Ангел из Сетубала

Я открыл глаза.
Мы остановились в сотне метров от берега. А дальше, насколько хватало взгляда, простирался бесконечный океан. Поодаль от нас прилипли к скалам четыре маленьких домика. На песке лежала перевернутая вверх дном лодка, на специальных шестах сушились сети. Ван Хайден спрыгнул с телеги на землю, дал несколько монеток старику и зашагал широкими шагами к ближайшему дому. Я поспешил за ним.
Из дома вышел человек, приветственно замахал руками и почти побежал к нам навстречу. Он быстро перебирал короткими и кривыми ножками, при этом туловище его раскачивалось из стороны в сторону, так что создавалось впечатление, что он не идет, а перекатывается, словно мяч. Это был маленький, кругленький человечек в зеленой рубахе навыпуск и серых, закатанных до колен, штанах. Лицо его было круглое, рябое, глаза маленькие, свинячьи. Грязные волосы его торчали в разные стороны, как будто его только что чем-то напугали.
– Здравствуйте, сеньор Ван Хайден. С прибытием вас! – елейным голосом пропел «мячик».
– Все готово? – коротко спросил Ван Хайден, не обращая внимания на протянутую ему для приветствия руку.
– Точно так, сеньор Ван Хайден. Все готово. Только мне бы хотелось получить деньги сейчас, – осторожно проговорил «мячик» и на всякий случай сделал шаг назад.
– Хорошо, хорошо.
Ван Хайден поморщился и полез в карман.
Дважды звякнули монеты, один раз – в руках высокого голландца, а другой раз – в кармане маленького португальца.
– Спасибо, сеньор Ван Хайден, – радостно пропел «мячик». – Прошу вас, за мною.
Мы пошли к берегу, где у деревянных мостков стояла большая лодка. Погрузившись в нее, мы с голландцем заняли удобные места, а маленький португалец отвязал лодку, оттолкнул ее от мостков и начал разворачивать парус.
– Отдыхайте, сеньоры. Сейчас выйдем в открытый океан и перекусим. У меня там есть ветчина, сыр, помидоры, свежий балычок из марлина и, конечно же, найдется пара-тройка бутылочек вина с острова Мадейра. Как говорится, чем Бог послал, – суетился «мячик». – А к утру будем на месте.
Наконец парус взвился над лодкой, наполнился ветром, и маленькое суденышко плавно заскользило по слегка вздымавшейся поверхности океана, унося меня в туманно-синюю даль.
Утром, когда солнце уже поднялось на пару ладоней над горизонтом, впереди нас замаячил каменистый остров, сиротливо торчащий посреди океана, словно последний зуб во рту древнего старца. Наша лодка, управляемая толстым коротышкой, резво неслась к этому острову. Я пристально смотрел на этот участок суши в океане, пытаясь обнаружить хоть какие-то признаки жизни. Но было совершенно очевидно, что остров необитаем.
Тем временем коротышка, приспустив паруса, направил лодку вдоль острова. Обогнув его с востока, мы уже входили в тихую лагуну. Через несколько минут лодка, ткнувшись носом в песчаный берег, остановилась. Ван Хайден спрыгнул на сушу, я последовал за ним.
Впереди нас на берегу были разбиты два больших шатра из серой парусины. Вокруг валялось несколько ящиков, доски, брусья. Рядом с шатрами стояли две бочки. На земле чернело пятно от костра. Чуть поодаль стояла пирамида из ружей, что повергло меня в некоторое смятение.
Но самое большое мое удивление вызвал корабль, стоявший в лагуне. Это было вовсе не торговое судно, как я ожидал увидеть. На рейде стоял двухмачтовый красавец, быстроходный шестнадцатипушечный бриг. Военный корабль, используемый на флоте для разведки. На левом борту его поблескивала начищенной бронзой надпись: «Санта-Круз».
На берегу и на борту брига деловито сновали люди. Завидев Питера, некоторые приветствовали его взмахом руки, другие, находившиеся неподалеку, подходили к нему, пожимали руку, перекидывались парой-тройкой фраз и все с интересом рассматривали меня. К Ван Хайдену тяжелой походкой неторопливо шел грузный человек, при приближении которого все почтительно замолкали.
