Механизированная история (СИ)

========== Удары сердец. ==========
Человеку суждено дышать и давиться сомнениями.
— Это подорвет репутацию всей корпорации, сто семнадцать статей семи Галактик о правах разумных будет нарушено!
— На кону большие средства и деньги! Эксперимент может стать удачным, и наша компания сможет наладить массовые поставки! Проект «Код Шторма» может стать решающим вариантом многих споров.
— Но вы не понимаете, что искусственно создать заказ Клана мы не можем! Ни один лабораторный сиркеори не обладает нужной для эксперимента устойчивостью к изменению ДНК и вживлению структурного геля! Нужны естественно рожденные!
— Меня это не волнует! Это проблемы ученых, а средства и деньги обязаны остаться на нас. Материал мы вам предоставим, проект немедленно должен быть включен в разработку!
Никем не подслушанный важный разговор.
Мертвую, такую привычную тишину нарушает настойчивый писк. Помутненное сознание отказывается воспринимать реальность. Только противный звук, благодаря чипу, складывается в слова:
«Нарушение криогенного сна. Разморозку начать».
Тело словно чужое, одеревеневшие пальцы не реагируют на импульсы мозга, приказывающие двигаться. Холодное и липкое нечто касается кожи, вызывая раздражение. Легким помогают дышать трубки, проведенные в ноздри. Наконец, кроме писка, в уши прорвался размеренный рокот сердца. Этот спокойный ритм выдернул меня из спасительного беспамятства. Я инстинктивно сделал самостоятельный вдох, и противно-горькая слизь хлынула в нос. Я захрипел, захлебываясь. По нервам электрическим током пронесся приказ мозга и микросхем одновременно. Живи! Так глупо умирать я не собирался. Превозмогая судорожную боль в мышцах, напряженных в рывке, я, следуя ощущениям визоров, дернулся и приложился о стекло со всей своей силы, пытаясь выбраться из криогенной камеры. Сколько времени я провел в мутном полусне, сказать не могу.
Конечно, глупо было с моей стороны надеяться, что у меня получится выбить бронированное стекло криокамеры, но сон прервался, и автоматически разблокированная дверца поддалась. Как выброшенная отливом на берег рыба, я беспомощно затрепыхался, судорожно и жадно глотая долгожданный воздух, обжигая легкие притоком кислорода. Сердце заходилось в бешеном темпе от резкого выброса в мою кровь адреналина, дававшего силы управлять телом, заставляя его шевелиться.
Криогенный сон — вещь не опасная, если спать пять лет с постоянным медицинским осмотром. Соблюдать правила, менять капсулы, которые нужны для поддержания жизни, и следить за состоянием спящего — залог того, что его пробуждение будет безболезненным, и тело тут же отойдет от долгой неподвижности.
Теперь пошел откат, мышцы в судороге сокращались, меня словно выворачивало наизнанку, виски ныли тянущей болью. Организм начал восстановление после многолетнего сна, точную цифру продолжительности которого я не знаю. Наконец глаза смогли нормально различать объекты.
С трудом оперевшись здоровой, но дрожащей от слабости рукой в пол, я приподнялся, осматривая помещение, где находилось пять камер, включая мою. Серые стены, потолок и пол — все было вылито из титана. Потрескивали подсветки, дающие скудный свет, гудела старенькая вентиляция, проведенная где-то в потолке. Этот сектор был опечатан, конечно, фильтры работали исправно, и пыли не было, но все было сухим, стерильным. Ноздри широко раздулись, ничем, кроме металла и старого, почти выветрившегося запаха от криогенных камер, не пахло. Только мой запах, наверное, перебил все остальные. Я внимательно осмотрел капсулы, их стекла должны были быть прозрачными, но сейчас они все запотели или покрылись изнутри заморозью, что нельзя было разглядеть, кто находился внутри. Мрак!
Я обессилено лег обратно на пол, с остервенением выдергивая из тела ненавистные трубки. Но надо было вставать и искать нужное мне, самое дорогое мое существо. На стене около камеры предсказуемо висело табло, на котором светились две цифры — 26. Ни имени, ни боевой двойки, ни описания возможностей. Просто двадцать шестой, нет, я, конечно, не жалуюсь, но на таком товаре могли бы и не экономить, все бы щедро окупилось.
