Дом(II) Я помню вкус твоих губ (СИ)

====== Часть 2. Глава 1. ======
Уходить от любимых людей — это самоубийство.
 А. П. Чехов
Тимур
Первого несколько раз звонила Ленка. В конце концов мне это надоело, и я отключил телефон. Про него старался не думать и думал всё время — каждую грёбаную минуту. Но передо мной в одно мгновенье вырос огромный бетонный щит. Вырос в то самое мгновенье, когда я увидел их… там… на скамейке. Этот щит отрубил меня от него и от моей прошлой жизни, где мы были вместе.
Второго я улетел вместе с родителями в Таиланд. Они, конечно, удивились такому моему решению, но были рады. Загранпаспорт у меня был. Отчим быстро утряс дела с билетами и с турфирмой по поводу ещё одного номера. Как ему это удалось в праздник — одному богу известно. Но удалось. Хотя меня всё-таки попросил в следующий раз предупреждать заранее, без сюрпризов.
Оставаться в городе одному на почти две недели не было никакого смысла и… сил. Знать, что он здесь, в городе, совсем рядом и… с ней. Когда эти мысли подпускал слишком близко, становилось нечем дышать. Оставалось только терпеть и ждать. Ждать, когда пройдёт эта мучительная боль. Это не может длиться вечно. Нужно просто потерпеть.
Психологи говорят, что душевная боль проходит полностью через десять месяцев. Я не собирался ждать так долго. Я что-нибудь придумаю. Я обязательно что-нибудь придумаю!
«Пошёл к чёрту! Слышишь, ты! Пошёл к чёрту! Тебя больше нет!»
Уже в самолёте резанула мысль: «А вдруг я ошибся? Может, показалось?»
Меня охватила паника. Зачем я сорвался? Захотелось немедленно вернуться назад. Но самолёт мерно гудел, унося меня всё дальше и дальше от Пашки. И никому вокруг не было никакого дела до моего рвущегося назад сердца. А впереди двенадцать дней отдыха — двенадцать дней моей пытки.
Паша
Два дня прошли как в тумане: я ждал звонка от Тимура. Ждал и боялся: боялся, что он позвонит и скажет: «Прости, так получилось. Я снова с Леной».
Или позвонит и начнёт говорить, как ни в чём не бывало, опять станет врать, что всё хорошо и всё нормально. Всё это мы уже проходили, и это его враньё сидело уже в печёнках.
И то и другое для меня было невыносимо и не оставляло мне никакого выхода, кроме как разорвать отношения. Лучше один раз перемучиться и жить дальше.
Я чувствовал, что вязну в каком-то болоте, и оно затягивает меня всё глубже и глубже. Я ненавидел его и… продолжал любить. Но на этот раз всё — не прощу. С меня хватит!
Но он не позвонил. Вот так! Даже не посчитал нужным оправдаться или попрощаться. Значит, я для него значил ещё меньше, чем думал. Ну заебись! А может, так даже лучше? Клятв или обетов верности мы друг другу не давали, с какой стати ему передо мной оправдываться?
«Кто я ему? Н И К Т О! Переживу! Нахер пошёл из моей головы и из моей жизни! Больно? Нихуя, выдержу! Пусть там хоть закувыркается со своей Леной, сукаблять! С меня хватит! С меня хватит, блять! И хватит ныть! Заткнись, я тебе сказал! Нехер лить слёзы и сопли размазывать по подушке! Всё, пиздец! Настрадался!»
Нужно было что-то делать, куда-нибудь выйти, чтобы не сойти с ума в четырёх стенах. Было около пяти, и уже начинало смеркаться. Я решил сходить в кино. Мороз опять был нешуточный, но сидеть дома и дальше выносить себе мозг приносящими острую боль воспоминаниями я больше не мог.
Закутал поплотнее лицо и шею в шарф и пошёл на остановку.
Возле меня остановилось знакомое БМВ. Из машины посигналили.
«Надо же, увидел!» — усмехнулся я зло про себя и, открыв дверцу, залез на переднее сиденье.
— И куда на этот раз собрался наш снеговик? — с усмешкой спросил адвокат.
— Здрасьте! С Новым годом! — пробурчал я в ответ из-под шарфа.
— И тебе не хворать, Паша! С Новым годом! Ну, так куда тебя подвезти на этот раз?
— В кино хотел сходить. Каникулы — дома делать нечего. Давайте к «Факелу».
Мы тронулись.
— Почему не позвонил? Визитку потерял? — мельком взглянув на меня, спросил адвокат.
