Испытание вечностью
— Даже так? И кто выдаёт эти роли?
— Бог? — пожал плечами Миша.
И вот — билеты на руках, документы, предписания — в папках, за плечами, в походных рюкзаках. Они ждут поезда. Ждать ещё больше двух часов.
Маша замечталась. Вчера проходили мимо ювелирного магазина, Михаил видел её взгляды, но посмеялся:
— Милая, там — ничего стоящего. Дома, всё дома. Всё лучшее, эксклюзивное — дома. Самое красивое и необычное. Пока — пофантазируй, какое кольцо бы ты хотела?
— А ты?
— Обычное, но из титана. И гравировка внутри. Маугли и Валькирия.
— Гравировка на титане?
— Запросто!
Маша вернулась в реальность, глазами влюблённой кошки посмотрела на своего Мышу, который был в парадном мундире, при погонах, при наградах. Мария — тоже была в форме. Но её грудь была пуста. Только значок ГТО. Мария не хотела одевать форму в поезд, в гражданской одежде — проще, но Михаил — настоял. И только теперь, окинув взглядом площадь, Маша поняла, почему.
— Мыш, почему столько военных?
— Потому.
— Мы поэтому не поехали на Ласточке?
— И поэтому — тоже. На машине не доехать. Там стокилометровый разрыв без дорог. Не проехать. Без танка. И дороги теперь — блокировали.
— Зачем вводить войска в Москву? Какие могут быть враги в Москве?
— Обыкновенные. Ты, да я. Да мы с тобой.
— Ну, какие мы враги?
— Не обыкновенные. Опасные. Пока народ убит горем, прощается со Сталиным, они развернут государственный аппарат задом наперёд. Или вывернут. Наизнанку.
— Даже так?
— А зачем ещё вводить войска? Давить недовольных.
— Миша, а мы — бежим?
— А ты предпочитаешь — принять бой и убивать? Ну, хотя бы вон тех новобранцев с тонкими шеями? А они — при чём? Нет, любимая, это не мой бой. Тут идёт сражение мыслей, идей и образов. А я — сворачиватель голов, а не окрыватель глаз. Мной вести этот бой — что пневматическим молотом сверлить зуб.
— И всё же — бежать…
— Валькирия моя! Воительница! — Михаил обнял её. Это вызвало реакцию окружающих — люди оборачивались, смотрели осуждающе. Миша отстранился.
— Миш, ещё два часа ждать, пойдём, в машине посидим. Музыку послушаем.
— Поцелуемся, — улыбнулся Михаил, но покачал головой, — Ты не заметила ничего странного?
— В смысле?
— Даю подсказку — мы сейчас не поезд ждём.
— Даже так?
Маша обвела площадь взглядом. Как её учили — искала «красный сигнал» — чего-то, что было тут лишним, нелогичным, чужеродным. Иногда этот, самый простой способ, бывал исчерпывающе достаточным. Так и в этот раз. Обычные, повседневные, привычные вещи и люди — стали для неё серыми, невзрачными, незаметными. Сразу выделились несколько явлений, которых тут быть не должно — грузовики с вооружёнными солдатами, большое количество милиционеров и «людей в штатском», одетых в настолько невзрачные плащи и шляпы, что горели красным, как сигнал тревоги. «Цветными» были ещё несколько человек — группа весёлых студентов, о чем-то смеющихся, геолог с мальчиком и одинокая женщина с букетом.
— Мальчик, — ответила Мария.
— Молодец, — удивлённо ответил Миша, — а учитывая, что у тебя нет моего врождённого вывиха, что называют — чутьём на опасность, чуйкой — вообще молодец! А как ты это сделала?
— Логически. Косоворотка, льняные штаны, сапоги. Узелок. Как из сказки. А тут — не сказка. И геолог с ним. Геолог — правильный, только большой очень. Больно какой-то толстый, но лицо — не жирное. И одет он не по погоде. Но, это бывает. И отдельно от мальчика — вопросов не вызовет.