Мой стальной механизированный протез — правая рука, которую я потерял давно, можно сказать в прошлой жизни, сейчас кажущейся чудесным сном, куда хочется вернуться, функционировала как всегда, осложнений не было. Хотя структурный гель в моем организме загустел. Это чудо генной инженерии, полезная штука, ее не раз мне меняли и не раз добавляли внутрь стали полезные микросхемы, проводки и прочие интересные приспособления, не исключая и простого холодного оружия. Протез подключен к моей нервной системе и следует импульсам мозга, как и вторая обычная рука. Я давно привык к его существованию и уже не считаю свою ущербность слабостью, в этой механической малышке мой главный козырь.
Да что я, мрак побери, такое? Наверняка именно этот вопрос возник в голове человека (или не его вовсе), увидевшего мою жалкую, нагую и скрученную на полу фигуру. Ну… Взгляд равнодушно прошелся по бледной от многолетнего отсутствия солнечного света коже, по всему моему телу: от рук, начиная с самых кончиков пальцев со стороны ладони, и до плеча, убегая вниз по спине, рисуя свой странный узор на боках и груди, переходя на ноги и спускаясь к ступням, шли белесые, словно начерченные, абсолютно прямые и точные шрамы. Это результат многочисленных… ммм, нет, не помню точную цифру, операций по изменению меня. Хорошо хоть не вручную, а аккуратно, лазером, разрезали тканевые и мышечные покровы, добираясь до самых костей, проводя особые трубочки вдоль конечностей для вкачивания структурного геля. Меня резали, кололи, зашивали, вживляли что-то чужое. Изменяли генетически и, казалось, выворачивали всё моё существо на изнанку. Эти воспоминания живы во мне до сих пор.
Если обрить мою черепушку, будет вообще сказка. Лысый череп, исчерченный десятками линий от вживления маленьких чипов и всевозможных введений инъекций, стимулирующих мозг и усиливающих его активность, на несколько порядков превышающей норму обычного человека. Жуть — это про меня. Но сейчас эту страшилку скрывали отросшие, измусоленные в слизи криокапсул темно-каштановые патлы, облепившие лицо. Фу, гадость, как неудобно!
Следующие несколько минут можно было пронаблюдать целую эпопею, как я пытался встать и добраться до камеры с номером двадцать семь. Когда мне это наконец удалось, я ладонью нащупал выдвижную панель управления и быстро забил имеющийся в памяти пароль. Механический голос сообщил:
— Разморозка начата. Ожидайте.
Поджав ноги и положив на колени голову, я терпеливо принялся ждать, нервно разрабатывая атрофированные мышцы массажем. Был страх, что я остался один, что двадцать седьмой не проснется. За долгие годы, проведенные в стенах лабораторий Терра Сел, наивность и умение доверять людям испарились сами собой. Честно, не знаю, сколько лет мы спали и где сейчас вообще находимся.
Когда-то одна влиятельная корпорация, зовущаяся Терра Сел и специализирующаяся на всевозможных товарах кибернетики, биохимии и генетики, затеяла проект. Но стоит сделать небольшое отступление и сразу уточнить, что наиболее скупаемым товаром были искусственно выращенные рабы - сиркеори. Основной поставщик — планета Мириорэ. Если кратко, сиркеори — специально выведенные прислужники-рабы для домашней, рабочей да и всякой другой помощи хозяину. Саму их природу сделали полностью зависимой от существа, которого они увидят первым. Это как запечатления, когда раб видит хозяина, в его теле начинается какая-то химическая реакция: раз, и это существо для них бог Вселенной, от которого зависит их жизнь. Чаще всего сиркеори бывают домашними помощниками, реже всего — боевыми. Но это большая редкость, в их гены, несмотря на то, что они дети пробирок, очень сложно внедрить другие ДНК, изменившие тело, и переключить изначальную базовую программу. Во всех Семи Галактиках, расположенных наиболее близко к Солнечной Системе со столицей-планетой Землей, не редкость при влиятельном инопланетяне увидеть хрупкую фигурку смазливой игрушки. Рабов создают под заказ, но все они миловидные и очень красивые, всегда оказываются в постели хозяина.