Кричащие часы (Фантастика Серебряного века. Том I)

Я потрогал его молотком и почувствовал, что он слегка поддается давлению. Несколько легких ударов справа и слева по выдавшейся части — и обломок вывалился, сопровождаемый кучей валунов и гальки, к подножию обрыва. Я вынужден был даже отскочить, чтобы мне не ушибло ногу градом камней. Я успел заметить, что эти камни, падая на обломок, издавали глухие звуки, словно били по пустотелому предмету. Это, конечно, увеличило мое любопытство, и я, едва дождавшись конца осыпания, бросился на добычу, словно коршун на зазевавшегося цыпленка. Отбросить камни, отгрести песок — было делом нескольких секунд. И вот передо мной лежит действительно что-то странное. Это, конечно, не обломок древнего корабля, а нечто несравненно более интересное. Сразу было видно, что это нечто зашито в грубую просмоленную ткань, нити которой ясно выступали благодаря светлой пыли, набившейся в ячейки.
«Неужели я нашел какой-то древний клад? — подумал я. — Как он сюда попал? Кто закопал его и когда?»
Осмотр обрыва над впадиной, которая осталась после того, как предмет вывалился, показал мне, что о закопанном кладе не могло быть и речи. Слои гальки и валунов проходили нормально, не видно было никакого нарушения строения, которое обнаружилось бы неминуемо, если бы люди выкопали яму, чтобы опустить в нее этот предмет. Следовательно, единственное возможное объяснение его присутствия было то, что он был выброшен волнами еще в то время, когда отлагался слой гальки и валунов, среди которых он был похоронен. А это доказывало его громадную древность.
С жутким чувством неразгаданной тайны я поднял предмет. Он был довольно тяжел и имел длину в 20 дюймов, ширину — в 12 и высоту — в 10. Это, очевидно, был деревянный ящик, тщательно зашитый в просмоленную ткань. Кроме молотка, у меня не было с собой никакого инструмента, чтобы вскрыть находку, поэтому приходилось нести ее домой. Смахнув платком пыль и песок, я взвалил ее на плечо — в ней было фунтов 30–35 — и понес. Но по дороге мне пришла в голову следующая мысль: на пути к селению я мог встретить кого-нибудь из немногих (?) дачников, и вид моей ноши не мог не возбудить внимания и расспросов. В селе я, конечно, также не смог бы пройти в свою комнату незамеченным. Словом, моя находка должна была стать известной раньше времени, что мне было крайне нежелательно, так как я сам еще не знал, что за сокровища послала мне судьба. О находке могла узнать полиция и потребовать выдачи ее в пользу государства; владелец земли, оканчивавшейся обрывом у моря, где я нашел ее, мог потребовать свою долю. Словом, благоразумнее было пронести находку к себе незаметно. Я чувствовал себя уже почти вором, который должен скрыть краденое, — приятное положение! Между тем, какое право, в сущности, имели государство или владелец земли на мою находку? Если бы я не спас ее, она вернулась бы в море, в то море, которое принесло ее сюда целые столетия тому назад неизвестно откуда. Эта вещь появилась здесь после кораблекрушения, а такими вещами всегда пользуются жители берега, на который волны выбрасывают свою добычу. Я, временный житель этого берега, сделал находку, и я — ее законный владелец.
Этими рассуждениями я мотивировал необходимость пронести свою находку домой незаметно и не говорить о ней ничего преждевременно. Но это можно было сделать только ночью или на рассвете. А до того времени нужно было спрятать клад. Но где? Оставить здесь, засыпав песком? А если к вечеру опять разыграется буря и унесет его? Я ломал себе голову, где надежнее укрыть свое сокровище до ночи. Наконец вспомнил, что на соседнем скалистом мысе я видел маленькую пещерку, находящуюся выше самого сильного прибоя, в которой я как-то прятался от налетевшего ливня. Я взвалил ящик на плечи и полез с ним на скалы. Затем отыскал пещеру, засунул его в глубину и пошел домой. Но едва я отошел несколько шагов, как подумал, что случайный посетитель может найти его здесь: до вечера ведь было далеко. Эта мысль смущала меня, и я, не решаясь покинуть свое сокровище, сел на соседнюю скалу, откуда была видна пещера. Хорошо видно было и почти весь путь до селения, совершенно безлюдный в это обеденное время. Я быстро вернулся к пещере, вытащил ящик и скорым шагом направился к селению, надеясь донести его незаметно. Три четверти расстояния было уже пройдено. Я ужасно торопился, пот лил с меня градом под лучами полуденного солнца. Но вот на краю селения показался человек, шедший мне навстречу. В одно мгновение я сбросил ящик на землю и сел на него, делая вид, будто сижу на камне. Вскоре человек прошел мимо, не обратив на меня внимания — это был один из дачников. Когда он скрылся за соседним мысом, я хотел было подняться, но на окраине селения появилась вторая фигура. Я переждал, пока прошла и она, но затем появилось уже несколько новых. Стало очевидно, что время для переноса неудобно; тогда я свернул в соседний молодой сосновый лесок, росший на небольшой дюне, и быстро зарыл свою находку в рыхлый песок у подножия сосны. Конечно, нужно было тщательно заметить место, чтобы найти его в сумерках. Все молодые сосны, как известно, похожи друг на друга, как две капли воды, так что по ним ориентироваться невозможно. Пришлось отмерить шагами расстояние от края леса и взять направление по компасу.