— Молодец ещё раз. И вопросы возникли не только у тебя. Маша, сделай радостный вид и встреть эту парочку. Будто это — твои знакомые или родные.
— Почему я?
— Потому что — не я.
— Ах, ну, да!
Видя, что «плащи» уже стягиваются к интересующей Марию парочке, девушка поспешила. Подбежала, делая радостную мину, запричитала:
— Наконец-то! Я уже заждалась! Как добрались?
— Здравствуй, дочка. Добрались нормально. Устали только, — пробасил огромный геолог.
Очень колоритный персонаж — заросший, как леший, не стриженые волосы, неухоженная борода, свитер с высоким воротом, ветровка с длинными полами и множеством карманов, плотные штаны, высокие сапоги из толстой кожи на толстой подошве. И огромный баул за плечами.
«Плащи» послушали их разговор, потеряли интерес, но не ушли.
Мальчик лет 10–12 смотрел с любопытством большими и ясными голубыми глазами. Был он светло-рус, открытое, чистое лицо, с правильными очертаниями. Через расстегнутый ворот рубахи видна была простая тесёмочка и костяной крестик. Просто крест, без украшений. Даже распятого тела не было.
— Что мы стоим, как три тополя на плющихе? — пробасил геолог, — Пойдём в тенёк. Не по погоде я одет, жарко.
Вот это — точно. Мальчик в рубашке с расстегнутым воротом, а здоровяк — как из поздней осени явился.
— Мороженку будешь, племяш? — спросила Маша у мальчика, не удержалась, потрепала ему русые пряди.
— Буду, — кивнул «племяш».
Они купили три мороженных, но здоровяк — отказался. Сели на затененную акациями лавку. Тут как раз подошёл Миша, ему и досталось мороженное.
— Знакомься, Игорь, это Михаил. Это — Мария, — пробасил геолог, — Миша, Маша — это — Игорь.
Маша раскрыла рот от удивления, Миша усмехнулся:
— Привет, братишка! — Миша, так же как и Маша до этого, потрепал волосы мальчика, но сейчас он — дёрнул головой — не нравиться. Игорь ничего не ответил, внимательно осмотрел парочку в форме.
— Батя, ты, что так подставляешься? — обвинительным тоном обратился Миша к «геологу».
— Цыц! — пробасил «геолог», — надо!
Маша почувствовала, что краснеет — «геолог» пристально смотрел на неё. До Марии стало доходить, кто перед ней. И она — заробела.
— Не стесняйся, дочка. Благословляю вас с Мишей. Жду обещанных внуков. А вот вам подарки к свадьбе. На самой свадьбе быть не смогу. Дела. Не обижайтесь.
«Геолог» скинул со спины свой баул, под ним оказался ещё один рюкзак, никак не держащийся на спине. Ямки рюкзака появились только сейчас, проявившись на груди, как проявляется фотография в растворе проявителя.
— Да, чуть не забыл, — «геолог» похлопал себя по карманам, достал две обшитых бархатом коробки — маленькую коробочку с кольцами и побольше — с ювелирным набором, — вот, Маша. Нет, не серебро. Белое золото. Будет не броско, но эффектно. Камни в цвет твоих глаз. Не дуйся, Мышонок, ещё сделаешь. Не удержался. Такую девушку себе оторвал, эиех-х! Не был бы женат — отбил бы!
— Куда тебе старому? — пробурчал Миша.
— С тебя три раунда за дерзость! — палец геолога уткнулся в майора Егерей.
— Когда? — грустно спросил Миша.
— От вас зависит, дети мои. Маша, не обижайся, но я жду от вас двух Мышат. У меня проекты горят без этого охламона. И не забивай головы тем, что Медвежата гибнут. Успели обработать? Вздрогнула. Успели. Это — часть Большой Игры. Обман внутри обмана. Никому не верь. Ничему не верь. Мужу доверься — мне он дорог.
«Геолог» прислушался к чему-то, поднялся:
— Пора мне. Рад был познакомиться, Мария-Валькирия. Добро пожаловать в семью. Игорь — с вами.
