Испытание вечностью

«Геолог» развернулся и пошёл тяжёлой, усталой походкой. Удивлены были не только Маша и Миша, но и, крайне равнодушный ко всему до этого, Игорь. «Геолог» зашёл за киоск продавца мороженного, но с другой стороны — не вышел. Два «плаща» в растерянности закрутились на месте.
— А говорят — Беспутный, — покачал головой Игорь.
— Что? — спросила, как очнувшись, Маша, сжимая бархат коробок.
— Ничего, Дева. Ничего, — покачал головой Игорь, глядя на неё пронзительными глазами.
— Маш, не забивай головы, — сказал Миша, вяло махнув рукой, — Давай, ещё потренируемся? Как ты думаешь — чей это мальчик?
— Я — ни чей мальчик, — покачал головой Игорь, — я — сам по себе мальчик.
— Сам по себе — сферический конь в вакууме, — отмахнулся Миша, — а человек — существо общественное. И явление социальное. Подумай, Маша!
— А что тут думать — ещё один гений-медвежонок, — пожала плечами Маша.
— Точно. Только не полностью. Слышала про такого Медвежонка — доктор Бугаёв?
— Слышала.
— Игорь — его младший брат. Они родные по матери. А по отцу, он — мне сводный брат. Это — единственный настоящий Кузьмин. Наследник. Как поживает Дарья Алексеевна, Игорёк?
— Никак. Нет её больше, — сурово ответил мальчик.
И вдруг — заревел. Мария выронила драгоценные коробки, кинулась к мальчику. Стала его утешать. Миша собрал коробки, запихнул в объёмный рюкзак, выпрямился и повернулся к идущей к ним группе. Милиция и «плащи». Двое, что «потеряли» «геолога» — заходили с другой стороны.
— Чем обязан? — довольно неуважительным тоном спросил Михаил, когда они подошли.
— Вы — арестованы! Сдайте оружие! — раскрыв корочку удостоверения, сказал один из «плащей».
— Не ты мне его давал, оружие! — тихо, но твёрдо, ответил Михаил, давя взглядом «плащ», — Не тебе его и забирать! Ты, морда, сначала представиться должен, зачитать мне, в чем меня обвинили. И ордер на арест — предъявить. Подписанный военным прокурором Сибирского военного округа. Нет? Тогда — свалил, нах!
Маша выпрямилась, заслоняя собой ребёнка. Она почувствовала, что ей стало мало воздуха, как всегда перед дракой.
— Ты чё такой наглый, а служивый? — опешил «плащ».
— А то ты не знаешь, а? А если до тебя, пешка, не довели, кто перед тобой?
— Не таких обламывали, майор! — «плащ» обернулся посмотреть на своих спутников, как ища их поддержки.
— Тогда, намекну. Егерский мундир, майорское звание, Золотая Звезда Героя, знак Кровавых Воронов на рукаве. Тебе ничего не сказали, а? Или ты настолько туп, что не понимаешь, что мне вас убить, как у этого ребёнка мороженку отобрать! Я — Маугли! Командир разведроты Кровавых Воронов! Повторяю — разведрота Особой Отдельной Бригады Егерей Кровавые Вороны! Осназ осназа! Свалил, пока ноги целы!
Взвизгнув тормозами, позади толпы правоохранителей остановился армейский Козлик, дверь со скрипом распахнулась, выпрыгнул капитан с пехотными петлицами.
— Проблемы, майор? — спросил офицер через головы милиционеров и «плащей».
— Тут товарищи из органов заблудились. Арестовывают меня.
— Петренко! — крикнул капитан, расстёгивая кобуру.
— Наших бьют! — заорал в тангетку рации водитель Козлика. Тут же три грузовика с солдатами в кузовах тронулись с места, стали разворачиваться в эту сторону. Люди в полевой военной форме на ходу запрыгивали в машины.
— Вы что все, с ума посходили? — закричал «плащ» — Капитан, ты знаешь, что с тобой будет?
— А ты знаешь, что с тобой будет, а? Сейчас, крыса? — закричал капитан, надвигаясь на группу «задержания», оттирая от неё Мишу, — Ты не видишь медаль Ордена Достоинства? Ослеп? Или тебе — плевать? Мы вам всем сейчас — все ноги переломаем. А трибунал нас — оправдает. Спорим? Я буду отправлен обратно в Салехард, а ты — кровью ходить будешь под себя до конца года. Иди, майор. Архангелу Гавриилу — нижайший поклон. Ребятам расскажу, что Маугли живьём видел — месяц поить будут. И ещё месяц — похмелять.
