюной, кончик носа, который Раш успел "попотчевать" наконечником ашарада, заливал кровью язык. Но хищник оставался невероятно силен, и только чудо, объяснения которому Раш не стал теперь искать, не давало волкооборотню разорвать свою жертву в клочья. Однако же его мощи хватало, чтобы заставлять Раша защищаться, и тому, в ущерб нападению, приходилось то и дело уходить и юлить. Раз за разом волк все ближе и ближе подбирался к своей добыче. Когда он в который раз оттеснил Раша к раю поляны, карманник почувствовал, как спина его нашла ствол дерева. Поняв, что жертва загнана, шамаи снова встал на все четыре лапы и облизнулся. Раш мог спорить, что сквозь толщу меха и звериную личину, только на него смотрел Эрик - злой и беспощадный, тот самый, которому с первого дня их встречи хотелось выпотрошить вора-чужестранца.
Шамаи налетел на него. Раш рубанул мечом сверху, попытался уйти вбок, но волк вцепился зубами в его плечо. Боль молниеносно разнеслась по телу, точно яд. Раш услышал крик, после чего челюсти сошлись еще сильнее, зубы вспороли кольчугу, добираясь до плоти. Карманник старался не шевелиться, понимая, что чем отчаяннее будет его сопротивление, тем крепче зверь станет сжимать свою добычу. Так же у него остается несколько коротких мгновений... на что? Раш все еще оставался хозяином одной своей руке, в ней же он держал ашарад. Волк потянул свою жертву, оторвал от земли, трепая из стороны в сторону, словно собака, которая ухватила слишком большой кусок мяса. Раш, найдя освобождение боли в крике, изловчился, улучил момент, когда его ноги будут ближе всего к груди зверя, оттолкнулся, одновременно с этим целя клинком в голову волкооборотня.
Удар вышел слабым, но лезвие проткнуло глаз Эрика-волка. Челюсти тут же разошлись, Раш свалился на кустарники, из последних сил удерживая меч. Волк завыл, громко и протяжно. Карманник перекатился на живот, подтянул колени, помогая себе подняться. Но шамаи уже нес на него: вырванный глаз болтался на уцелевшей нитке жил. Раш даже зажмурился, не делая смотреть в окровавленную пасть, которая, - теперь он не сомневался в этом, - перекусит его надвое.
Но вместо того, чтоб докончить жертву, шамаи снова завыл и, будто побитая шавка, отлетел в сторону. Удар пришелся такой силы, что волк, упав, подмял несколько молодых елок. Карманник увидел Хани: девчонка стояла недвижимо, будто статуя, бледная, с широко распахнутыми глазами, будто глядела сквозь время. Раш не стал ждать, что еще удумает сотворить северянка, перехватил меч второй рукой, захлебываясь болью, и поспешил к Эрику-волку. Тот пытался встать на лапы, хрипел, рождая почти человеческие крики. Карманник хватанул его лезвием по горлу. Вострый ашарад раскроил шкуру, выпуская наружу кровь: пульсирующий поток хлынул Рашу на сапоги.
Сдох волкооборотень на удивление быстро: дернулся несколько раз и затих, до последнего не сводя с Раша единственного глаза. Некоторое время карманник стоял рядом, ожидая, когда волчья туша примет человеческие очертания, но ничего не произошло. Поняв, что противник больше не причинит ему вреда, Раш кое-как засунул ашарад в ремни за спину. После подступился к волку, нащупал рукоять пламенеющего, и с силой потянул кинжал на себя. Нехотя, но тот выскользнул. Из открывшейся раны вырывалось гнилостное зловоние, карманник поспешил отойти.