Скрамасакс (СИ)
- Вижу, вижу - говорю, рассматривая корабль и тут же, перескакиваю на другую тему - ты Атанас, к нам в ватагу пойдёшь, кормчим, аль здесь на берегу не всё ещё выпил? - Наличие свечения, хоть и грязного, указывает на то, что человек он, наверное, не плохой, и я решаюсь сделать ему предложение.
- Куда пойдём и какие условия? - интересуется собеседник.
- На Каму, условия узнаешь у старшего - идёт?
- Идёт.
- Тогда пошли, с дедом познакомлю, только в кремль мне надобно к посаднику заглянуть, ты с нами?
- Не... к посаднику мне нельзя - протягивает он.
- Накуролесил видимо и наверняка, по пьяни - думаю я.
Вслух же сообщаю - тогда давай, как стемнеет, к Ивану на постоялый двор приходи, знаешь такой? - Атанас кивает.
- Прохора Алексеевича спросишь, ну или меня, Романом зовут - представляюсь и протягиваю ладонь.
Рукопожатие оказывается крепким, но ручонки потряхиваются. Так что приходится уточнить - только трезвым, иначе разговаривать не будем, в морду дадим и выгоним. Уж не обессудь... - грек заинтересованно кивает, и мы удаляемся.
Дед с Халом ждали у ворот. По дороге к терему посадника, из сбивчивого рассказа татарина я узнал - они продали трофеи и лошадей местным перекупщикам, так что больше нас ничего не задерживает. Я, в свою очередь, поведал им о струге, услышав цену, дед приподнял бровь и буркнул - надеюсь он того стоит? - А Хал, присвистнув, предложил, сразу после суда, ежели конечно всё обойдётся, двинуть к верфи - глянуть на золотой кораблик.
Городок был так себе. Немощёные, грязные улицы располагались в хаотичном порядке. Казалось бы - после того как пару лет назад, крымчаки спалили кремль дотла, возьми да и спланируй город заново, так нет же - всё вкривь да вкось. А вот дома хороши - добротные срубы, кое, где и в двух этажах, смотрели на нас нарядными, резными наличниками. Ближе к центру на дороге появились дубовые плашки, плотно подогнанные друг к другу - значит вскоре, всё замостят - подумал я и увидел терем посадника, находящийся за добротными воротами.
Постучав в калитку и проинформировав стражу о цели нашего визита, мы вошли внутрь. Нормальный такой домик, как и почти всё вокруг, был из дерева, но выделялся на общем фоне некоторой вычурностью. Построен он был буквой п., средняя часть была, как говорят в этом времени, о трёх жильях, две боковые значительно длинней и о двух, так что двор между ними находился почти в колодце. Резное крыльцо вело сразу на второй этаж главной части терема, возле которого нас и задержали охранники, велев подождать посадника снаружи. Вскорости подоспел харчевник Иван.
Суда как такового не было, градоначальника так и не увидели, вышел давешний дьяк и объявил - конокрады допросу не выдюжили, имущество их переходит в казну, к вам претензий нет - все свободны. - Мы недоумённо переглянулись и от греха подальше, поспешили вон со двора.
- Старший их - по дороге, начал рассказывать Иван - вдрызг проигрался, профукал всё и ладью и кассу. Сами купцы с Ростова, добираться до дому как то надо, да дела поправить - боевые кони нынче в цене. Вот они, по всей видимости, и решили таким образом раздобыть себе средства передвижения - однако не удалось. Ежели б ты, Роман, их не остановил - поминай как звали, купцы нелюдимые, в наших краях новые, известно только, что Ростовские, вот и всё.
- У вас, что и казино имеется? - задаю вопрос, но видя недоумённое лицо собеседника, сразу же исправляюсь - игорный дом, то есть.
- Да, ногайцы на выселках поселились и повадились устраивать петушиные бои, в кости там играют, ещё во что-то.
- Ничего не меняется в этом мире - подумалось мне и мы подошли к воротам.
Выйдя из кремля, Иван поспешил к себе, а мы направились на причал - знакомиться с будущей покупкой. Я несколько волновался - вдруг бригаде не приглянется, а по рукам предварительно ударили - тут это свято, лучше не нарушать. Всё обошлось - яхта уже покачивалась на волнах и понравилась всем. Как раз сейчас, трое мужиков закончили с установкой мачты и шишились с парусами - их было два, один крепился к носу, другой же, на длинной горизонтальной палке смотрел в корму, оба, грязно голубого цвета.
