Меж двух огней (ЛП)

— Миледи, скорее! Следующий страж скоро придет.
Я выдохнула с облегчением, узнав Ахерна. Он взял меня за руку, но я не сдвинулась, очарованная взглядом Артагана. Ахерн потянул меня за руку.
— Идемте, моя королева. Ребенку лучше не дышать испарениями подземелья.
Лицо Артагана застыло, он посмотрел на мой живот. Мой желудок сжался в комок. Хотя я не имела права, я хмуро посмотрела на Ахерна. Зачем он сказал о моем состоянии при Артагане? Блэксворд смотрел на меня, страж тянул меня к коридору. Голос Артагана был тихим, но я его уловила.
— Ребенок?
Мой рот раскрылся, но сказать было нечего. Артаган опустил взгляд на ноги. Я не успела ответить, Ахерн утащил меня к лестнице. Он просил меня спешить, чтобы не столкнуться со следующим стражем.
Ахерн отправил меня подниматься по лестнице в башне. Он остался позади, чтобы не вызвать подозрений у стража. Незащищенное подземелье выглядело бы странно.
Я шла среди пустых залов, все еще размышляя. Зачем Ахерн сказал ему? Теперь Артаган знал, что внутри меня ребенок другого мужчины. Я стукнула кулаком по холодной каменной колонне в галерее, злясь на себя за то, что злилась на Ахерна. Что со мной не так?
Замужняя женщина должна гордиться тем, что у нее ребенок. Почему тогда я ощущала лишь горечь в горле?
Я шагала по ступенькам к своей комнате, Уна и Ровена уже спали. Я уснула, как только голова коснулась подушки. Погрузилась в бесконечную тьму.
Следующим утром я лежала, почти проснувшись, на кровати и не хотела вставать. Я цеплялась за воспоминание в дыму между тьмой и пробуждением, там была моя мать. Я пару лет отроду сидела на ее коленях, пока она расчесывала мои волосы. Длинные пряди цвета воронова крыла, как и ее. Она говорила со мной, ее теплый голос успокаивал, как и нежные прикосновения. Ее последние слова задержались в моей голове: «Бог — любовь, и он живет в твоем сердце. Хитрый и сильный думает, что сердце — слабость, но он ошибается, дитя мое. Любовь — наша самая главная сила».
Мои глаза открылись, воспоминание увядало в смутных мыслях. Любовь. Знала бы я, где ее найти, мама. Такие мужчины, как мой муж и его брат, забыли о главном наставлении.
С вздохом я села в одеялах и поприветствовала рассвет.
Я присоединилась к Моргану и Малкольму за завтраком в комнате короля. Они не обращали на меня внимания, говорили о предстоящей свадьбе принца с леди Корделией. Малкольм не радовался Круглой баронессе, но он потирал жадно руки, когда браться обсуждали, какие богатства смогут заполучить, торгуя с новыми землями.
Хоть они понижали голоса, я слышала, что они обсуждали, как удобно Корделия может претендовать на трон Корнуолла, если единственного сына их короля постигнет несчастье. Я чуть не подавилась пудингом, но они не заметили. Слышать, как они замышляют зло против ребенка, было жутко. Я сделала глоток пряного вина, чтобы прочистить горло.
После возвращения Малкольма от леди Корделии, по замку поползли слухи, что Корнуолл плохо справляется с племенами западных саксов. Мы с корнуольцами были от тех же кельтов, но я боялась, что они скоро сдадутся от угрозы саксов. Казалось, весь мир был обречен пасть во тьму. Даже если Морган и Малкольм установят связь с Корнуоллом, я сомневалась, что они будут помогать людям. Король-молот не защищал даже собственных подчиненных в форте Дин. Еще одна фигура в игру против саксов и друг друга. Я ушла из-за стола, не в силах дышать в этом гнезде гадюк. Мне нужен был воздух.
Я поднималась по ступенькам во дворе, прошла мимо стен бастиона, одна, кроме стражей неподалеку. Холодное дыхание зимы приятно успокаивало мои горячие щеки. Вдали виднелись снежные вершины гор. Я прижимала ладони к все еще плоскому животу и пыталась ощутить в себе жизнь. Но живот лишь урчал после завтрака. В какой мир я принесу ребенка? В мире, где отец ребенка убил другого ребенка, а его дядя не дает прохода служанкам?
Я замерла, вспомнив слова Рии, что важна кровь матери. Так было в Свободном Кантрефе и в Старых племенах до них. Может, это была мудрость моей матери, произнесенная устами той девушки. Но потом я с горечью вспомнила, как Риа выходила с Артаганом, и ее плечо было обнажено.
