Пушистик (СИ)

Сперва разрушитель сильно удивился хаосу, царящему в маленьком особнячке художника, но потом, когда пожил с ним какое-то время, понял, что тому попросту некогда думать о порядке. Еще бы. С утра уходит, ночью приходит, а ведь раньше еще и с Эррором успевал сражаться. И как только он…
— Эх… — Выдохнул чернокостный, включая весьма странный телевизор. Может, на этот раз повезет на что-то нормальное, а то этот предмет весьма непредсказуем. Каналы переключать не дает, да и выключить его довольно сложно. Что включится — то и смотри. Будь то любимая андерновелла, уже порядком надоевшее шоу Меттатона или всякий разврат из андерласта. — Ну слава создателю. — Буркнул он, развалившись на диване. Наконец-то попалась андерновелла. Хоть что-то хорошее в сегодняшнем дне.
Тем не менее, несмотря на всю увлекательность происходящего на экране действия, Глюк не мог сосредоточиться на просмотре. Вот просто не мог, так как лицо горит. Жутко горит, даже глаза жжет. А все из-за этих чертовых воспоминаний о событиях сегодняшней ночи. Во рту до сих пор ощущается тот вкус поцелуя, а душа все еще трепещет от прикосновений к ней хранителя. От этого на скулах ярким пятном выделяется ультрамариновый румянец, а полуприкрытые глаза придают образу Эррора лишь еще большую смущенность. Внутри просто все переворачивается, а мыслей нет никаких. Зато куча вопросов.
А в каких отношениях они вообще находятся? Прекрасно понимают, что привязаны, что влюблены, но… Все так странно, так неправильно, так иррационально. В прочем, Инк сам по себе — натура иррациональная, неправильная и странная, ровно, как и их отношения. Этакая прямая пропорциональность, какое-то тождественное выражение.
И что сейчас вообще делать? Пустить все на самотек? Так, будто не было того случая? Или посчитать его как некое продвижение в отношениях? Но это же были бессознательные действия.
— Черт бы тебя побрал, Инк. — Упав лицом в диван, взвыл разрушитель. У него уже от всего этого голова вскипает. И почему все не может быть как у других? Просто встретиться, просто сблизиться, просто понять и перейти к чему-то большему, а не враждовать, проникнуться симпатией после пропажи, сблизиться с врагом, совсем не понимая этого, принять все вопреки своим соображениям, стать еще ближе, начать жить вместе, заботиться друг о друге, но, черт подери, не находиться в отношениях. То, что есть между ними, оно ведь присуще парочкам. Да что там, так живут семейные пары. Но они ведь не пара. И, тем более, не семейная.
Стало как-то тяжело. Не морально, физически. В душе же наоборот поселилось какое-то необъяснимое тепло, а сама она начала отбивать ритм, словно это человеческое сердце колотится во время сильного и волнительного эмоционального шторма.
— Меня и так уже один черт подобрал, куда еще то? — Протянул развалившийся на спине разрушителя хранитель, пытаясь заглянуть при этом в янтарные глаза, которые Эррор упорно прятал, утыкаясь лицом в диван.
— Знаешь, ты больше меня на черта похож. — Пробубнил себе под нос Глючный. — Инк — Инкуб, какое совпадение.
— Но я же не распутный демон. — Как-то наивно пропел белокостный, обнимая Эррора.
— А откуда мне знать? — Нет, конечно же он знает, что Инк совсем не распутный. Он скорее какой-то домашний, отдающий себя полностью кому-то одному. Верный. Но подразнить его все равно хочется.
— Да ладно тебе, Оши. — Как бы наигранно-обиженно вымолвил хранитель. — Дорогой мой, что сегодня на ужин? — Наверное, если бы в этих словах была усмешка, чернокостный бы вспылил. Но они были сказаны так ласково, что он лишь фыркнул.
— Иди да посмотри. — Буркнул Глюк. — Или мне тебя на руках отнести, как невесту?
— Хм… — Задумчиво протянул художник. — А не хочешь быть моей невестой? Ха-ах, Оши, как же тебя легко смутить, это так мило. — Хихикнув, Инк поднялся с перезагружающегося разрушителя, полностью покрывшегося синим румянцем. Пока тот приходил в себя, хранитель уже успел вкусить так полюбившиеся прелести приготовленной его сожителем еды, десять раз восхититься умильностью смущенного Глюка и вновь лечь на него, прижав всем телом к дивану.
