Синица в руках

— Пат, ты любишь меня?
Она почувствовала, как сжались его объятия.
— Конечно, люблю. Именно об этом я и говорю. Когда я увидел, как ты обнимала того человека, у меня все перевернулось внутри. Я думал лишь об одном: он не должен касаться тебя, ты принадлежишь только мне, я хочу, чтобы все знали об этом. Кроме тебя мне никто не нужен. А как ты?
Анет сникла, прислонившись к его груди. Что ей ответить? Как объяснить, почему она не может поехать с ним в клуб в субботу. Не скажешь же, что обещала Стэну пока не обручаться. Кроме того, совсем не по ней тот образ жизни, которого придерживается Патрик. Потому она и не чувствует того, что обычно испытывает женщина, получив предложение руки и сердца.
— Что же ты молчишь, Анет?
— Я… Это так неожиданно, Пат. Ты сделал мне такое лестное предложение… но… мне надо подумать об этом. Дай мне немного времени, пожалуйста.
Пока он раздумывал, что ответить, в репродукторе местной связи прозвучало его имя. Олдерсона вызывал к себе главный врач.
— Черт возьми, что ему нужно? — пробормотал он беззлобно.
— Тебе надо идти, — облегченно вздохнула Анет, разглаживая воротник его халата. — Дай мне подумать в выходные дни о твоем предложении, и на той неделе мы с тобой поговорим. Я прошу не так уж много. До этого мы себя вели более сдержанно, ведь правда?
— Хорошо, дорогая. — Он наклонился и неожиданно крепко поцеловал ее. — Я действительно люблю тебя.
Она с нежностью погладила его по голове.
— Я тоже люблю тебя, Пат.
Олдерсон вышел из ординаторской. Оставшись одна, Анет прикрыла ладонью глаза.
Она верила в то, что любит Патрика, так что не солгала, когда сказала ему об этом. Нельзя встречаться с человеком столько лет и оставаться к нему равнодушной.
Весь вопрос в том, насколько сильно она любит…
Книжный магазин Шерон находился в старом отреставрированном доме в центре города. Это была самая живописная часть Аннаполиса со множеством небольших магазинчиков среди жилых домов. На лужайках между домами росли дубы и клены. Обычно на зеленой траве играли дети, повсюду валялись яркие игрушки, стояли велосипеды. Но в четверг погода вдруг испортилась, похолодало и заморосил мелкий, противный дождь.
Анет оделась по погоде — в старые джинсы и пестрый шерстяной свитер. Войдя в книжный магазин, где витали запахи бумаги и свежей типографской краски, она потрогала волосы, чтобы убедиться, что они не намокли.
Шерон радушно встретила гостью и, повернув табличку с «открыто» на «закрыто», провела Анет через две большие комнаты, которые и были собственно магазином, в небольшую аккуратную кухоньку.
На первый взгляд между двумя женщинами было мало общего. Вся жизнь Анет была посвящена брату, учебе и работе. Шерон же бросила колледж, недоучившись, вышла замуж за кадрового военного и моталась с ним по всему миру. Когда муж умер, она вернулась в родной город и открыла собственное дело. Но каким бы разным ни было их прошлое, женщины быстро установили между собой связь, почувствовав тягу друг к другу еще на пляже в прошлый понедельник. Вскоре они весело болтали, сидя за столом, как старые подруги. Шерон приготовила куриное суфле, салат и сырный пирог.
Здесь же незримо присутствовал и Стэн. Анет узнавала его в повороте головы собеседницы, в жестах ее рук, в той особой, теплой интонации, с которой она произносила слово «прелесть».
— Ты прекрасно готовишь, — похвалила хозяйку гостья, отведав пирога.
— О, мой отец, отчим Стэна, — шеф-повар, — расплылась в довольной улыбке Шерон. — Они с мамой владеют рестораном «Чесапик». Готовить меня научил отец. Со Стэном ему не повезло в этом плане. Тот оказался плохим учеником, научился только кипятить воду. — Женщина ухмыльнулась. — Когда он был подростком, его интересовали другие вещи.
— Представляю, — произнесла Анет и, сделав глубокий вдох, бросилась в омут головой. — Я слышала, что он славится репутацией донжуана.
Шерон заерзала на стуле с чувством неловкости, погладила кошку, которая устроилась у нее на коленях.
