Механизированная история (СИ)

Дальнейший мозговой штурм был прерван стуком в дверь. Я удивленно приподнялся и, оставив партнера досыпать, бесшумно соскользнул на пол. По привычке встав в удобно-стратегическое от двери место, дал команду на открытие двери. В каюту медленно вполз молоденький наг, робко оглянулся, дернул вибриссами и, найдя взглядом затаившегося меня, инстинктивно принял позу подчинения, выворачивая шею. Я молча рассматривал гостя и мысленно давался диву. Неужели Тхайро тут самый рослый и мощный истарши?
Это же нечто было полнейшим недоразумением. Даже худощавый, но подвижный зелено-желтый Михсх не казался таким тоненьким. У змеенка были длинные бело-розовые волосы, собранные в причудливый свободный хвост, украшенный камнями. Большие и выразительные красные глаза, как у пугливой лани, как-то упустили тот факт, что хозяин вроде бы змея. Трехметровый хвост с расцветкой, как у питона. Бело-розовый в малиновых пятнах. А на кончик хвоста надеты драгоценные широкие кольца-браслеты. На змеелюде не было привычных наручей и безрукавки, а странное крепление ремешков и шелковистой ткани, образующее нечто, открывающее бока и плечи. Пах обмотан той же шелковистой тканью, а не прикрыт широким и тяжелым набедренным поясом, держащемся на мощном ремешке и плотно прилегающем к чешуе. Шрам на щеке, оставленный чьим-то когтем, портил весь образ странного, неловкого и несуразного на фоне виденных мной истарши, ровненького питончика. Дел-ааа.
— Я призван слугой к вам, — свернул хвост в калачик и поклонился, закрывая от меня лицо. Кончики вибриссов предательски дрожали, выдавая волнение нага.
— Встань, пожалуйста, и давай без поклонов. Не люблю формальности, — мягко улыбнулся я и заговорил снова, когда истарши немного повеселел. — Как тебя зовут?
— Синт Максталисс уши Ганн, — ответил мне змей, косясь на заинтересованно поглядывающего Нилау за моей спиной. Я представил нас обоих. Синт принес одежду и всякую бытовую мелочь, за что был горячо отблагодарен Нилауэнем, который уже устал ходить без обуви. Отдав простенькие планшеты, чтобы разбираться в коридорах корабля и объяснив управление компьютером каюты, розовеющая от смущения змейка сказала, что позаботится о нас.
— Спасибо, — широко усмехнулся я и спросил, чтобы проверить значимость имен змеелюдов, — Разрешишь сократить свое имя?
— Конечно, если вам будет удобно, зовите Синт Мак или Смак, — амфибия укоризненно посмотрел на меня, с легкостью читая неловкость и смущение истарши. Но постепенно партнер просек, в чем фишка. Синт молодой и легко поддается влиянию, главное, расположить его к себе.
— Смак хорошее имя, — хмыкнул лу-ни, приглашающе махнув хвостом, чтобы чешуйчатый парень помог заправить кровать.
— Правда?
— Да, на моем родном языке означает наслаждаться или упиваться чем-то, — проронил вместо друга. На лице змеелюда просияла улыбка. Смак… Ну и выдумщик же. Контакт был налажен. Пошли в ванную разбираться в шампунях и красителях. Синт заявил, что мне срочно надо что-то делать с волосами. На мое удивленное «почему?» ответил, что у нагов красивыми считаются двухцветные волосы. Даже на корабле все их красят, да еще и удивился, почему сиркеори не думает об украшениях, которых у меня на Унакалхаи просто не было. Мы вообще голые, как сиротинушки. Нилау слезливо пожаловался уши Ганну, оказавшемуся полукровкой и слугой, который обязывался быть украшением Унакалхаи, что радовать глаза хозяев мы не можем, соблазнять не можем, никто на нас глаз не положит, в общем, бедные сиркеори. Розовенький питончик тут же припустил куда-то и вернулся с кучей всевозможных побрякушек, и не абы каких подделок, а настоящих драгоценностей.
Истарши и лу-ни, не взирая на возмущенные протесты, решили заняться мной, жутко упирающимся и отказывающимся надевать что-то лишнее, кроме обуви и комбеза, а волосы красить — мрак спаси! Но разве мой голос что-то значит для упертой амфибии? Питончик скрутил меня хвостом, как титановыми цепями, затащил в ванную и приступил к пыткам. Но я тоже не лыком шит и давай орать. Начался полнейший беспредел, мокрый и пыхтящий, ругающийся на своем змеином языке, Максталисс держал воющего и дёргающегося злобного меня, пока амфибия намазывал чем-то остро пахнущим мою репку, которая скоро облысеет совсем от такого гнусного домогательства.