Миша улыбнулся, козырнул капитану, закинул баул на плечо, взял Машу за руку и пошёл.
— Теперь поняла, почему я ни хрена не знаю? — спросил Миша, даже не поворачиваясь.
— Поняла, — кивнула гордая своим мужем Маша, сжимая ладонь Игоря, — не поняла про Орден Достоинства. В статуте только указано, что «награждается достойный за исключительное проявление характера». И всё. А капитан — про что?
— Кавалер Ордена Достоинства подсуден только трибуналу трёх выборных судей Ордена Достоинства. Неприкосновенность.
— А за что им награждают?
— За разное.
— А тебе за что дали?
— За сорванный пикник.
— Я — серьёзно!
— Мы с братом вели группу школьников на экскурсию. Сели перекусить, а на нас вышел бешенный тигр. Из оружия у меня была только вилка.
— И?
— Как видишь — Орден. Кроме меня — никто даже не был поцарапан.
— Это от этого тигра шрамы?
— Тебе не нравиться?
— Нет. Не нравиться. Страшно, когда вижу. А когда это было?
— Я был вот такой, — Миша подбородком указал на Игоря, — а, шрамы — его брат-великан, дядя Прохор, убрать мог. Мне они дороги, как напоминание, что бой никогда не заканчивается. Как Батя — не убирает свои шрамы.
— Он не похож на себя, — прошептала Маша.
— Отец? Он был в маске.
— Маска? Такая маска? Такая живая? — удивилась Маша.
— Да, — коротко ответил Миша, — хватит об этом. Позже. Игорёк, а ты можешь, как Прохор, лечить?
— Нет.
— А что можешь?
— На свирели играть.
Миша рассмеялся:
— Сын пошёл в отца.
— Миша, а ваш Орден — не просто орден, а Орден? — спросила в задумчивости Маша. Она, задумавшись, не слушала разговор Миши и Игоря.
— Ты бы себя слышала, — усмехнулся Маугли.
— Ну, Орден, как у Тамплиеров. Или масонов. Тайный?
— Да, Орден. Но — не тайный. Ты же читала статут. Всё — расписано. Какая тут тайна?
— Но, остальные ордена — просто знаки отличия. А тут — организация?
— Есть такое.
— У любой организации есть устав, уставные документы. А я ни о чём подобном — не слышала. Значит — тайный.
— Ну, какой, тайный, милая? Просто — не привлекаем внимания. Никаких документов — нет. За ненадобностью. Но, устав — есть. И структура есть. Всё есть. И нет — разом. Я — в Ордене. Но, я — командир разведроты. Солдат. У нас не проводятся слёты, съезды и прочие сборища. Мы не участвуем в политике, Боже, упаси! Мы — просто есть.
— А почему — нет документов?
— Документы могут попасть не в те руки. Не на те — глаза.
— Устно?
— Да. Устный устав. Кодекс Чести.
— Нет бумаг с печатями, нет собраний. У вас хоть руководство есть?
— Нет. В привычном тебе понимании — нет. У нас нет командования, иерархии званий и должностей.
— Какая же это тогда — структура?
— А — вот такая. Сетевая. Рой. Не слышала?
— Нет.
— А ты, Игорь?
— Слышал. Обычная практика.
— Видала? То-то!
— Вы — сектанты?
— И ты — тоже. Ты — теперь — МЫ. Но, мы не сектанты. Ты всё сама поймёшь.
— А Медведь? Разве он — не командир?
— Нет. В Ордене Достоинства — нет. Он обычный Брат.
— А вне Ордена? Что-то у меня стало складываться ощущение, что не он — главный, как я думала раньше. Из всего сказанного я сделала вывод, что он — такой же исполнитель, как и ты, но более высокого ранга. А кто главный?
— Всё верно. Батя — тоже тащит свой крест, как и остальные — свои.
— Ну, а кто — главный? Только не надо мне врать, что нет никого. Так — не бывает! Я думала — Сталин. Или Медведь. А теперь — ни того, ни другого. Кто всем руководит? Кто за всё отвечает? Кто принимает решения и несёт за них ответственность? — Маша страстно шептала, сильно разозлённая, впиваясь пальцами в руку Маугли.
— Теперь — я, — пожал плечами мальчик.
Маша сначала с непониманием посмотрела на Игоря, потом на спокойное и утверждающее лицо Маугли со смеющимися глазами, тряхнула головой:
— Да пошли вы! Не хотите говорить — не говорите. А вот ерундой этой страдать тут — не надо! Фр-р! Обиделась!