Твой выход, детка! (СИ)

— Привет, Вадим. Что-то случилось? — я одарила его самой обворожительной улыбкой.
— Сделай потише свою чертову музыку.
— Тебе не нравится рок?
Я продолжала ему улыбаться. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул.
— Ты меня достала, — выдавил он своим хриплым голосом. Лицо его было перекошено от злости.
— Да что ты. Ты совсем не похож на того, кого бы мне хотелось достать. Даже я бы сказала, что ты полная противоположность.
Он опустил глаза и минуту мы стояли молча. Было видно, как он пытается подавить гнев. Я понимала, что веду себя как кретинка и, если бы я была мужчиной, он бы мне врезал.
— Я прошу тебя уменьшить громкость, вот и все. Мне надо работать и этот грохот мешает, — его лицо было спокойным и непроницаемым.
— Извини, что ты не настроен на музыку, но у меня сегодня именно такое настроение. Так что, я бы с тобой еще поболтала, но у меня дела — очень хочется танцевать.
И перед тем, как захлопнуть у него перед носом дверь, я с вызовом повернула пульт в направлении музыкального центра и вывела громкость на максимум.
Я ликовала, танцуя и распевая во всю глотку. Как же здорово было «его достать». Думаю, что я окончательно испортила ему день.
После бурного музыкального дня я решила немного пройтись перед сном. Пока я обходила залив — стемнело. И мне приходилось напряженно смотреть под ноги, чтобы не упасть на каменистой тропинке. Подходя к дому, я увидела, что его машина опять стоит перед моей калиткой. «Почему он ставит свой драндулет у меня перед домом? Надо при встрече ему об этом сказать». Вдруг от машины отделился силуэт и сделал шаг в мою сторону. У меня сердце бешено заколотилось от страха. Я остановилась и попятилась.
— Надо поговорить, — знакомый хриплый голос разрезал темноту.
— Хорошо, давай поговорим, — с вызовом сказала я, хотя страх, сковывающий меня, никуда не делся. «Заодно узнаем, почему ты такая заноза в заднице».
Он спокойно не спеша прикуривал и это спокойствие настораживало.
— Думаю, тебе надо сваливать отсюда. И как можно быстрее. Например — завтра с утра. За сколько месяцев ты заплатила за аренду? Я верну.
В темноте невозможно было разглядеть его лицо. Что он задумал? Почему просто не пришел ко мне в дом? Почему ждал здесь? Да, ситуация. Темно, кругом никого. Хоть закричись — в поселке никто не услышит. Вон, бугай какой. Прибьет меня и в лесу прикопает. Я с трудом пыталась унять дрожь.
— Что трудно понять, когда кто-то работает, верно? Ведь сама-то ты целыми днями ничего не делаешь. Проматываешь родительские деньги. А чего — одна? Родных, друзей, которые бы захотели с тобой поехать не нашлось?
Меня трясло не на шутку. А он уверенно и зло продолжал атаку:
— Конечно, нет! Кому ты нужна? Бухаешь целыми днями. У нас пол поселка таких, но это мужики и пьют они от безысходности, а ты от чего пьешь? От скуки? В твоем возрасте надо дома сидеть с семьей, детей воспитывать, а не шалавиться…
Договорить он не успел. Моя рука взлетела сама собой. Я ударила так сильно, что его голова запрокинулась.
— Пропусти меня, — попросила я. Темно стало невыносимо.
Делая шаг в сторону, он грубо схватил меня рукой за запястье и жестко посмотрел прямо в глаза:
— Вали отсюда и еще, — его голос стал металлическим, — никогда больше не распускай руки.
Он резко отпустил меня и шагнул в темноту. Тыльной стороной руки я вытерла слезы.
— Никуда я валить не собираюсь! И еще, если кто-то не знает — это мой дом, я его ку — пи — ла! И еще, чтобы утром его здесь не было! — я с силой пнула колесо джипа.
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Меня так трясло, что я выронила ключи. С трудом открыв дверь и нырнув в спасительное укрытие, я потерянно останавливаюсь и, наконец выдохнув, осознаю, что все это время практически не дышала. Мне было очень страшно!
***
Я сидела на полу посреди комнаты. Тускло горела лампа. Первая бутылка вина почти опустела. Хорошо, что неделю назад, я предусмотрительно сделала запасы. Я прикуривала одну сигарету от другой. В конце концов я схватила телефон:
 