И когда почти всё закончилось, меня уже вытерли и одели, только пытались украшение напялить, в каюту ворвался истарши-охранник с саршами наперевес, разом прекратив нашу веселую возню. А дальше… Дальше я и лу-ни совершили непоправимое.
Уж маска, не маска, а инстинкт сработал на ура. Ни один воин не допустит, чтобы против него обнажали оружие, тем более такие серьезные типы, как змеи. Этот змеелюд уже принял боевую стойку и прожигал глазами наш клубок на кровати. Лу-ни по проверенной схеме метнулся вперед, напрягая тело пружиной, готовый в любой момент растянуться в смертоносном прыжке. Острые зубы оскалены так же устрашающее, как и у нага, из хвоста вышло жало, а специальные железы начали вырабатывать ток, не менее смертельный, чем в электрошокере, если им дать хороший разряд. Конечно, против вооруженного и быстрого змеелюда одному лу-ни было не выстоять, только если бы я со своей пушкой, которую, слава Космосу, трансформировать не успел, не оказался рядом.
Вот истарши круто разворачивается в сторону Нилау, определив в нем источник опасности и уж совсем бездарно проворонив меня, ныряющего под пронесшийся над головой хвост. Вот партнер скользящим ударом ладони бьёт по запястью без наруча. Замах серпом, нацеленный на горло. Группируется и толкает хвостатого в корпус, предусмотрительно отпрыгивая назад. Тут возникла небольшая заминка — сиреневые глаза встретились с гипнотическими бирюзовыми, а я легонько ударил ребром ладони по шее сзади, парализуя. Вырвали сарши и опрокинули на пол, оставив беспомощно извиваться.
И только потом, когда мир перестал казаться крутящимся, как в замедленной съемке, понял, как же глупо мы спалились. Синт Максталисс, свернув хвост в клубок, восторженно и напугано смотрел на нас. Но ощутив на себе недоброе перекрестье наших взглядов, далеких от доброты и гуманности, сжался и упал, поклонившись:
— Клянусь, дерт Вергари, не расскажу никому, кто вы такие!
— Нам нет никакого резону верить тебе на слово, — спокойно сказал я, думая, что маска сейчас неуместна. Но он назвал нас воинами не просто своего клана, а именно рода Вергари. То есть, всему Гнезду известно о телохранителях? Нет, быть такого не может!
— Слуга говорит правду, мы не расскажем, кто вы, — раздался позади меня приятный бас. Молниеносно обернувшись, посмотрел на обездвиженного истарши. Длинный чёрный в фиолетовую, словно тигриную полоску хвост. Такие же смоляные волосы, собранные в косу, с фиолетовыми кончиками и выглядывающими пушистыми пёрышками вибриссов. Змеиные глаза смотрели невозмутимо, блуждая по моему лицу, только кончик хвоста чуть подрагивал. Мы пристально изучали друг друга. Кажется, змеелюд не понимал, как такое жалкое и хрупкое существо, как Нилауэнь, смогло его победить в нечестном бою с перевесом в его же сторону. Но полосатый принял какое-то решение для себя.
— Мой народ умеет держать свое слово, человек.
— Я такой же человек, как ты дождевой червь, змей, — в одно мгновение оказавшись рядом, прошипел я. — Только попробуй ляпнуть что-то, что отличалось бы от того, что мы скажем.
— Могу стереть тебе память в любой момент, не думай сопротивляться, — моя нежная амфибия подняла голову истарши, снова заглядывая в глаза.
— Нам хватит сил, чтобы, — разворачиваюсь к розовому питону, — устранить нежелательных бесследно.
— Да, господин. Мы поняли. Молчание всегда с нами.
— А ты, пиявка чёрно-фиолетовая, на кой мрак сюда сунулся?! — обернулся снова к охраннику, у которого в глазах все нарастали настороженность и опасение. А уж когда мои глаза стали совершенно желтыми, как у их предводителя, он и вовсе побледнел. Точно же знает что-то, зараза!
— Значит, хранящие онр Вергари существа всё же были получены Унакалхаи?! Но почему вы скрываете свою суть?! Вас создали, чтобы защищать наших правителей… — взор сиреневых глаз был полон непонимания и злобы. Увидев наши опасно вытянувшиеся лица и боевую стойку, он замолк, предостерегающе кинув взгляд на розовенькую змейку, которая и вовсе ничего не понимала.