Это был мужчина лет сорока крепкого телосложения, хоть возраст начинал сказываться на его внешности, у него уже обозначилось брюшко, лицо слегка оплыло. Сквозь черный смоль его волос пробивались серебристые пряди. Одет он был очень прилично, даже богато. Синяя треугольная шляпа с бриллиантовой кокардой, красная куртка с серебряными пуговицами, отделанная золотым шитьем, белая рубаха из тонкого китайского шелка с жабо, черные широкие штаны с карманами, покрытыми вышивкой, и сафьяновые красные сапоги с загнутыми вверх носами.
Он поздоровался с Ван Хайденом, слегка обняв его за плечи.
– Как съездил, Питер?
– Отлично. Есть один англичанин. Если сегодня выйдем, то сможем догнать через пару недель.
– Стоящее дело?
– Даже очень. Особенно пассажиры.
– Ладно, пойдем в шатер, все подробно обсудим.
Он повернулся и пристально посмотрел на меня. От этого взгляда я внутренне содрогнулся. Ничего подобного я никогда не видел. Один глаз его был ниже другого на пару сантиметров, причем нижний глаз был навыкате, и казалось, что вот-вот он вывалится из глазницы. Оба глаза так сильно косили, что невозможно было понять, куда сейчас смотрит их хозяин.
– А это, надо полагать, замена бедняге Пересу?
Он кивнул он в мою сторону. Один глаз его смотрел поверх моей головы, а второй – мимо моего левого плеча.
– Да. Толковый малый. С семи лет в море. Немного подучу его, будет «морским волком».
– Это точно, поможем, обучим, главное, чтобы талант был, – добродушно проговорил мужчина. – Как зовут тебя, сынок?
Я ответил.
– А меня зовут Хорхе Родригес. Я – капитан этой посудины.
Он протянул мне руку. И тут же моя рука попала в стальные тиски его рукопожатия.
– Хорхе Родригес? Знакомое имя.
Я напряг свою память, вспоминая, где я мог слышать эту фамилию.
– Некоторые нехорошие люди еще зовут меня Циклоп, имея в виду мои глаза. Но я не всегда был такой. Это после ранения, полученного мною в одном из боев. Но я на них не обижаюсь. Циклоп так Циклоп.
Я сразу же вспомнил.
– Точно! Циклоп! Знаменитый, безжалостный и удачливый пират! Истории о его злодейских нападениях на торговые корабли я не раз слышал на Сетубальском рынке. Вот значит, куда я попал!
– Ладно, сынок. Отправляйся пока к кораблю, познакомься с ребятами, отдыхай. Завтра мы снимаемся с якоря. Скоро ты станешь богатым человеком.
– Спасибо, конечно, сеньор Родригес, но это не совсем то, что я ожидал, – нерешительно проговорил я. – Вернее, совсем не то.
Циклоп и голландец уставились на меня.
– Ты, что, отказываешься? – нахмурился Родригес.
– Пожалуй, что да. Извините, сеньор Родригес…
Пролепетал я, чувствуя, как неприятный холодок вызывает спазмы в моем желудке.
– Какой из меня пират? Я и пистолета никогда не видел, и саблю в руках никогда не держал, разве что в детстве, деревянную.
– Тебе не придется ходить в атаку. Для этого у меня есть отличная абордажная команда, профессионалы – бывшие солдаты, военные моряки. Твое дело – стоять за штурвалом. Ты – специалист, сынок, а специалисты на абордаж не ходят, но долю имеют равную со всеми. Вместе с тобой на корабле будут оставаться корабельный врач, плотник, повар, главный канонир.
– Это, конечно, несколько меняет дело, но все-таки нет, сеньор Родригес.
– Ты, что, сбрендил, Перейра? Ты договор со мною подписал! – возмутился Ван Хайден.
– Но ты же не говорил, что мне придется служить на пиратском судне! – воскликнул я.
– А ты и не спрашивал! – бросил в лицо мне голландец.
– Да, я не спрашивал, но я думал, это торговое судно. Потом, ты совсем не похож на пирата.
– Что ты мямлишь, как младенец? Отвечай, ты будешь выполнять наш договор?
Глаза Ван Хайдена сузились и смотрели на меня с откровенной злобой.
– Пожалуй, что нет, – еле выдавил я из себя эти слова.
– Все! Проваливай отсюда! – резко крикнул голландец и махнул рукой в сторону, куда, вероятно, мне нужно было проваливать.
Я оглянулся назад, где ступил на берег этого чертова острова, и увидел, что лодка маленького португальца уже далеко и сворачивает за каменистый выступ, а через секунду она и вовсе скрылась из виду. Надежда на возвращение исчезла вместе с нею.