— Да, где-то затерялась. А зачем вам? Ну… чтоб я вам звонил?
— Испугался?
— Чего мне бояться? На бандита вы, вроде, не похожи. Просто странно.
— Хотел с тобой поближе познакомиться. Думаю, если ты узнаешь причину, то тоже будешь не против.
— Ну так скажите причину.
— Паш, это долгий разговор. Давай ты отложишь поход в кино, и мы с тобой посидим где-нибудь в тихом месте и обо всём потолкуем. Как, ты не против?
— Против. Я вас не знаю, и что это за тихое место такое? Что вам от меня надо?
— Я тебя всё-таки напугал. Извини, не хотел. Я думал пригласить тебя куда-нибудь. Вот хоть в «Рапсодию». Был там когда-нибудь?
— Нет, не был. Туда несовершеннолетних не пускают… без родителей, — съязвил я.
Это был самый крутой ресторан в Ключе. И ужин в нём стоил половину зарплаты моей мамы.
«Нахрена я ему сдался?»
Мне это не нравилось и хотелось поскорей слинять из его крутой БМВэшки.
«Да пошёл он нахер, адвокат этот! Чё привязался ко мне?»
— Я вижу, что ты сейчас обо мне подумал что-то плохое. Паша, у меня и в мыслях не было причинить тебе какой-то вред. Просто хочу с тобой поговорить. Это очень важно не только для меня, но и для тебя. Поверь!
Мы уже подруливали к ресторану.
— Ладно. Но денег у меня только на кино.
Он засмеялся:
— Это же я тебя пригласил, значит и плачу тоже я. Идём.
Он припарковался, и мы подошли ко входу, где, несмотря на мороз, стояло с десяток человек, пытаясь пройти в ресторан. Но дверь была закрыта. Адвокат вытащил мобилу и позвонил, сказав несколько слов. Я стоял поодаль и не прислушивался, о чём он говорил. Из открывшейся двери вышел громила и рукой махнул адвокату, другой отстраняя с крыльца особенно назойливых парней и пропуская нас в дверь под возмущённые возгласы толпы. По всему было видно, что его здесь знали и относились с почтением.
В зале оглушительно играла музыка, народу было — не протолкнуться. Одет я был явно не для приёма — в джинсы и толстовку.
Он увидел моё смущение и сказал:
— Насчёт одежды не беспокойся. Мы будем сидеть не в общем зале.
У нас забрали верхнюю одежду и проводили на второй этаж по боковой лестнице в отдельную комнату, занавешенную синими шторами.
«И что он за фрукт такой? И на кой я ему сдался? Вот, блин, попал!»
Стол с синей скатертью был окружён тремя полукруглыми диванчиками. Панели тоже синие, в тон скатерти, с рисунком: по полю атласные розы кремового цвета. Светильники, как свечи, неярко освещали замкнутое пространство. На центральной стене были закреплены искусственные ветки в виде ёлочки с серебристыми шарами и мишурой. Вокруг свободное пространство мерцало маленькими звёздочками-огоньками. Стол уже был сервирован на две персоны.
«Странно! Он что, знал, что меня встретит и что я соглашусь сюда прийти?»
— Присаживайся, Паша, где тебе удобно, — сказал он, садясь на боковой от входа диван.
 Я сел напротив.
— Что ты скажешь насчёт солянки? В такой мороз, как сегодня, по-моему, самое подходящее блюдо! Как считаешь?
Официант, проводивший нас сюда, предупредительно стоял у входа с ожидающе-вежливой миной.
— Заказывайте, что хотите. Мне всё равно, — не очень дружелюбно ответил я и поймал на себе снисходительный взгляд хмыря в красном плюшевом пиджаке и с такой же бабочкой.
«Вот мудак! Ещё и лыбится тут стоит! Цирк ему, что ли? Какого хрена я здесь, вообще, делаю, блин?»
Адвокат это тоже заметил и взглянул так, что у того вмиг лыба слетела с лица, а в глазах промелькнуло что-то наподобие страха. Но тут же лицо приобрело прежнее ожидающе-вежливое выражение.
«Пипец! Лучше дворником всю жизнь проработать, чем официантом! Я бы точно не смог!»
Сам не знаю, из чего сделал сие заключение, и нахрена оно мне вообще надо. Пусть работают, кем хотят. Мне-то что? Я здесь вообще случайно.
— Элик, принеси две солянки, два стейка с грибами, салат с сёмгой и… — он обернулся ко мне. — Что ты хочешь на десерт? Клубнику со сливками или пирожное?