Эррор всегда был желанным для Инка. Тот всегда хотел иметь его рядом, но разрушитель столько лет не желал идти ни на какие компромиссы, что это желание уже казалось таким несбыточным. На самом деле, художник до сих пор не верит в реальность происходящего. Может быть, это все — просто галлюцинации от выпитой смеси? Или что-то еще, черт знает. Но Инку это все определенно нравится. И больше всего его прельщает то, что он не ошибся, когда разглядел в этом, на первый взгляд, жестоком разрушителе, весьма добрую душу.
— Розовая краска не способна в полной мере передать все эти эмоции и чувства… — Выдохнул хранитель, вновь обнимая уже перезагрузившегося Глючного, молча лежащего рядом и пронзающего художника смущенно-осуждающим взглядом. — Ты знаешь, это так прекрасно… Каждое мгновение, проведенное с тобой. — Тот продолжал молчать, нервно сжимая челюсти и пытаясь найти в своей голове хоть какие-то слова в ответ. Но их не было, ведь это не передать словами. — А еще у меня дома есть спальня. С нормальной кроватью. На втором этаже.
— Я видел. — Недоуменно изогнув надбровную дугу, тихо проронил Эррор.
— Просто мы все на диване да на диване спим. Здесь же неудобно.
— С тобой везде удобно. — Не подумав ляпнул разрушитель первое, что пришло ему в голову. Поймав на себе удивленный взгляд Инка, он начал осознавать смысл сказанных им слов, попутно вновь интенсивно заливаясь краской.
— Звезды, Оши, да тебя арестовать надо. — Глупо улыбаясь, мягко пропел хранитель, протягивая руку к посиневшей черной скуле.
— За что? — Недоуменно произнес чернокостный, широко распахивая свои глазницы от удивления.
— За кражу моей души. — Продолжил тихо растягивать слова Инк, из-за чего на лице Эррора в раз отразился целый коктейль самых разных эмоций.
— Вообще-то, это ты сегодня ночью выкрал мою душу с ее законного места. — С какой-то усмешкой произнес разрушитель.
— Ох, так я уже осужден… — Из Инка получился бы хороший актер. С таким великолепным умением наигрывать абсолютно любые эмоции. — Так что терять, скажи мне, дорогой? Быть может, душу твою снова взять? Ведь не найти мне без нее покой.
— Такая себе рифма, да и шутка тоже не очень. — Скептично сказал Глючный, все с тем же насмешливым огоньком в глазах смотря на хранителя.
— А я не шучу. — Серьезно вымолвил тот, забираясь руками под футболку разрушителя. — Тебе ведь понравилось тогда, так?
========== Помощь. ==========
— Знаешь, молчание — знак согласия. — Художник, ехидно улыбаясь, слегка коснулся души разрушителя, заставив того вздрогнуть. Проведя фалангами пальцев от самой вершины к основанию, Инк начал поглаживать и мять магическую субстанцию. Дыхание перехватило, а тело охватила сладостная нега от таких махинаций, от этих навостренных ушей и хвоста, придающих образу хранителя какую-то хищность, от этих спокойных глаз, так нежно смотрящих прямо в самые глубины души своими яркими, почти светящимися сердцами.
Инк, кажется, сильно увлекся массажем души, что, в целом, вполне устраивало Глючного. Все-таки, не каждый день получаешь такое удовольствие, да еще и от этого радужного мудака, не выползающего из головы все утро, день и вечер. Даже во сне, чертяга, был. Сон был странным, но, надо сказать, довольно романтичным. И жарким. В нем каким-то чудесным образом слился этот жар с невероятной нежностью, какой одаривал там чернокостного художник. Деталей сна Эррор не помнит, но точно знает, с какими чувствами внутри проснулся — было тяжело дышать, душа усиленно сжималась и разжималась, а тело настолько расслабилось, что, чтобы подняться с дивана, пришлось постараться. И, вот, надо же, сейчас снова такое же состояние. Только гораздо лучше, гораздо приятнее.
— Инк! — Вывел из раздумий появившийся в гостиной Дрим, удивленно смотрящий то на художника, то на Эррора. Хранитель практически взвыл от такого бесцеремонного вмешательства.