— Ром, это я.
— Что новенького?
— Я больше не могу.
— Да ладно.
— Слушай, я честно старалась, заставляла себя, но ничего не выходит.
— Ты сможешь. Когда-нибудь это пройдет. Просто нужно время, — мягко сказал он.
— Нет! Это никогда не пройдет, все кончено, все совсем кончено.
— Ты пьешь? — его голос стал тревожным.
— Это не имеет значения.
— Лен, это имеет решающее значение. Тебе надо лечь спать и утром ты увидишь все совсем в другом свете. И прекрати пить — этим ты только все усложняешь. Давай, иди спать. Договорились? А завтра я тебе позвоню, и мы все обсудим.
— Договорились, — заплетаясь, сказала я.
Оставшуюся часть ночи я пила, курила и плакала. Было уже совсем светло, когда мой желудок скрутило. Сшибая все на своем пути, я кинулась к унитазу. Мне показалось, что рвота продолжалась несколько часов. Потом я с трудом поднялась и, хватаясь за стены, вышла на улицу. Мои ноги несли меня к озеру, в глубинах которого меня ждало долгожданное успокоение. Ветер сбивал меня с ног, размякшее тело не слушалось. Я запнулась и растянулась на песке. Дождь молотил меня по лицу. Мне хотелось уснуть навсегда, и не имело значения, где я нахожусь. Я пребывала где-то между сном и явью. Сознание потихоньку покидало меня, тело становилось все более тяжелым, я мягко погружалась в небытие. Буря помогала мне уйти.
— Тебе плохо? — сквозь шум дождя и ветра до меня донесся знакомый хриплый голос. Меня охватил страх. Я свернулась клубком и изо всех сил зажмурилась.
— Оставь меня в покое! — меня почти не было слышно.
Потом я почувствовала на себе его руки.
— Отпусти меня! — я отбивалась ногами и кулаками.
— Не дергайся, — он подхватил меня на руки и понес.
Больше бороться не было сил, и я затихла, обхватив его за шею. Он быстрым шагом, насколько позволяло мое обмякшее пьяное тело, шел по тропинке в сторону дома. Толкнул плечом дверь, прошел по комнате и положил меня на кровать. Боковым зрением я увидела, как он резким движением стянул с себя куртку и бросил в угол. Потом ненадолго вышел и вернулся с моим банным полотенцем. Он присел передо мной на корточки и стал вытирать мои лицо и волосы. У него были большие руки. Затем он попытался стащить с меня майку.
— Нет, — возразила я охрипшим голосом и потрясла головой.
— Надо снять. Иначе заболеешь.
— Нет.
Я дрожала все сильнее. Настойчиво, но мягко, он снял с меня носки и, дернув за молнию, стянул джинсы. Затем присел рядом на кровать, потянув за плечи и привалив меня к себе, стянул мокрую майку. Я стыдливо прикрыла грудь руками. Вадим порылся в шкафу, вернулся с рубашкой и помог мне ее надеть. Он неторопливо застегнул каждую пуговицу.
— Ложись.
Я легла, и он натянул на меня одеяло. Откинул волосы со лба. Мы посмотрели прямо в глаза друг друга. Он секунду постоял и вышел. А я уткнулась лицом в подушку и начала проваливаться в сон.
***
Просыпаться не хотелось, тем не менее ощущения пробуждались. Глаза открылись. Я села на кровати, и на меня обрушилась жуткая головная боль. Кончиками пальцев я массировала виски, и постепенно воспоминания о минувшем дне вернулись, стремительно прокручиваясь перед глазами. Что касается ночи, то на ее месте образовалась огромная черная дыра. Я встала и сделала несколько осторожных шагов. Из кухни доносились какие-то звуки. Догадываясь, кто может греметь посудой, я для начала пошла в ванную. Ополоснула лицо холодной водой и посмотрела на себя в зеркало. Мне стало гораздо лучше, даже показалось, что я теперь могу соображать. Теперь я была готова к встрече с Вадимом, а может, и к ответам на его вопросы.
 
Он стоял ко мне спиной у плиты.
— Кофе будешь? — резко спросил он.
— Да, — ответила я, тихонько присаживаясь на краешек стула.