— Что нам с ним делать?
— До Дома сопроводите. Не прощаюсь.
— Батя, подожди! — чуть не закричал Михаил, — объясни мне, тупому, что вообще происходит?
— Мрак, Мышонок, мрак! Происходит неизбежное. В народе нашем сосуществуют два разнонаправленных течения. Одно олицетворял Сталин, назовём их Державниками. Можно — силами Порядка. А можно — диктатурой. И второй вектор — олицетворение — Хрущёв, который самоустранился от этой своей роли. Их можно назвать приспособленцами, либералами, а можно — просто людьми. Людьми, которые хотят жить просто и понятно. Не хотят много работать, не хотят воевать. Не хотят учиться и саморазвиваться. Они хотят жить простой обывательской жизнью — жить посытнее, напрягаться поменьше. «Донт ворри, би хепи!» Их не интересует Космос, толща Океана, их не манит запах Тайги. И это — нормально. Не их вина в этом. Но! Так жить можно, если на наши земли и наши богатства не облизывается враг. Который тоже — не хочет напрягаться, хочет жить богато. И для этого ему — нужно грабить, нужны — рабы, которые будут пахать, обеспечивая их, западный, потребительский, образ жизни. Война выкосила силы Порядка, которые всегда встречают угрозу грудью, сильно возвысила «маленьких» человечков, которым совесть — позволяет смухлевать, а значит — выжить. И даже — возвыситься. Это — тоже нормально. Сказывается и усталость от Войны. Обыватели не хотят войн, но развяжут их. Они не хотят пахать, а будут пахать ещё больше, на благо эксплуататоров. Хотят жить богато, но станут жить нищими. Они же «маленькие человеки». Им проще — прикрыть глаза ладошкой и промолчать, когда их запрягают в плуг, а не биться насмерть за свою свободу. Им проще тешить себя надеждой, что всё само как-нибудь образумиться и рассосётся. Но! Их детсадовские разумения на межгосударственных отношениях — не работают. Там — закон дикой природы — или ты сжираешь соперника, или ты — главное блюдо для соседей. Таков мир. Толстовцам в нём уготована только одна роль — закуски. Но, разворот государственных дел по их разумению — был неизбежен. И он произошёл. В некой альтернативе. И страна была разрушена, унижена, народ — вымирал темпами, как при Войне. Мы не стали предотвращать неизбежное. И даже подлили масла в огонь, чтобы быстрее перегорело. Не смотри так — не убивал я Сталина! Подталкивать события мы — не собирались. Была маленькая надежда, что не случиться. Что не будет так, как получилось. Но, мы были готовы к такому развитию событий. Детально проработали роль каждого из участников. Смерть Иосифа Виссарионовича была — спусковым крючком, запустившим сценарий «Мрак». Были и другие сценарии, они мне бльше нравились. Эх! Как бы мы развернулись! Но, сейчас — «Мрак». И мы работаем в тех условиях, в которых оказались. А сделать то, что мы делаем — необходимо. Сейчас! Когда нам, технически, не угрожает тотальное уничтожение. Именно сейчас, когда оружие массового поражения ещё — не массовое. Когда война будет даже не холодной, а ледяной. Когда временное нравственное недомогание общества не выльется в рабство всего народа, поставленного на колени. Когда у нас есть шанс, переболев этим ОРЗ, наверстать упущенное. И вынести Урок. Показать людям, как они заблуждаются. Показать им, что не может кухарка управлять страной. Что управление — самая сложная профессия. Что демократия — фикция. Привить им иммунитет ко лжи и манипулированию сознанием. И воспитать вас, Дети. Привить вам мысль, что самый страшный враг — не за океаном. А внутри Тебя. Что самый опасный для тебя — ты сам. Что переборов животное в себе, задавив ленивого, алчного, похотливого, завистливого и агрессивного зверя в своей утробе, станешь Человеком. Только тогда станешь Человеком. И только тогда познаешь Радость, Счастье, Уважение. Познаешь Бога. Услышишь Глас Его.