Таша (СИ)

— Я не понимаю… что у вас произошло? — Голос тёти Марины дрожал. — Наташенька, ты болела?
— Болела, — язвительно передразнила собственную мать мелкая стерва, — как же! Она со своей «Судьбой» встретилась, как ты вечно втирала в её уши с самого детства… так встретилась, что превратилась на целую неделю в сомнамбулу! Ходила по квартире, как призрак, от ванной комнаты и обратно! Что-то твоя «Судьба» фиговенькая оказалась…
— ВИКТОРИЯ! — Дядя Рома так сильно ударил кулаком по столу, что подскочили не только мы втроём, но и солонка, перевернув своё содержимое на ажурную скатерть. — Ещё раз услышу от тебя такой тон или подлые слова в сторону единственно-родного человека — и тебя даже совершеннолетие не спасёт от порки, которую я давно тебе задолжал!
Вика всегда опасалась Романа Ивановича, переживая, что тот будет огорчён поведением дочери или разочарован её стараниями в обучении, поэтому везде старалась быть лучшей. Что говорить в этой ситуации? Сестра была в ужасе. Вика, словно проснулась ото сна, понимая, что, действительно, наболтала много лишнего.
— Прости, — просьба девушки была настолько искренней, что я тут же кивнула, не задумываясь, лишь бы конфликт был окончательно забыт, исчерпан, стёрт из моей памяти и так далее.
— Наташа, нам надо поговорить.
«А вот это мне не нравится»! — Поднявшись со стула, беспрекословно последовала за дядей Ромой, бросив испепеляющий взгляд на кузину, у которой дрожал подбородок, предвещающий близкие слёзы.
Строгое выражение лица тёти Марины явно говорило о предстоящем серьёзном разговоре матери и дочери, направленном на всевозможные воспитательные задачи, дабы наставить младшенькую на путь истинный.
Мне даже стало Вику немного жалко.
Марина Тимофеевна могла быть очень страшной. Пусть салон тёти только открылся, и сотрудники ещё не познакомились толком с нравом бизнес-woman, но я им уже не завидую.
Оказавшись в своей комнате, в которой я сейчас себя хозяйкой совсем не чувствовала, присела на краешек кровати, рядом с дядей Ромой, который призывно похлопал по покрывалу, приглашая присоединиться.
— Рассказывай.
В голосе Романа Ивановича не было требования, обычная просьба, но её хватило, чтобы описать события, которые повлекла за собой наводка мужчины. Конечно, я не вдавалась в подробности, рассказав только встречу с Русланом и Лерой, поделившись своим расстройством, вызванным фактом того, что Ящеров меня не узнал.
— А ты точно уверена, что это наш Русик? — Задумчиво спросил сотрудник СБР, подчеркнув притяжательное местоимение, будто Ящеров уже был нашим. Роман Иванович сидел неподвижно, разглядывая мои фотографии, развешенные коллажем на стене. — Может, он не узнал тебя потому, что это не тот парнишка, который спас тебя от верной смерти??
— Нет. Это точно он!
Усмешка отразилась на лице мужчины. Дядя медленно перевёл на меня свой проницательный взгляд:
— Ты права… это твой Русик. — У меня даже горло перехватило от согласия родственника, пока не поняла, чем оно вызвано, услышав причину такого умозаключения, — дня три назад ко мне подошёл бывший напарник. Тобой интересуются…
— В каком смысле? — Я никак не могла понять сути заявления.
«Зачем я СБР»?!
— Видимо, твоему Руслану задолжал его напарник по будущему предприятию, потому что Зверев Андрей — не последний человек в Питере… да и в Москве. Его отец занимается предпринимательством, держит пару заводов по машиностроению и металлоконструкций, снабжая войска необходимыми в новых разработках технологиями. Вдаваться в подробности не буду, но найти Наташу Машкову — дело времени.
— Нет. — Я перепугалась, сама не знаю, по какой причине.
— Что так? — Брови дяди Ромы затерялись в длинной чёлке. — Всё-таки, разочаровалась? Так сильно изменился?
— Нет… просто… не знаю… как-то это неправильно, — прерывисто задышав, стала заламывать пальцы, хрустя суставами. Эта дурацкая нервная привычка у меня была сколько себя знаю. Ничего не могла поделать с собой в такие моменты. — Слишком легко, что ли.
— «… сами себе создаём трудности, а потом героически их преодолеваем»? — Улыбнулся дядя Рома.
 