— Да-а, до меня тоже доходили эти слухи. Но они в основном строятся на догадках из-за событий, которые имели место двадцать лет назад. Стэн был тем еще бунтарем, до того как записался в армию. Наш город небольшой, и люди с трудом меняют свои взгляды. Но брат никогда и никому не сделал ничего плохого.
Анет удивленно подняла голову.
— Он был в армии? Попал туда сразу после школы?
Шерон неторопливо отпила кофе.
— Стэн не закончил школу. Он пошел служить в армию, когда ему было всего семнадцать лет, — наврал о своем возрасте. Тогда это было нетрудно сделать. Но его авантюра продолжалась недолго, он никогда не любил подчиняться чьим-то приказам. Тем не менее служба в армии, хотя и короткая, оказала на него определенное положительное влияние. Когда Стэн уволился, то сразу пошел учиться журналистике. И надо сказать, преуспел в этой области. Много писал и без конца ездил. Назови место на земном шаре, где была война за последние десять лет, и я гарантирую, что он побывал там.
Значит, Мэнсфилд был военным корреспондентом… Анет вертела в руках чайную ложку. Могла бы и сама догадаться об этом. Его профессия соответствовала первому впечатлению, которое он произвел на нее, — бывалый, решительный человек, успевший многое повидать.
— Сколько же ему лет? — не удержалась Анет.
— Если он не солгал мне, то ему сейчас тридцать семь, — подмигнула гостье Шерон. — Он получил много наград за хорошую работу, у него какое-то шестое чувство на разного рода заварушки. Он, наверное, смотрит на мир как на огромную шахматную доску и предвидит движение всех фигур по ней. — Тут Шерон закатила глаза к потолку, заставив Анет рассмеяться. Она была счастлива слушать рассказ о Стэне, черпая много новой информации о нем. — Брат временно устроился преподавать в здешнем университете, чтобы иметь возможность пообщаться с нами — своей семьей, — продолжала Шерон. — Но мы надеемся, что нам удастся уговорить его остаться здесь.
Значит, он не собирается оставаться в Аннаполисе надолго, отметила про себя Анет. Стэн не говорил ей об этом. Но из того, что он успел сказать, пока вез ее домой из больницы, можно было понять, что он готов, по крайней мере, подумать о такой возможности.
— Понятно, — небрежно бросила Анет. — А он часто ходит на свидания?
— Ты, очевидно, слушаешь отвратительные сплетни насчет его связей с замужними женщинами, — с укором заметила Шерон.
— Нет, нет, — поспешила ответить Анет. — Ну в общем… я слышала об этом. Но слышать и слушать — это не одно и то же. Правда, если появляются подобные слухи, то возникает вопрос — что послужило их причиной? Ты понимаешь, что я имею в виду?
— Не волнуйся, я знаю, о чем ты говоришь. — Шерон ободряюще улыбнулась. — Стэн заставил нескольких почтенных мужей ревновать и, если уж на то пошло, разочаровал не меньшее количество дам. Вот откуда появились все эти сплетни, но за ним нет ни капли правды. Я бы знала, если бы это было не так. У нас с братом нет секретов друг от друга.
Анет просияла. Я верю ей, думала она, глядя искрящимися глазами на Шерон. Она такая прямая, такая открытая — зачем ей обманывать меня, ради чего? Жизнь снова казалась Анет прекрасной.
— Я встречаюсь со Стэном в субботу, — сказала она смущенно.
— Вы идете на ярмарку, я знаю, брат говорил мне об этом сегодня утром. Кстати, он получает огромное удовольствие от общения с Энди.
— Да? Я рада. Энди тоже в восторге от него.
Анет подумала о предстоящей субботе и о том, что отказалась ехать с Патриком в клуб, и ей стало грустно. Она взяла с тарелки кусочек сырного пирога и дала его кошке. Стэн говорил, что его сестра хороший собеседник, но она умела и слушать.
— Шерон, мы еще недостаточно хорошо знаем друг друга, но можно, я поделюсь с тобой кое-чем?
— Разумеется, — мягко произнесла она.
Все, что копилось в душе Анет последние несколько дней и тяжелым грузом лежало на сердце, хлынуло из нее — и роман с Патриком, и знакомство со Стэном, вобравшие в себя и страсть, и растерянность, и желание обрести мужа. Упомянута была и банка со спиртовым раствором, не говоря уже о желании иметь детей и простые человеческие удовольствия.