- Это, чтобы на фоне неба меньше заметен был - предвосхитив мой вопрос, раздался голос подошедшего мастера - кораблик то для разведки задумывался.
- Ну как, одобряешь? - спрашиваю у деда, по лицу же татарина, и так всё предельно ясно, он, как и я, сразу влюбился.
- Что говорить - хорош струг, только каков он в деле будет, уж больно необычная конструкция, кабы не перевернулся - отвечает тот, разглядывая лодку. При небольших размерах, борта высоко поднимаются над сливающейся с ними по цвету, чёрной водой.
- Не беспокойся, уважаемый, киль у него из морёного дуба, ещё в трюме для устойчивости каменюка здоровенный закреплён - всё, так сказать, по греческой науке - заверяет старика корабел и по обыкновению поднимает указательный палец.
- Где же кормчий, что ты нам пытаешься сбагрить? - с прищуром интересуется дед - не он ли науку тебе греческую растолковал?
- Он, кто ж ещё то, сейчас прибудет вместе с якорем. Кстати, вот и этот пропойца - посмотрев в сторону протянутой руки мастера, мы увидели грека, пыхтящего под тяжестью круглого плоского камня с дыркой. Подойдя, Атанас с облегчением сбросил на землю свой груз, отёр рукавом вспотевший лоб и поклонился - здрав будь, атаман - обратился он к Прохору, сразу признав в нём главу нашей ватаги.
- Хек... - с улыбкой на лице, крякает старик - здравствуй Атанас, люди говорят, что желаешь с нами отправиться, дозволь поинтересоваться почему? - и, взяв его под локоть, отводит того в сторонку, подальше от лишних ушей. Присев неподалёку на валявшееся бревно, они начинают беседу.
Мы же все вместе, впервые поднялись на корабль. На борту маленького фрегата почти всё готово, прямо на палубе лежат запасные паруса, несколько мотков разной толщины верёвок, вёсла и ещё какие-то, по всей видимости, нужные для мореманов предметы. Проолифленные свежие доски палубы, без стыков простираются от кормы до носа. Ближе к задней части, имеется небольшая надстройка - чердак, высотой около метра, шириной полтора и длиной около двух, деревянная лестница, ведущая в помещение, находится сзади, начинаясь сразу же от места рулевого, и заканчивается оббитой медью дверью. По палубе, вдоль наружных стен помещения идут проходы, в двух местах наполовину перегороженные лавками гребцов, а на самом борту находятся железные уключины и как я понял, хитрые крепления для воинских щитов. Рабочее место кормчего, длиной около метра, венчается резной рукоятью рулевого весла.
Заглянув в капитанскую каюту, так для себя я окрестил надстройку, обнаруживаю довольно уютное, хоть и тесное помещение о двух комнатах. В первой, с высокой крышей, стоит узкий стол и лавка, а также имеется окошко из бычьего пузыря, смотрящее по движению корабля. Вдоль стены проход во вторую комнату, уже с полутораметровым потолком, там, на небольшом возвышении лежит четыре травяных тюфяка, а в углу, оббитый всё той же медью, сундук. Довольный татарин констатирует - тут можно жить - мы с мальчишкой дружно соглашаемся. Посидев на лавке и даже повалявшись на тюфяках, довольно улыбающиеся, мы высыпали обратно, на палубу.
В передней части корабля устроен небольшой люк, ведущий в трюм - нормальный такой склад может выйти, - подумалось мне.
Потрогав стилизованную голову волка, венчающую нос судна, вспоминаю о Беляше - где он сейчас рыскает...? поплывёт ли с нами...? - трясу головой, отгоняя тревожные мысли - не хочется расставаться с приятелем, однако, спрашиваю у стоящего на берегу мастера - почему волк?
- Так, это... воеводу нашего Михаила Петровича, татары знаешь, как прозвали? - помолчав немного и вновь вскинув вверх указательный палец, корабел сам отвечает на заданный вопрос - буре, волк по-ихнему, во...
- А название есть у корабля? - интересуюсь я, и, получив в ответ отрицательное качание головой, изрекаю - Буре будет - народ одобряет.