Артаган прав. Если бы я родилась крестьянкой, а не королевой, я хотя бы могла выбирать, кого любить.
Падрэг окликнул меня, его руки были скрыты в складках коричневого одеяния. Я замерла, дожидаясь его, а потом мы пошли дальше вдоль стен замка. Его лысый лоб сморщился от сосредоточенности, он оглядывался, чтобы убедиться, что мы одни.
— Что-то меня тревожит. Я могу говорить с вами честно?
— Вы знаете, что можете.
— Насчет покушений на вашу жизнь. Они происходили удивительно часто.
— Знаю. Потому я боюсь, что шпион может быть среди нас, выдавать каждый наш ход.
— Да, это меня и беспокоит, Бранвен. Я не думаю, что шпион есть или был.
— Не понимаю, Падрэг.
— На вас напали после помолвки по пути в Кэрлеон, но это было всего на следующий день после того, как Морган попросил вашей руки. Какой шпион смог бы за день сообщить саксам, где вы? Саксам потребовалось бы несколько дней, чтобы их корабли добрались до берега, а потом они напали бы.
В груди стало тяжело. Я не думала о логике, когда размышляла об этом. Я сглотнула, а он продолжал:
— Во втором нападении участвовал убийца, но он нашел вас в комнате вашего пасынка, куда вы обычно не заходите. Если вы редко бываете в комнате Артвиса, откуда шпиону знать, где вы будете? Убийца пошел бы в вашу комнату, но он этого не сделал.
Падрэг был прав. До этого я не бывала в комнате Артвиса, как не была и с того раза. Мое столкновение с убийцей было случайностью. Я была так поглощена хаосом и радовалась, что выжила, что не задавалась вопросом, почему убийца ждал меня именно там. Я сперва думала, что он пришел за мальчиком, а не за мной. Настоятель продолжил объяснение.
— В-третьих, Лис и Волк, саксы, которые пытались схватить вас на королевской дороге, удобно осадили форт Дин в тот же вечер, что вы прибыли туда. Но никто не знал, что вы отправитесь туда. Даже король предложил это в последний миг. Как это мог заранее знать загадочный шпион? Как шпион мог столько всего задумать?
— Но если это был не шпион, как все это произошло?
Падрэг вздохнул, его плечи опустились.
— Этот вопрос я продолжаю задавать себе. Моя логика довела меня до этого места. Случай с убийцей не давал мне покоя. Перед первой и третьей атакой о вашем местоположении знал только король Морган.
Моя кровь похолодела, я застыла.
— Это странно. Мой муж хочет моей смерти?
— Я тоже этого не понимаю, Бранвен, нет смысла королю желать вам зла. В его интересах видеть вас здоровой, невредимой. Вы даете ему право владеть землями Дифеда. Хотя бы поэтому он не может рисковать вами.
— Он получил доступ к землям Дифеда и солдатам, и это он получил после брака со мной.
— И не только, дорогая. У вас его ребенок, это даст больше наследников его королевству.
— Если не Морган, то кто? Кого я разозлила? Кто так меня ненавидит?
Я скривилась от этого. Почему такое происходило со мной? Я опустила голову. Падрэг взял меня за руку.
— Мы живем в жестоком мире, милое дитя. Вряд ли ты кого-то разозлила, но твои привилегии и роль королевы делает тебя мишенью для многих.
— Даже если я выживу, как скоро саксы придут перерезать нам глотки?
— Не говори так, Бранвен! Я и книги не учили тебя терять веру в нужный момент.
Хоть он злился, я ощущала, что он не ругает меня, а пытается поднять дух. Он нежно приподнял мою голову рукой, так он часто делал, когда я приходила к нему ребенком в слезах. Как я хотела тихо читать книги, учиться у Падрэга, как в детстве, в Дифеде у моря. Я опустила ладонь на его плечо.
— Мне стоило быть монахиней.
— Нет, дитя, — он улыбнулся. — С твоей красотой ты бы долго быть ею не смогла.
Мы улыбнулись друг другу, стараясь держаться храбро. Мне вдруг стало жарко. Я отпрянула. Глаза Падрэга сузились в тревоге, он пытался придержать меня, но я согнулась пополам. Все кружилось перед глазами. Я прижала ладонь к юбкам, ощутила жаркую влагу между ног. Я вытащила руку из-под платья и увидела кровь на пальцах. Падрэг кричал стражам, а я раскачивалась в его руках. Крови было все больше, а потом я рухнула, стражи и слуги шептались вокруг, и мир потемнел.