— Пап, сейчас не время вспоминать Уинстона Черчилля! Всё не так! — Всплеснув руками, встала с кровати, заходив по комнате кругами. — Просто это немного странно, не находишь? Мы встретились, а он меня тут же сравнял с девками из их тусовки, которые с радостью будут валяться у его ног.
— Кхм-кхм…
— Подожди, — эмоции захлестнули меня с головой. — Не в этом дело. Да и такое предложение вполне объяснимо — Русик вырос на улицах… я припёрлась туда… да ещё и этот провожатый… пьяный.
Дядя еле сдерживал смех, слушая моё обрывочное поверхностное повествование, но его глаза подозрительно блестели.
— Дело в другом. Я должна познакомиться с Ящеровым заново, как и он со мной. Вдруг мы друг другу не понравимся? Вдруг у него такие кошмарные привычки, что я буду просто в ужасе? — Даже говоря этот бред, которым я пыталась оправдать свою трусость, сама себе слабо верила. Только последняя вещь была истиной причиной: — я хочу, чтобы Русик полюбил меня, а не ту слабую девочку, которой мне никогда больше не стать… понимаешь? Я другая… я выросла…
— … и тем не менее, тебе нужна любовь этого Руслана. Не того, с которым рассталась. Нет. Тебе нужен этот гонщик.
— Они мне оба нужны, потому что… потому что Русик не изменился. Он такой же, я уверена. Только надо познакомиться с ним поближе. Копнуть глубже, что ли.
— Так может и у него будет так же, глупая? — Снисходительный тон дяди мне совсем не понравился.
— Не хочу этого «может»! Хочу быть точно уверенной, что Ящеров выбирает меня сегодняшнюю! Без всяких сомнений! Пап, потяни пока с новостью о Машковой… пожалуйста!
Роман Иванович глубоко вздохнул, прикрыв глаза на несколько секунд, а потом серьёзно посмотрел на меня:
— Смотри, Наталька, не заиграйся. Подобным недоверием ты можешь сделать больно не только своему Руслану, но и самой себе. Даю тебе месяц, не больше.
— Спасибо, папа!
Окунувшись в заботливые объятья, глубоко вдохнула запах дорогого одеколона, ставший таким родным за двадцать лет. Мужчина прижал меня к себе, ласково гладя одной рукой по голове.
— И отчего вы и Викторией такие балбески у меня?
— Ничего не балбески. Просто ты нас залюбил, вот и получились слишком требовательными к мужскому полу. Хотим своих мужчин видеть таким же клёвыми, как ты.
— Ну-ну. Так я тебе и поверил, — усмехнулся дядя Рома, поцеловав мой лоб, тут же положив свою щёку на макушку. — Хотя… твой папа таким и был. Назар любил Киру совсем не безумно, как любят писать в книгах, пытаясь передать страсть между мужчиной и женщиной, а трогательно и нежно, будто она Солнце — единственная и неповторимая во всей Галактике! Будто жизни без неё не станет… Кира закрывала глаза или отворачивалась, а Назар уж бледнел… смешно… знаешь, я всегда завидовал им, старательно подражая этим отношениям между моими друзьями, с которыми мы были знакомы со студенческой скамьи. Только с твоей тётей это невозможно, — я вопросительно приподняла брови, — ты же знаешь, какая она настырная строптивица… Вика же её точная копия…
— Сейчас у меня кто-то недовольный получит, — пропела Марина Тимофеевна, сложив руки на груди.
Женщина стояла на пороге комнаты, только не знаю, насколько давно.
— Так я же любя!
Недоумённое возмущение мужчины было настолько искренним, что мы захохотали вместе с тётей Мариной, заприметив в глазах и дрогнувшем голосе сотрудника СБР не только недоумение, но и приличный страх.
 
— Только это тебя и спасает, дорогой, — улыбка тёти осветила мою комнату посильнее энергосберегающих лампочек. — Так, а ты чего рассиживаешься?! Тебе надо уже быть одетой!
— Ой! Уже?
— Вот тебе и «Ой»! Лерочка звонила, и я ответила, боясь прервать ваш разговор. Подруга сказала, что заедет за тобой в половине десятого, а уже восемь… слушай, она совсем не изменилась, — восторженно продолжила женщина, заменившая мне мать, — такая же милая девочка, как и была.