Остаток дня я провел в тревожном состоянии, не переставая думать о своем кладе. Что могло заключаться в нем? То обстоятельство, что его выбросило морем и что он, судя по оболочке, был приспособлен к морскому плаванию, позволяло думать, что в нем содержались какие-то особенные ценности, которые хотели спасти при кораблекрушении. Что это за ценности? Может быть, золотые вещи и деньги? Небольшой вес ящика заставил отказаться от этого предположения. Драгоценные камни — ожерелья, браслеты, перстни, диадемы — это было более вероятно. Бумажные деньги, акции — безусловно, нет, если считать правильным тот вывод, что клад очень древний. Бумажки времен римских цезарей или египетских фараонов, конечно, могли иметь только исторический интерес. Может быть, это какие-нибудь важные документы, которые прольют свет на события очень давних времен.
Я не мог усидеть дома и все послеобеденное время шатался по соседству с леском, где был спрятан клад, чтобы оберегать последний от случайных прохожих. Когда солнце село, я стащил во дворе хозяйский мешок, чтобы удобнее было нести ящик и чтобы лучше скрыть ношу в случае встречи, и отправился в лесок, где еще засветло нашел место и уселся возле него в ожидании темноты.
2. Вскрытие клада
Наконец сумерки сгустились, и в довершение удачи надвинулись тучи. Ночь сделалась темной. Я вырыл свой клад, засунул его в мешок и понес домой. Окна моей комнаты выходили на улицу, а дверь — во двор, где легко можно было встретиться с кем-нибудь из хозяйской семьи. Поэтому я предусмотрительно оставил одно окно незапертым и теперь открыл его, бросил мешок в комнату, а сам порожняком прошел через двор. Встретив хозяйку, я попросил ее закрыть ставни и не тревожить меня больше: «Я сегодня очень устал и сейчас же ложусь спать».
Из предосторожности я завесил окна еще одеялом и простыней, запер дверь и приступил к вскрытию находки, торжественно водворенной на обеденный стол.
Когда просмоленная грубая материя была взрезана ножом, из-под нее показался ящик, чрезвычайно прочно сделанный из дуба. Как известно, дуб может лежать целые века в воде, не подвергаясь гниению. Долго я осматривал ящик, чтобы узнать, с которой стороны была крышка; это было нелегко, так как все стороны казались одинаковыми и не видно было ни гвоздей, ни винтов, словно это был не ящик, а просто кусок дуба. Однако звук показывал, что дерево не сплошное. Еще днем я запасся у хозяйки небольшой пилой и теперь приступил к отпиливанию одного из узких концов. Пила едва брала это дерево, которому, возможно, было несколько тысяч лет; казалось, что пилишь твердую кость. Эта работа заняла часа два, и пот лил с меня градом. Наконец узкий конец ящика отвалился — и я увидел его содержимое. При свете лампы перед моими глазами тускло блестела поверхность драгоценного металла — золота. Дубовый ящик как будто содержал золотой слиток громадной величины. Но это предположение пришлось сразу же отбросить — слиток золота такой величины должен был весить пуда четыре, если не больше, и я бы не мог его сдвинуть с места. Очевидно, золото служило только оболочкой чего-то другого, еще более ценного. Но как вскрыть ее? Она совершенно заполняла дубовый ящик, и вытряхнуть ее из последнего оказалось невозможным. Однако под давлением руки золото слегка прогибалось, доказывая, что это только футляр и второй, металлический ящик находится внутри деревянного.